Я чувствую себя ненасытным, как будто не могу насытиться. И судя по тому, как Марика задыхается, двигается на мне, стонет, я думаю, что она не отстает.

— Боже, как же в тебе хорошо. — Я снова вхожу в нее, задерживаясь на мгновение, и когда я замираю на секунду, она извивается, требуя большего. — Так чертовски... — простонал я, и слова потерялись, когда она забилась в спазмах вокруг меня, и я резко вышел из нее, повернув ее лицом к двери, и задрал ее платье на талии, глядя на ее идеальную задницу, когда я наклонил ее к ней.

Мой член блестит от того, насколько она мокрая, покрытая ее возбуждением и моей спермой, и я снова вхожу в нее, испытывая боль даже от того, что нахожусь вне ее тесного тепла. Она вскрикивает в тот момент, когда я это делаю, прижимается лицом к тяжелому дереву двери, а я нащупываю ритм, впиваясь пальцами в ее бедра. Удовольствие почти слишком велико, оно напрягает каждую мышцу моего тела, лучше, чем все, что я когда-либо чувствовал с кем-либо прежде. Я знаю, что не продержусь так долго, как хочу. Я постоянно разрываюсь между ужасным возбуждением от мысли о том моменте, когда я кончу в нее, и желанием тянуть это как можно дольше, чтобы продолжать чувствовать это.

— О..., — снова стонет она, и непрерывный поток звуков наслаждения срывается с ее губ, как музыка, пока я снова и снова насаживаюсь на нее. Я скольжу руками по изгибам ее задницы, представляя себе момент, когда я смогу трахнуть ее туда, но не сейчас. — О Боже, я... я...

Я чувствую, как она снова кончает, сжимаясь вокруг меня, как в тисках, втягивая меня глубже, когда она бьется об меня, ее мягкая попка снова прижимается к моим бедрам, а я содрогаюсь от ее содрогания, зная, что нахожусь всего в нескольких секундах от собственного освобождения. Мои яйца напряжены и почти болезненны, они жаждут разрядки. Я даю себе мгновение насладиться сладким экстазом, чувствуя, как она напрягается и пульсирует вокруг меня, прежде чем я крепко хватаюсь за ее бедро и позволяю себе кончить.

Боже, это так чертовски приятно. Я вливаюсь в нее, выбрасывая горячую сперму в ее киску, а она кричит от ощущений, задыхаясь, когда я стону ее имя. Я продолжаю двигаться, продолжаю трахать, желая вогнать себя в нее как можно глубже, пока она бьется об меня, ее собственные афтершоки все еще пульсируют вокруг моей длины, а я кончаю сильнее, чем когда-либо с кем-либо.

Каждый раз с Марикой я чувствую себя так, как никогда не чувствовал.

Когда я наконец прекращаю входить в нее, она уже задыхается, содрогаясь. Я медленно позволяю себе выскользнуть из ее идеальной, сладкой киски, наслаждаясь тем, как моя сперма бьется о ее розовую плоть, стекая по ее бедрам. Ее лицо раскраснелось, когда она стягивает юбку и тянется к трусикам, и когда она наклоняется, чтобы достать их, на уровне глаз с моим все еще пульсирующим членом, в моей голове промелькнула идея, от которой я едва не застыл на месте.

Я протягиваю руку вниз и касаюсь ее щеки.

— Ты будешь для меня хорошей девочкой, — бормочу я, проводя пальцами по ее челюсти, — и вычистишь для меня мой член, mo grá? (ирланд. Моя любовь)

Она вдыхает, и на короткую секунду мне кажется, что я ее расстроил. Что я попросил слишком многого, слишком грязного для красивой, нежной принцессы Братвы. Но тут, едва я успеваю спрятаться и сменить тему, она опускается на колени, ее руки скользят по ткани брюк моего костюма, поднимаясь вверх по моим бедрам.

— Вот так? — Бормочет она, наклоняя голову, проводя языком по боковой поверхности моего члена, слизывая свое возбуждение и мою сперму с размягчающейся плоти, до самого кончика, где все еще плещется сперма.

— О, гребаный Христос. — Ее язык слизывает последние капли спермы, а ее губы сжимаются вокруг него, и ощущения почти слишком сильны на моем сверхчувствительном члене. Не задумываясь, я запускаю руку в ее волосы и прижимаю ее рот к головке своего члена, пока мои пальцы выгибаются. — Ты снова заставляешь меня напрячься, боже...

Как бы в подтверждение этих слов, мой член дергается от ее губ, снова набухая, когда она продолжает облизывать его, поднимаясь и опускаясь по стволу, ее мягкий розовый язык слизывает всю сперму именно так, как я просил ее, только я не верил, что она действительно это сделает. Теперь ее губы снова скользят по кончику, по ее языку, и я тоже не могу поверить в это - в то, что я снова становлюсь твердым через несколько мгновений после того, как кончил в нее. Но я чувствую, как пульсирует мой член, как кровь приливает к нему так, что после такого сильного оргазма у меня кружится голова, и я уже ощущаю острую потребность снова испытать оргазм, на этот раз в ее рту.

— Так хорошо? — Шепчет она, на секунду отстраняясь от моего члена, но все еще проводя губами по набухшему кончику, и мой член туго покачивается перед ее лицом. — Так...

— Слишком много? — Язвительно спрашиваю я, крепко сжимая руку в ее волосах. — Почти. Но это слишком хорошо. Не останавливайся, милая, — пробормотал я, нежно прижимая руку к ее затылку и побуждая ее рот вернуться к моему члену. — Заставь меня кончить еще раз, вот так.

Это занимает не так много времени, как я мог бы предположить. Я думаю о моей сперме внутри нее, стекающей по ее бедрам прямо сейчас, о ее трусиках вокруг щиколоток, когда она стоит на коленях на полу и сосет мой член, о ее руке, скользящей по моему стволу, когда она обхватывает меня губами, и в моей голове нет ничего, кроме нее. Я знаю, что никто никогда не ожидал от меня верности в браке, меньше всего она, но ни одна часть меня не хочет никого другого и даже не может представить, зачем мне это нужно. Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем ее.

Когда я снова кончаю ей в рот, она проглатывает почти всю сперму, немного задыхаясь, когда я запускаю пальцы в ее волосы и выплескиваю свою сперму ей в горло, больше, чем я мог бы подумать после того, сколько раз она заставляла меня кончать за последние двадцать четыре часа. И все равно, когда она слизывает с губ капающую с них сперму, глядя на меня широко раскрытыми голубыми глазами, я почти готов трахнуть ее снова.

Вместо этого я помогаю ей подняться на ноги, нагибаюсь и хватаю трусики, все еще лежащие на деревянном полу, насквозь пропитанные ее возбуждением и моей спермой после полета сюда.

— Я оставлю их себе, — говорю я ей грубым, полным похоти тоном, заправляя черные кружева в карман брюк от костюма, наклоняюсь и легонько целую ее в губы. На ее губах ощущается слабый привкус моей спермы, но меня это не волнует. — Давай я покажу тебе дом.

Ее рука скользит по моей руке, а другая поправляет юбку платья, и она кивает, глядя на меня такими голубыми глазами, что мне хочется дать ей все, о чем она только может попросить, и даже больше.

Я, без сомнения, влюбился в свою жену.