Глава 12

Элара наклонилась вперед, покачиваясь на четвереньках, и понюхала землю под увядающим дурманом. Пахло влажностью, зеленью и жизнью. Она выпрямилась и задумалась о колючих растениях. Еще вчера грядка была в добром здравии, стебли стояли прямо, распускались зубчатые листья и украшали белые и фиолетовые цветы в форме трубочек. Сегодня стебли сморщились и съежились, загибаясь книзу. Казалось, из растения высосали всю воду, и оно умирало в конце долгой засухи. Но почва была влажной.

Рядом с ней Джеймс Корнуэлл заламывал руки. Белый мужчина лет сорока, он был среднего роста, но его руки и ноги почему-то казались слишком длинными, плечи — слишком узкими, а телосложение — слишком долговязым. Он носил соломенную шляпу и часто шутил, что со спины люди принимают его за пугало. Он был хранителем ядов. Если что-то было ядовито, и они выращивали это, Джеймс отвечал за это. Обычно он был оптимистичен, но прямо сейчас им овладело волнение.

— Никогда не видел ничего подобного, — сказал Джеймс.

— Ты откопал что-нибудь? — спросила она.

Он повернулся, рукой в перчатке сорвал растение со своей тачки и подержал его перед ней. Корень, обычно толстый и волокнистый, усох, настолько, что стал похож на крысиный хвост.

— Что могло так повлиять? — спросил Джеймс.

— Я не знаю, — сказала она.

— Весь урожай пропал.

Он был прав. Дурман, Datura stramonium, не был одним из их самых ценных растений. Мощный галлюциноген, он принадлежал к семейству пасленовых, имел общих предков с томатами, картофелем и перцем чили, а также с белладонной и мандрагорой. Когда-то его использовали как средство против безумия и припадков, но токсичность растения оказалась слишком высокой, и от него отказались, как только были найдены более безопасные альтернативы. Теперь его в основном собирали, чтобы вызывать видения. Они продавали его небольшое количество каждый год в специализированные магазины и следили за тем, чтобы на нем были яркие предупреждающие этикетки. Он не приносил значительного дохода, но внезапное увядание вызывало беспокойство.

Элара посмотрела налево, где заросли белены черной цвели желтыми цветами. Hyoscyamus niger, также ядовитая и галлюциногенная, приносила много денег, в основном от немецких и скандинавских нео-язычников. Растение было священным для Бальдра, сына Одина и Фригг. Бальдр был известен в основном своим мифом о воскрешении, подробно изложенным в «Прозаической Эдде», но средневековый текст упустил одну важную деталь: Бальдр не был мучеником. Он был военачальником, владевшим всеми видами оружия, известными древним людям. Нео-язычники молились ему перед каждым серьезным препятствием, и белена была важной частью этих молитв. Белена слишком токсична, чтобы выращивать и собирать ее любителями. За нее была большая цена.

Если бы то, что убило дурман, перескочило на белену, им встало бы в копеечку.

— Чем думаешь заняться? — спросила она.

— Я хочу ее защитить.

— Белену?

Он кивнул.

— Я обложу ее пластиком, но мне было бы лучше с защитой.

— Хорошо, — сказала она. — Я скажу Саванне.

Джеймс еще немного покрутил руками.

— Ты бы хотел, чтобы это сделала я? — предположила она. — Сейчас?

— Да? — спросил он.

— Ладно.

— Спасибо! — Он полез в тачку и достал вязанку.

Быстрый топот скачущей лошади донесся из-за деревьев. Элара нахмурилась. Из-за поворота показался всадник. Сэм, одетый в форму Железного пса черного цвета.

Он замедлил ход лошади, заставив кобылу остановиться перед ними.

— Проблемы.

Она вскочила на ноги.

— Что случилось?

— Здесь люди из Стаи. Парень, который был здесь раньше, и двое других, мужчина и женщина. Они сказали, что они альфы клана буда.

Только этого не хватало.

— Где наставник?

— У рва, на другой стороне. Мы ему еще не сказали.

Клан буда, клан буда… Что там говорил тот мальчик? Его люди убили альфу моего клана.

О нет.

— Держи наставника подальше от двора. Делай все, что должен. Не сиди просто так, иди! Иди!

Сэм развернул лошадь и поехал обратно тем же путем, каким приехал. Она сосредоточилась на деревьях вдалеке.

— Но белена, — простонал Джеймс.

— Я вернусь.

Элара сделала шаг. Деревья надвинулись на нее. Она сделала еще один шаг, спеша к замку, слишком быстро сжигая магию. Прошло три дня с тех пор, как Дейдре забрали из замка, и Хью замкнулся в себе. Он не хотел с ней ссориться. Когда он говорил, это было коротко и по делу. Он все время занимался отделкой рва. Прошлой ночью она пробралась в его сны и увидела огонь и смерть, руины, усеянные трупами, и его, ужасающего монстра, крадущегося по ним под хор криков и убийств, огненный водоворот позади него такой большой, что занимал половину неба. Она не могла сказать, был ли это кошмар или искаженное воспоминание.

В тот момент, прежде чем он повернулся и ушел, когда семья Дейдре выехала из замка, она увидела его глаза. Хью не осознавал своего наследия. Он знал, что это такое, он знал, что он убийца, он позволял этому мучить себя, но внутри стен замка он был защищен от всего его воздействия. Железные псы восхищались им, ее народ искал у него защиты. Знал он это или нет, Хью опирался на эту человеческую сеть, чтобы продолжать идти вперед. Он считал себя сильным, жестоким и безжалостным, но также и тем, кто защищает и руководит. Его боялись, но уважали и даже завидовали.

Он никогда не задумывался о том, каким его видят люди со стороны. В словах Уэйна Хармона не было уважения. Только презрение и отвращение.

Хью был человеком, которому нельзя было доверить детей. Злодей. Мясник без единого отличного качества. А она была ведьмой, супругой сатаны, злым созданием, обманщицей и осквернительницей, достойной только того, чтобы ее забили камнями до смерти. Ее это не ужалило. Элара привыкла к этому. Она выросла с этим.

Она познала и доброту, и крайнее презрение. Однажды баптистская церковь приютила ее и ее людей, зная, кто они такие, потому что они были голодны, и им некуда было пойти. В следующем городе, всего в десяти милях вниз по дороге, христиане выстроились вдоль дороги с заряженными дробовиками, чтобы убедиться, что они продолжают движение.

Некоторые люди в мире видели только черное и белое. Ими двигал страх. Они научились выживать в своем маленьком уголке мира и воспринимали любые изменения как угрозу своему выживанию. Но им все равно нравилось думать о себе как о хороших людях. Хорошие люди не ненавидят без причины, поэтому они хватаются за любой предлог, каким бы незначительным он ни был, который давал им разрешение ненавидеть. Строка в священной книге. Цвет кожи человека. Вид его магии. У них не было привычки пересматривать свои взгляды или давать шанс. Их страх был слишком велик, а потребность защищаться — слишком огромна. В конце они всегда проигрывали. Жизнь — это перемены. Они придут к ним, так же неизбежно, как восход солнца, несмотря на все их усилия.

У нее были годы, чтобы защититься от этого. У Хью не было. Он был на вершине. В команде победителей. Никаких сомнений не допускалось.

И теперь здесь были альфы клана буда. Она понятия не имела, как он отреагирует на это.

Элара ступила на стену и заставила себя остановиться и перевести дыхание. Оборотни спешились во дворе замка. Высокий темноволосый мужчина в черном двигался плавно и быстро. Казалось, что он едва держал себя в руках. Женщина была его полной противоположностью: невысокая, светловолосая и спокойная. Она что-то говорила ему, и ее движения казались успокаивающими. Асканио Ферара держался позади них с многострадальным выражением на красивом лице.

Элара поняла, что ее голубое платье испачкано грязью. Земля была у нее под ногтями. Времени не было. Она спустилась по лестнице. У подножия ее ждал Дугас.

— Этот мужчина сокрушит все на своем пути, — пробормотал он.

— Вижу.

Она прошла мимо него и изобразила улыбку на лице.

— Добрый день.

Асканио и женщина повернулись к ней. Мужчина все еще осматривал двор. Блондинка положила руку ему на плечо и мягко потянула за собой, пока он не повернулся лицом к Эларе.

— Здравствуйте, — сказала блондинка. — Извините, что ворвались к вам без предупреждения. Я, Андреа Медрано. Это мой муж, Рафаэль. Вы, конечно, уже знакомы с Асканио.

— Да, — сказала Элара. — Вы, должно быть, устали. Не хотите перекусить?

Глаза Асканио загорелись.

Если у нее получится вывести их из двора замка и благополучно перевести внутрь до появления Хью, возможно, они увернутся от удара.

— Мы бы с удовольствием что-нибудь перекусили, — сказала Андреа. — Правда, милый?

Хью д'Амбрей прошел через ворота, Стоян следовал за ним.

Рафаэль увидел его. Их взгляды встретились.

Рафаэль одним движением руки стянул с себя кожаную куртку.

— Рафаэль, — сказала Андреа. — Ты обещал мне, что не будешь этого делать. Рафаэль!

Рафаэль выдернул два кинжала из ножен на поясе и направился к Хью.

— Я же говорил тебе, — сказал Асканио. — Я говорил, что это произойдет.

Хью вытащил нож из ножен на поясе и двинулся вперед.

Двое мужчин приблизились друг к другу. Рафаэль нанес удар так быстро, что превратился в размытое пятно. Каким-то образом Хью увернулся.

— Достань его, дорогой! — крикнула Андреа.

Что? Элара посмотрела на нее.

— Простите, — сказала Андреа. — Железные псы убили мою свекровь.

— Мои соболезнования, — сказала Элара. — Что произойдет, когда мой муж сделает вас вдовой?

— Рафаэль не проиграет.

Хью увернулся и ударил Рафаэля ногой в живот. Оборотень перекатился, вскочил на ноги, его глаза налились кровью, и он бросился на Хью.

Не проиграй, — мысленно приказала она. Не проиграй, Хью.

Двое мужчин столкнулись и оторвались друг от друга. Левое предплечье Хью закровоточило. Голубое свечение зажало рану. Она затянулась.

Порез змеился по лицу Рафаэля. Он вытер с него кровь. Его кожа затянулась сама собой. Вирус Lyc-V, ответственный за существование оборотней, одарил их непревзойденной регенерацией.