Особенно сейчас, когда он слизывает сладость с моей плоти, повторяя это с другой стороны, а затем проводит губами по плоскому животу, спускаясь к ложбинке между бедрами. Его руки скользят по внутренней стороне моих бедер, раздвигая меня в стороны, пока он слегка покусывает мои бедра, и поднимаются вверх, чтобы провести пальцами по кружеву моих трусиков. Они шикарнее, чем все, что я обычно ношу: кружево кремового цвета в тон бюстгальтеру с атласной лентой, проходящей через весь верх, и маленьким бархатным бантиком на макушке.

— Мне нравятся эти. — Его голос глубокий и хриплый. — Я не хочу их портить, но я хочу сам снять их с тебя...

Его руки лежат на моих бедрах, его рот ласкает кружево, а зубы захватывают его край у одного бедра, проводя по моей коже. Я не могу сдержать стон, который вырывается у меня, мое тело напрягается от потребности, когда он повторяет то же движение с другой стороны, пропуская свой рот между моих бедер, чтобы провести им по кружеву. Я точно знаю, насколько оно мокрое, и то, как он вдыхает мой аромат, заставляет все мое тело вспыхивать от смущения и возбуждения одновременно.

— Мне нравится, какой чертовски мокрой ты становишься для меня, девочка, — пробормотал он. — Мне нравится знать, что, когда я просуну пальцы в твою сладкую киску, ты будешь вся скользкая и горячая для меня, жаждущая моего члена. — Его зубы снова зацепились за кружево, сдвигая его ниже. — Я думаю о том, как ты хороша на вкус. Как мне не терпится слизать всю эту влагу, чтобы она была на моем языке, на моих губах, по всему моему гребаному лицу.

— Тео... — Я стону его имя, извиваясь на мягком ковре, пока он спускает трусики с моих бедер, явно намеренно затягивая это. — Тео, пожалуйста...

— Пожалуйста, что, девочка? — Его лицо пылает злым жаром, когда он поднимает взгляд с того места, где избавлял меня от последней одежды. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего ты хочешь.

— Твой рот... — шепчу я, впиваясь зубами в нижнюю губу. Я чувствую вкус вина и сахара, и понимаю, что больше никогда не буду смотреть на шоколадный десерт так же, как раньше.

— Где мой рот? — Нажимает он, проводя губами по внутренней стороне моего колена. — Здесь?

Я знаю, что он делает, и что-то в этом возбуждает в тысячу раз сильнее, чем если бы он требовал от меня всего с первой ночи. Он был нежен и медлителен со мной, не доминировал и не требовал слишком многого, а теперь, мало-помалу, он показывает мне, чего он хочет. Что его возбуждает. Понятно, что ему нравится быть главным, его возбуждают такие вещи, как то, что я стою на коленях или вытираю его сперму с члена, и то, что я прошу его съесть мою киску, для него эротично. Но он приобщает меня к этому постепенно, а не заставляет делать все то, что он хочет в постели.

Это заставляет меня хотеть угодить ему.

— Не здесь, — шепчу я, откидывая голову назад. — Тео...

— Скажи это, девочка. — Его губы скользят чуть выше, к внутренней стороне моего бедра. — Дай мне знать, где ты хочешь видеть мой рот. Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой.

— Я хочу твой язык...

— Где? — Его голос густой, акцент огрубел. — Я буду ублажать тебя, пока ты не закричишь, девочка, только попроси меня об этом.

В его словах чувствуется неистовая потребность - его желание услышать, как я это говорю. Я поддаюсь, мое тело жаждет его прикосновений, мой клитор набух и стал чувствительным.

— Мне нужен твой язык на моей киске. На моем клиторе. Пожалуйста, Тео, трахни...

Слова настолько пошлые, что я не думала, что когда-нибудь их произнесу. Я даже представить себе этого не могла. Но его руки внезапно оказались на моих бедрах, когда он широко раздвинул меня, отодвинув колени назад, чтобы моя киска была открыта и уязвима для его голодного взгляда.

– Я буду есть тебя, пока ты не закричишь, жена, — рычит он, а затем его рот оказывается на моем клиторе, и звуки, которые доносятся до меня, это не что иное, как стоны наслаждения.

Его язык, горячий и жаждущий, кружит вокруг моего клитора, трется о него в идеальном ритме, заставляя меня дрожать от ощущений с того самого момента, как он коснулся меня. Его губы плотно прижимаются ко мне, посасывая и облизывая, вбирая в себя каждую капельку капающего с меня возбуждения. Я вскрикиваю, когда он опускает язык ниже, проталкивая его внутрь меня, как будто ему нужно попробовать меня на вкус еще глубже.

— Тео, я...

— Я хочу, чтобы ты умоляла об этом, девочка, — хрипло произносит он, отстраняясь. — Я хочу, чтобы ты заливала мое лицо, когда кончишь. Я хочу... — Его голос обрывается, срываясь от желания, когда его рот снова накрывает меня, пожирая меня, облизывая и посасывая мою набухшую, ноющую плоть, пока я не начинаю умолять, пока не слышу стоны Тео, пожалуйста, пожалуйста, заставь меня кончить. И тогда он дает мне именно это, его губы и язык заставляют меня разойтись по швам, заливая его рот, подбородок и щетину именно так, как он сказал, что хочет этого, а я содрогаюсь под ним, вцепившись в меховой коврик.

Его рука шарит по молнии, и я смутно вижу толстую форму его члена, когда он приподнимается надо мной, набухшую головку, толкающуюся у моего входа.

— Боже, девочка, мне так нравится быть внутри тебя, — пробормотал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать меня. — Чувствовать, как ты все еще трепещешь вокруг меня, все еще кончаешь для меня... — Он стонет, проталкивая в меня свой член, и я сжимаюсь вокруг него, получая еще один гортанный стон, когда его рот прижимается к моему.

Мне все равно, что я чувствую вкус себя на его губах, его рот все еще блестит от моего возбуждения, его привкус на моем собственном языке, смешивающийся со сладостью того, что было раньше. Я хочу, чтобы он поцеловал меня, хочу ощущать его губы на своих, его горячий язык в моем рту, когда он входит в меня так глубоко, как только может, на этот раз быстрее, чем раньше. Я чувствую, как сильно он нуждается в этом, его едва сдерживаемое желание, его член заполняет меня почти до отказа, когда он поглощает мой рот так же, как он поглощал мою киску всего несколько мгновений назад.

Он входит в меня снова и снова, каждый длинный удар уверенно и жестко, прижимая меня к ковру, трахая меня с такой потребностью, что мне становится больно за него, даже когда мое тело наполняется удовольствием от ощущения его толстого члена, заполняющего меня снова и снова. Мне нравится, когда он трахает меня вот так, жестко и грубо, напоминая мне, что у мужчины, который в остальное время так нежен и осторожен со мной, есть и более грубая сторона. Что иногда он не может контролировать свое желание ко мне, что это я заставляю его быть таким.

Руки Тео тянутся к моим рукам, сцепляя их над головой, его пальцы обхватывают мои запястья.

— Ты так приятно обхватываешь мой член, — стонет он мне в губы, его бедра содрогаются, когда он снова погружается в меня на всю длину. — Как будто ты, блядь, создана для меня. — Еще один толчок, сильнее, его руки, бедра и член прижимают меня к полу под его грузным телом, окружают запахи дров и дыма, тепло нашей кожи, его одеколон и мои духи, пот и секс, и я чувствую, как мое тело напрягается, распутывается, очередная кульминация захватывает меня еще до того, как я осознаю ее наступление. Моя голова откидывается назад, рот открывается в крике наслаждения, и я чувствую, как губы Тео втягиваются в мое горло, когда он ускоряет темп, каждый резкий удар его члена доводит меня до все более высоких всплесков ощущений, пока я не уверена, что оргазм не прекратится. Я чувствую, как головка его члена проходит по чувствительному месту внутри меня, снова и снова, пока я не вздрагиваю и не извиваюсь под ним. Его рот прижимается к моему плечу, его тело содрогается, когда я слышу его собственный оргазм, его член пульсирует внутри меня, когда я чувствую, как он наполняет меня своей спермой.

После этого он переворачивается на спину, прижимая меня к своей груди. Рядом с нами мерцает огонь, и я опускаю голову ему на плечо, размышляя, может ли так быть всегда. Если это, в буквальном смысле, период медового месяца или если Тео всегда будет таким хорошим мужем, если наша связь будет углубляться и укрепляться со временем, если это место станет нашим домом. Место, с которым связаны годы воспоминаний, место, где мы сможем строить жизнь так, как хотим, не считаясь со всеми ожиданиями, которые возлагались на нас обоих в Чикаго.

И я удивляюсь, почему я вообще об этом думаю, когда не вижу никакого пути, на который я встала.

— Я бывал здесь так часто, как только мог, — тихо говорит Тео, нарушая долгое молчание, пока мы лежим рядом. — Но не думаю, что я наслаждался ночью в этом доме так сильно, как этой. — Он поворачивает голову ко мне, наклоняя мой подбородок вверх, так что его зеленые глаза смотрят прямо в мои. — Я рад, что решил жениться на тебе, Марика.

Поцелуй, который он прижимает к моему рту, избавляет меня от необходимости сразу же пытаться скрыть, как на глаза наворачиваются слезы. Но мне все равно приходится быстро смаргивать их, борясь с нахлынувшими эмоциями, и я знаю, что должна сказать ему то же самое. Я бы так и поступила, если бы все еще была полностью сосредоточена на игре, которую хочет от меня брат, а не на путанице чувств, которую Тео пробудил во мне. Но я обнаружила, что не хочу лгать ему, что просто смешно, учитывая, что большая часть того, что между нами, это ложь, и всегда была ложью.

Целая серия лжи, до, во время и, конечно, после.

После не будет, думаю я, чувствуя, как его рот переходит на мой. Он будет мертв. И боль, пронзающая меня при этой мысли, сильнее, чем должна быть. Он будет мертв, и это будет моя вина.

Я отстраняюсь от поцелуя, обхватывая себя руками. Я стараюсь не выглядеть так, будто отстраняюсь от Тео, но, судя по тому, как меняется выражение его лица, думаю, мне это не совсем удалось.

— Я все еще очень устала после перелета, — шепчу я, а затем, чтобы смягчить то, что он может понять из этого, заставляю себя улыбнуться. — Пойдешь со мной в постель?