Глава 19

Парк

Я веду арендованную машину по темной дороге. — Мне казалось, ты сказала, что мы едем на пирог с курицей с твоей семьёй?

— Так и есть. – Она указывает вперёд. — Поверни здесь налево.

— Тогда почему мы не едем к тебе домой?

— Потому что сегодня мы ужинаем в доме престарелых. – Её глаза расширились от возбуждения. — Разве это не здорово?

— Подожди. Что?

— Мы угощаем пирогом с курицей жителей дома престарелых. Так что ты сможешь увидеть свою маму. Сюрприз!

— Это действительно неожиданный сюрприз. – Я практически подавился словами, когда они вырвались.

— Я просто подумала, что ты захочешь провести ещё немного времени с мамой. Поэтому я всё подготовила сегодня утром.

Лэйси выглядит такой довольной собой, что я даже не могу злиться. Но если бы я с самого начала знал, что ужинать буду с настоящей Мэри Брэдшоу, я бы не стал так стараться попасть на этот ужин.

Я останавливаю машину перед домом престарелых и вылезаю со стороны водителя, окидывая взглядом освещённое здание. С карнизов свисают сосульки, а красная мишура обвивает каждый бревенчатый столб. Я чувствую себя счастливым от того, что моя мама находится в таком милом праздничном месте.

О чём я вообще говорю?

Она не моя мама.

Я глубоко вздохнул, пока мы шли ко входу. Я бы соврал, если бы сказал, что не боялся всего этого.

Тебе приходилось выпутываться и из более напряженных ситуаций, чем эта. Одна старушка не разрушит твоё прикрытие... надеюсь.

— Ты в порядке? – спрашивает Лэйси.

— Да, а что?

Она держит наши переплетённые пальцы. — Ты весь вспотел.

— Прости! – Я выдёргиваю свою руку из её руки и вытираю её о джинсы. — Это мерзко.

— Разве это не нормально, что мы навестим твою маму? – Она наклоняет голову, глядя прямо мне в глаза. — Кажется, ты нервничаешь по этому поводу.

— С чего бы мне нервничать?

Я нервничаю.

Я пробирался в комнаты, полные преступников с оружием в руках, и никогда не чувствовал себя так нервно.

— Я не знаю. – Лэйси смотрит на меня, в её взгляде мелькает веселье. — Ты мне скажи.

— Добро пожаловать! – Автоматические двери открываются. — Вы здесь, чтобы помочь с ужином? – Женщина за стойкой улыбается нам. На ней свитер с ёлками, блёстками и надутыми шарами в качестве украшений. Я опускаю взгляд на табличку с её именем. Марла Джонс.

Марла.

Я должен был назвать свою фальшивую маму этим именем, а не Мэри.

Я полон сожалений.

— Да, – отвечает Лэйси. — Мы с Джиной и Брюсом Уоррен.

— Отлично. Вы можете пройти в банкетный зал. – Марла указывает за угол.

Я похож на боксёра, идущего по коридору перед боем. Я откидываю плечи назад и разминаю шею из стороны в сторону.

Пора начинать.

Когда мы поворачиваем за угол, коридор переходит в огромную комнату. Диваны окружают телевизор, висящий на стене. Повсюду расставлены круглые столы – некоторые с сиденьями, а некоторые без, чтобы было место для инвалидных колясок. С другой стороны стоят прямоугольные раскладные столы, на которые натянуты скатерти в снежинках. Накрыт шведский стол. Брюс и Джина держат в руках ложки, раскладывая куриный пирог по тарелкам для проживающих.

— Ты видишь свою маму? – спрашивает Лэйси.

Я сканирую столы, инвалидные коляски, ходунки и кого-то со светлыми волосами в поисках Мэри. Это довольно трудно, поскольку фотография, висящая на стене в её доме, была сделана, вероятно, пятнадцать лет назад. За пятнадцать лет можно сильно постареть. Черт возьми, пятнадцать лет назад у меня даже мышц не было. Я имею в виду, что нахожусь в комнате, полной пожилых людей, у которых одинаковые морщины. Мне кажется, что я стою за стеклянной витриной и пытаюсь составить фоторобот моей ненастоящей мамы. Они все выглядят одинаково.

— А вот и вы двое. – Джина машет нам рукой в сторону столов с едой. — Мы как раз закончили подавать пирог. Возьмите себе по тарелке и угощайтесь.

Лэйси хмурится. — Прости, что мы опоздали и не помогли с сервировкой.

— Ничего страшного. – Джина улыбается мне. — Самое главное, чтобы Парк провёл время со своей матерью. Ты уже видел её?

— Нет. – Я оглядываюсь через плечо, делая вид, что ищу, но у меня такое чувство, будто я в зоопарке, смотрю на передвигающихся пингвинов. Я знаю, что они все разные, но не могу сказать, в чем их отличия.

— О, она вон там. – Джина указывает на стол рядом с диваном.

Мэри сидит на стуле, уставившись в пространство. Перед ней стоит недоеденная тарелка с едой.

Фу, какая она старая. Но, возможно, это может сыграть в мою пользу. Её седые волосы подстрижены до подбородка, и она одета в розовые спортивные штаны. На её лице нет ни косметики, ни выражения. Только абсолютная пустота.

— Ага. – Я жестом показываю на неё. — А вот и мама.

— Пойдём поздороваемся. – Лэйси тянет меня за собой.

Это тот момент, которого мы все ждали. Мне просто нужно сделать это.

Я встаю сбоку от неё. — Привет... мама. – Это слово неестественно слетает с моих губ – не думаю, что я когда-либо произносил это раньше.

Ничего не происходит.

Я смотрю на Лэйси, понижая голос. — Может быть, она устала. Мы должны дать ей отдохнуть. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Лэйси хватает меня за руку, удерживая на месте.

— Нет, я уверена, что она захочет тебя увидеть.

Я прочищаю горло и прикасаюсь к плечу Мэри. — Привет... ты.

Она приходит в себя и смотрит на нас. Её морщинистое лицо нахмурилось. — Что вам нужно?

— Я... мы, – я указываю на Лэйси, надеясь унять её пыл, — хотели подойти поздороваться.

Лицо Лэйси озаряется, и она наклоняется, чтобы быть ближе к Мэри. — Здравствуйте, миссис Брэдшоу. Очень приятно познакомиться с вами. Я подруга Парка, Лэйси.

— Кто такой Парк? – У неё лбу появляются складки, но поскольку у неё больше нет бровей, я не могу сказать, нахмурились ли они.

— Ваш сын, – говорит Лэйси.

— У меня нет сына по имени Парк, – огрызается Мэри.

Да, именно так я и представлял себе всю эту сцену.

Мои глаза метнулись к Лэйси, и я понизила голос. — У неё деменция.

— У меня деменция? – повышает голос Мэри.

Лэйси улыбается мне. — Думаю, со слухом у неё всё в порядке.

— Да, похоже на то, – бормочу я.

— У меня нет деменции. – Мэри отмахивается от диагноза движением руки. — Мой разум твёрд, как скала. Спросите меня о чём угодно. – Её глаза метнулись к Лэйси.

— Эм, – Лэйси смотрит на меня. — Как вас зовут?

— Пфф. – Её губы насмешливо надуваются. — Спроси меня о чём-нибудь действительно сложном

— Хорошо, кто президент Соединённых Штатов?

— Рейган. – Она поднимает палец вверх, покачивая им при каждом слове. — Рональд. Уилсон. Рейган.

Это рождественское чудо.

— Она вспомнила второе имя Рейгана, – шепчет Лэйси, едва шевеля ртом, словно чревовещатель. — Впечатляет.

— Она ярая приверженка бывшего президента, – лгу я.

— Питер! – кричит она, заставляя нас обоих вздрогнуть от неожиданности.

— Нет, это Парк. – Может быть, если я буду повторять своё имя, она запомнит и его.

— Нет, – ворчит она. — Я не знаю, кто такой Парк. У меня есть сын по имени Питер.

Я приседаю на одно колено. Мне действительно нужно продолжать это.

Я кладу свою руку на руку Мэри. — Это я.

Её глаза прищуриваются, и она поджимает губы. — Ты не Питер. Он мёртв, – ворчит она.

Из всего, что Мэри может помнить, очень плохо, что она помнит, что её сын мёртв.

Она смотрит на Лэйси. — А ты кто?

— Я подруга Парка.

— Тебе сказали, что я актриса?

— Ох, нет. – Лэйси смотрит на меня с игривой улыбкой. — А какая вы актриса?

— Я работаю во всех сферах – мюзиклы, Бродвей, телевидение. – Она гордо поднимает подбородок. — А в прошлом году я играла Дарби Шульц в «Король мафии». Ты видела его в кино?

Я помню, что читал об этом в биографии Мэри, которую прислал мне Дерек. Фильм вышел в 1980 году и был в меру успешным. Определенно, это был самый яркий момент в карьере Мэри.

— Я ещё не видела его. – Лэйси качает головой. — О чём он?

— Это тайна, – вклиниваюсь я, пытаясь доказать и Мэри, и Лэйси, что мне место в этом разговоре. — Все думают, что король мафии – мужчина, но на самом деле мафией всё время управляет Дарби Шульц.

— Пфф. – Мэри отмахивается от меня. — Ты только что выдал концовку фильма.

— Всё в порядке. – Лэйси улыбается. — Я всё равно хочу это посмотреть.

Мэри переключает своё внимание на Лэйси, загораясь ярче, чем рождественская ёлка в углу комнаты. Сейчас 1981 год, и Мэри вновь переживает дни своей славы. — Я играю умную, сильную женщину, которая одурачивает всех мужчин вокруг. – Она откидывается на спинку кресла, довольная собой. — Никто не ожидает появления Дарби Шульц.

Улыбка Лэйси растёт. — Я люблю такие повороты, но, когда они исходят от сильной женщины, это ещё лучше. Я уверена, что вы в нём великолепны. Я обязательно посмотрю его.

— Я потрясающая. – Мэри зачёсывает волосы назад. — Я почти получила Оскар за эту роль.

— Да, это так. – Я слегка пихаю Мэри по плечу, потом понимаю, что это совершенно неправильный поступок для сына, и отдёргиваю руку.

Её глаза стекленеют, и она моргает мне в ответ.

— Мэри? – Я наклоняю голову. — Ты в порядке?

Её взгляд быстро перемещается туда-сюда по моему лицу. — Кто ты?

— Меня зовут Парк Брэдшоу.

Она задумчиво поджимает губы, обдумывая сказанное. Затем что-то в её лице смягчается. Она тянется вверх и кладёт свою старую руку мне на щеку. — Питер?

Ох.

Мы больше не в 1981 году. Я не знаю, где мы сейчас.

Теперь она действительно считает меня своим сыном. В её наполненных слезами глазах столько любви, что я тут же чувствую себя виноватым за то, что втянул её в свои схемы.

— Ты пришёл повидаться со мной? – Её губы разжимаются.

Я улыбаюсь ей в ответ. — Да, я пришёл повидаться с тобой.

Её челюсть дрожит, и чувство вины, которое я только что испытывал, сменяется жалостью, когда я понимаю, как много для Мэри значит визит даже такого притворщика, как я.

— Это было так давно. – По её щеке скатывается одинокая слеза. — Я не хочу встречать Рождество в одиночестве.

— Никто не должен быть один. – Меня переполняет сочувствие, и я с трудом сохраняю ровный голос. — Особенно на Рождество. – Мои слова разрывают старые раны, которые, как я думал, больше не существуют, и я удивлён своим нарастающим чувствам. Много лет назад меня учили никогда ничего не чувствовать. И вот я здесь, испытываю самые разные чувства в комнате, где большинство людей носят подгузники для взрослых.