Глава 24

12 Декабря

Дэмиен

— Куда мы идём? – спрашивает она, улыбаясь мне своими большими глазами и широкой улыбкой. Мы оставили мою машину на парковке моего дома и идём к месту назначения.

Я почти шокирован тем, что она не понимает, что происходит, куда мы направляемся. Конечно, это Нью-Йорк, так что мы можем быть где угодно и делать что угодно.

— Это сюрприз, – говорю я, наклоняясь, пока мы идём, чтобы прижать маленький поцелуй к кончику её носа. Он покраснел от холода, но, по крайней мере, на этот раз она в джинсах и теплом пальто.

— Ты можешь дать мне подсказку? – спрашивает она, и её лицо светится от волнения, вызванного незнанием. Она любит сюрпризы, как я понял. Не большие экстравагантные, а маленькие. Смс с приветствием или принесённые домой дерьмовые цветы из лавки. Свидание, о конце которого она не знает.

Она простая, моя Эбигейл.

— Нет.

— Да ладно! Просто намекни.

— Почти пришли, naranja. Успокойся. – Мы поворачиваем за угол, и наш пункт назначения становится виден, но это не то, что я ищу. Нет, я ищу двух людей у входа. Взяв её руку в свою, я ускоряюсь, машу рукой паре.

— Дэмиен, что...

— Привет! – говорит женщина, её улыбка огромна, но направлена не на меня.

Вместо этого она направлена на мою девушку.

Её сестру.

— Что за... – начинает Эбигейл, но её тянут в объятия старшей сестры, она смеётся, и Ханна качает её туда-сюда. Я двигаюсь, протягивая руку Хантеру и пожимая её.

— Привет, чувак. Спасибо, что помог это устроить.

— Если бы Ханна узнала, что у неё есть шанс удивить Эбс таким образом, а я сказал "нет", я бы потерял яйца, – говорит он, но его улыбка становится широкой, а глаза быстро возвращаются к жене.

Я понимаю.

Визг и прыжки девочек Келлер отчасти очаровательны, отчасти уморительны, но я совершенно не могу перестать смотреть.

Через некоторое время они останавливаются, и Эбигейл смотрит на меня.

— Это ты сделал? – спрашивает она.

— Отправил Хантеру сообщение, спросил, когда они могут быть свободны на ночь в городе. – Она смотрит на меня с небольшой улыбкой. — Ты сказала, что редко видишь свою сестру. Вот она. – Её глаза становятся сентиментальными и тёплыми, и я понимаю, что это было правильное решение.

— Оу, ты скучаешь по мне, Эбс? – говорит Ханна, хватая сестру за подбородок и дёргая его, как будто она какая-то надоедливая тётушка. Эбби закатывает глаза и бьёт сестру.

— Нет, никогда. Я скучаю по твоему печенью.

— Лгунья, – говорит Ханна и возвращается к мужу, который обнимает её. Я обнимаю Эбби за талию и прижимаю её к себе.

— Так что у нас за план? Мы идём на ужин? – спрашивает Эбби, и Боже, она такая потерянная. Я наклоняю голову к шатру над нами и жду, когда она посмотрит вверх.

Она смотрит.

И это великолепно – наблюдать, как эмоции и мысли мелькают на её лице.

Замешательство, затем понимание, затем шок.

— Что? – спрашивает она, но слова звучат мягко.

— Ты сказала, что смотрела видео со своей сестрой в детстве, верно? Но так и не смогли сделать это? – Она кивает. — У фирмы есть билеты.

— Мы идём смотреть «Рождественский спектакль»? – спрашивает она, широко раскрыв глаза. — Но ты же сказал, что это глупо.

— Так и есть, – говорю я с улыбкой.

— Тогда почему мы идём? – Пока мы ведём этот разговор, Ханна и Хантер стоят в стороне с улыбками, Ханна – более мягкой, а Хантер выглядит так, будто наблюдает, как его прошлое разыгрывается перед ним.

Интересно, сколько травм пережили девочки Келлер и насколько они похожи.

— Ты хочешь пойти. – Это всё, что я говорю, и когда я говорю это, я знаю, что это всё, что я должен сказать. Её глаза смягчаются, а рот чуть приоткрывается, когда она смотрит на меня.

Чёрт, она прекрасна.

И на мгновение я не могу придумать ничего, чего бы я не сделал, чтобы сохранить это выражение на её лице.

Эбби пела и ёрзала на своём месте на протяжении всего представления, Ханна смеялась над ней и закатывала глаза. Легко представить, какими они были бы в молодости: Ханна наблюдала за сестрой, пока та смотрела это на какой-то контрабандной видеокассете, и закатывала глаза на выходки сестры.

И вот мы сидим вместе за ужином, пока Ханна рассказывает историю о том, как Эбигейл сделала волосы какой-то чирлидерши фиолетовыми, потому что та сказала что-то неприятное о её сестре.

— Эбби – королева мести, клянусь. Она никому не позволяет, чтобы ей или людям, которых она любит, было плохо, – говорит Ханна с гордостью в голосе. После того, как Эбигейл рассказала мне о том, как её сестра практически вырастила её, в этом есть смысл.

— За исключением этого Дика..., – начинает Хантер, но тут его тело вздрогнуло, и он смотрит на жену широко раскрытыми глазами.

— Нам не нужно говорить о бывших Эбби с её новым парнем, Хантер, – говорит она, глядя на мужа. Забавно наблюдать, как она заставляет этого человека, которого я знаю, как бескомпромиссного бизнесмена и настоящего плейбоя, мгновенно отказаться от того, что он собирался сказать.

— О, я слышал всё о дерьмовом бывшем Эбигейл, – говорю я, пытаясь помочь своему другу. Глаза Ханны расширились, бровь поднялась в мою сторону. — Если я когда-нибудь встречу этого парня, я врежу ему прямо в лицо, – говорю я.

— Если ты когда-нибудь... О. Точно, – говорит Ханна, и её расширенные глаза переводятся с меня на сестру.

— Он очень... защищающий, – говорит Эбигейл, её слова звучат скованно.

— Хорошо. Эбс это пригодится, – говорит Хантер. — Мы беспокоимся о том, что она так далеко и никого нет рядом.

— Мы не далеко, – говорит Ханна, — Но я присматривала за ней всю свою жизнь. – Я чувствую, как моя девочка качает головой и, возможно, закатывает глаза. — Я просто говорю, что иметь лишние глаза, чтобы следить за твоей безопасностью и счастьем – это облегчение.

— Я с радостью возьмусь за эту работу, – говорю я, прижимаясь губами к волосам Эбигейл, и не упускаю ни её вздоха, ни того, как она тает, прижимаясь ко мне.

Это напоминает мне о том, как сильно нам нужно обсудить, что мы будем делать после праздников. Конечно, таков был наш уговор, но я ни на секунду не задумываюсь о том, что в какой бы безумной истории, она бы не призналась, это изменит то, как быстро я в неё влюбляюсь.

После ужина мы все ждём такси: Хантер чтобы отвезти Ханну в свою квартиру на Манхэттене, а я планирую убедить Эбигейл переночевать у меня. Если она захочет вернутся к себе, я, тем не менее, последую за ней.

Я хочу провести эту ночь с ней.

Я стою позади неё, её голова доходит мне до подбородка даже в сапогах на высоком каблуке, и я притягиваю её ближе, притворяясь, что борюсь с холодом, но просто желая, чтобы она была как можно ближе ко мне.

Моя рука движется к Рокфеллер-центру, указывая на него.

— Видишь там, наверху? – спрашиваю я её на ухо, и она кивает. — Это Радужная комната. – Порыв ветра обдувает нас, и её тело прижимается к моему от холода.

— Я слышала об этом, – говорит она, её голос низкий. Не её обычный низкий, а странный низкий, которого я никогда не замечал.

Интересно, это холод замораживает её лёгкие так же, как мои?

— На следующей неделе будет вечеринка, – говорю я, поворачивая её в своих объятиях. Её глаза расширились, вероятно, от перехода из темноты неба к ярким огням под шатром. — Ты будешь там со мной, в качестве моей пары. – Она не говорит, но её маленький язычок высунулся, чтобы смочить губы. Мои собственные подрагивают в улыбке. — Пусть все эти старые мудаки завидуют, что рядом со мной шикарная блондинка, – говорю я, и снова её тело напрягается, но на этот раз нет никакого ветерка.

— Ты хочешь, чтобы я была там только потому, что я красивая, молодая блондинка?

— Естественно, – говорю я с улыбкой. — Но ещё и потому, что я не могу придумать ничего, что могло бы сделать эту ночь более приятной, чем провести её с буквальным олицетворением солнечного света и счастья. – Ветер развевает её волосы, и я заправляю прядь ей за ухо. — Ты ведь придёшь, да? – спрашиваю я, внезапно оказавшись неуверенным. Она кажется... нервной.

Но на её губах медленно расплывается улыбка. Может быть, это свет, может быть, у неё был долгий день, может быть, мой разум видит то, чего нет, но улыбка выглядит нерешительной. Даже тревожной.

Тем не менее, она улыбается и кивает. — Да. С удовольствием, Дэмиен.