3

ДЖИА

День моей свадьбы прекрасен настолько, насколько я могла надеяться. Ни облаков, ни дождя, ничего, что могло бы навести на мысль о надвигающейся гибели, в которой, кажется, так уверен мой крестный отец. В последнюю неделю он был холоден и молчалив, разговаривал со мной только по необходимости, погрузившись в работу и управление делами моего покойного отца. Когда мы общались, то только для того, чтобы кратко обсудить свадьбу, просмотреть протокол и уточнить последние детали. Даже официальные обеды отошли на второй план, Сальваторе держится особняком, проводя долгие часы и поздние ночи в своем кабинете. Я чувствую в нем напряжение, страх и не могу понять. Как будто он живет в другом мире, с другим взглядом на Братву, чем у меня или, как я подозреваю, у моего отца, учитывая, что он организовал этот брак.

Я сижу на краю кровати, когда в дверь стучит Розария, а за ней две мои близкие подруги - Анжелика и Кристина. Они уже одеты, в розовые платья подружек невесты, которые я выбрала несколько месяцев назад. Большую часть подготовки к свадьбе взял на себя наемный организатор, мой отец не собирался заниматься ничем из этого, и она обращалась ко мне по любому вопросу, требующему моего мнения. Единственное, на чем настаивал отец, так это на том, чтобы я принимала в этом как можно больше участия. Так что, хотя два месяца назад Анжелика не имела ни малейшего права голоса на своей свадьбе, мне довелось выбирать часть своей. Цветы, вкус торта и тому подобное и, конечно же, то, во что я и мои подружки будем одеты.

За ними заходит одна из горничных с подносом, на котором лежат пирожные, фрукты и мимозы. Розария тут же протягивает мне одну, а Кристина берет маленькую фарфоровую тарелку с цветочным узором и начинает выкладывать на нее кусочек малинового даниша и ложечку нарезанных фруктов.

— Вот, тебе нужно что-нибудь съесть. — Она протягивает тарелку мне. — Прежде чем ты начнешь пить, — добавляет она, с упреком глядя на Розарию.

— Она сегодня выходит замуж за наследника Братвы. — Розария нервно смотрит на меня. — Думаю, ей нужно шампанское.

— С чего бы это? — Я делаю глоток и закусываю клубникой, чтобы успокоить Катерину, хотя в моем животе так много бабочек предвкушения, что я не уверена, как мне удастся поесть. — Петр замечательный. Он романтичный, добрый и...

— Ты просто не знаешь его. — Розария прикусила губу. — Не совсем. Или какой будет его семья...

— Я проводила с ним время дважды в месяц в течение первой половины наших отношений. А потом каждые несколько недель после этого. Это больше, чем получают большинство девушек вроде нас. — Я откусываю еще один крошечный кусочек даниша. — Я очень волнуюсь, выходя за него замуж.

— Нервничать тоже нормально. — Анжелика достает мою косметичку, расставляя предметы, чтобы помочь мне с ней. — Я была в ужасе в день своей свадьбы.

— Ты выходила замуж за сицилийца, которого никогда не видела, — замечаю я. — Я знаю Петра. Мы узнали друг друга получше. У меня нет никаких причин для того, чтобы быть никем иным, кроме как взволнованной. — В моем голосе слышится нотка разочарования. Я не хочу, чтобы этот день что-то омрачало, и я не хочу быть никем иным, кроме как счастливой. Сальваторе уже несколько месяцев нависает темной тучей над темой моего брака, и все, чего я хочу от своих друзей сегодня, это восторга.

Кристина, кажется, уловила мое настроение.

— Мы просто хотим успокоить тебя, если тебе это нужно, — быстро говорит она. — Но не похоже, что тебе это нужно! И я рада, что ты счастлива.

— Да. — Я встаю, забираю с собой маленькую тарелку с едой и бокал с мимозой и иду садиться за свой туалетный столик, чтобы Анжелика помогла мне сделать макияж и прическу. — Ты можешь принести мне мой букет?

Я лезу в шкатулку, пока Кристина достает мой букет - великолепный букет из огромных пионов разных оттенков розового, смешанных с белыми розами и зеленью. Я достаю медальон, который много лет назад подарил мне отец, с его фотографией и фотографией моей матери по обе стороны от него. Я обернула цепочку вокруг ленты, удерживающей стебли букета, и закрепила ее на месте. Я хочу, чтобы мой отец был сегодня со мной, хоть в какой-то мере, и это был лучший способ, который я могла придумать. И я хочу, чтобы моя мать тоже была здесь, хотя я никогда не знала ее достаточно хорошо, чтобы чувствовать ту же привязанность, что и к отцу, или испытывать ту же глубокую скорбь, что она не может быть здесь сегодня. Мне было всего пять лет, когда она умерла, недостаточно, чтобы хорошо ее запомнить. Я скорбела о потере отношений, которые могли бы быть у нас, когда я стала старше, больше, чем о самой маме.

Анжелика подключает щипцы для завивки волос и протягивает мне тюбик с праймером для макияжа, пока ждет, пока он нагреется. Кристина сидит на краю кровати, чередуя укусы даниша с глотками мимозы. Розария идет к шкафу, чтобы достать мое свадебное платье. Его доставили два дня назад, застегнутым в розовый пакет для одежды, и бабочки в моем животе взлетают в облако волнения, когда она вешает пакет на дверцу шкафа.

— Ты будешь выглядеть как принцесса, — говорит Розария, расстегивая молнию. — Абсолютно красивой. Самой потрясающей невестой на свете.

Я наслаждаюсь каждым моментом своего преображения. Анжелика завивает мои длинные темные волосы, оставляя их густыми и тяжелыми вокруг плеч, сбрызгивает их средством, а затем начинает закручивать и закреплять их в элегантную прическу, утыканную золотыми шпильками с жемчужными наконечниками. Макияж она делает легким, оставляя меня почти с голым лицом для неподготовленного глаза, с намеком на румяна и искусным напылением теней цвета шампанского и розы на веках. На губы нанесена розовая помада, и я выгляжу как образ румяной невесты - невинной, милой и девственной.

Мысли, проносящиеся в моей голове, когда я представляю Петра, готовящегося в этот самый момент за много миль отсюда, явно не девственны.

— Какой была твоя брачная ночь? — Спрашиваю я Анжелику, глядя на нее, когда она убирает косметичку. — Хорошей?

Анжелика гримасничает.

— Нет. — Она быстро поднимает на меня глаза и морщится. — Я имею в виду... Я не хочу, чтобы ты думала, что твоя не будет такой. Или напугать тебя. Но мой муж... он был быстрым. Это было не очень приятно. И с тех пор не очень. Похоже, он не очень-то в этом разбирается, я думаю. Или ему так нравится, поэтому ему все равно, что я испытываю. Не знаю. Думаю, он в основном беспокоится о том, что я не забеременела до сих пор. Прошло уже два месяца, и он, кажется, обеспокоен тем, что ничего не произошло.

— Это не значит, что так бывает всегда, — быстро добавляет Розария, но я вижу, как они с Кристиной обмениваются обеспокоенными взглядами. — Одна из наших служанок начала спать с одним из телохранителей, они думают, что делают это тайком, но это не так. Я постоянно застаю их в углах, целующимися, прикасающимися, смотрящими друг на друга, когда они думают, что никто не видит. Должно быть, иногда это хорошо, если кто-то настолько одержим этим. У них могут быть неприятности, но им, похоже, все равно.

— Ты не рассказала отцу? — Кристина с любопытством смотрит на нее, потянувшись за еще одной порцией мимозы, и Розария качает головой.

— Это интересно. Мне всегда так скучно дома. Если бы одного из них уволили или отправили куда-нибудь, что в этом было бы интересного?

Анжелика закатывает глаза и идет к моему комоду, чтобы достать завернутое в ткань нижнее белье, которое мы купили во время похода по магазинам несколько недель назад.

— Я уверена, что все будет хорошо, — успокаивающе говорит она. — Мой муж никогда не был для меня интересной парой. Но ты уже говорила о том, что Петр вызывает у тебя чувства, и, судя по твоим словам, это взаимно. Так что твоя брачная ночь будет другой, я уверена.

— Больно? — Я прикусила губу, потянувшись к поясу халата. Все романтические романы, которые я читала с девственными героинями, говорят о том, что это больно. Но все эти героини к концу ночи приходят в дикий экстаз от удовольствия, а у Анжелики все совсем по-другому.

— Немного, — говорит она, хотя заминка в ее голосе заставляет меня думать, что, по крайней мере для нее, это было гораздо больнее. — Но, опять же, мой муж не был медлительным или нежным. Похоже, Петр заботится о тебе настолько, что не будет торопиться.

Я думаю о последнем дне, проведенном с Петром в саду, о том, как он обнимал меня за талию, как я хотела, чтобы он поцеловал меня, о желании, которое я ясно видела в его выражении лица, когда он смотрел на меня сверху вниз. Просто держа его за руку, я чувствовала покалывание кожи и учащенное сердцебиение. Я не могу представить, как сегодняшний вечер может быть чем-то иным, кроме как хорошим для нас обоих… лучше, чем хорошим.

Он заставляет меня чувствовать все то, о чем я читала, все это затаенное дыхание, дрожь, страстное желание. Он прямо из моих фантазий, и сегодня вечером он будет моим. А я буду его. От одной только мысли об этом моя кожа становится горячей. Он может быть жестоким мужчиной с другими. Он может быть на волне Братвы до мозга костей. Возможно, так оно и есть. Но со мной он будет нежен. Он сделает это хорошо, потому что я ему небезразлична. У меня нет причин думать иначе.

Я беру у Анжелики белье и иду в смежную ванную переодеваться. Часть белья, это белый атласный корсет, который подойдет под мое свадебное платье, с вышивкой в виде серебряных роз по бокам. Я прижимаю его к груди, возвращаясь в спальню, чтобы одна из девушек помогла мне зашнуровать его. Розария помогает мне, ловко затягивая ленту сзади. Это модный корсет, предназначенный для эстетики и не более того, но я все равно не могу отделаться от мысли, что выгляжу как принцесса, глядя в зеркало в полный рост перед собой. Мои волосы уложены в идеальную прическу с несколькими небольшими прядями вокруг лица, гладкий белый атлас корсета с вышивкой обрисовывает мою фигуру и приподнимает грудь, подходящие трусики облегают бедра и подчеркивают длинные ноги. Еще одна волна возбуждения пронеслась во мне, когда я представила, как Петр снимет с меня сегодня свадебное платье и найдет под ним это. Он будет смотреть на меня с тем желанием на лице, которое я всегда вижу во время наших свиданий, и я знаю, что на этот раз нам не придется останавливаться.