Глава двадцать третья

Кэмден

Я ждал целую неделю, чтобы посетить салон. Мои волосы отросли с тех пор, как я вернулся домой три месяца назад, и настало время привести их в порядок.

По крайней мере, это было моим оправданием.

Эрл Макгинти держал свои ножницы достаточно близко к моему уху, чтобы я мог слышать, как срезаются отдельные пряди моих волос. Я знал, что мне лучше не шевелиться.

Его руки двигались быстро, что было результатом десятилетий опыта и знаний. Когда я не следил за ним в огромных зеркалах, выстроившихся вдоль стены, я следил за четырьмя мужчинами, которые сидели в черных креслах позади меня, потягивая кофе и бросая на меня взгляды, которые говорили о том, что они не совсем уверены в своих чувствах ко мне.

«Не обращай на них внимания, - сказал Эрл, поймав мой взгляд. «Ты же знаешь, как старики любят делиться новостями.»

Я насмешливо хмыкнул.

«Тебе шестьдесят, Эрл.»

«Ну, Тайлер родился старым, а Нику должно быть около восьмидесяти пяти.»

«Восемьдесят четыре!», - возразил Ник.

«И со слухом у него все в порядке», - сказал Эрл чуть громче через плечо.

Мужчины засмеялись. Я не был глупцом. Сила Альбы находилась в этих креслах и была там последние пятьдесят лет. Два члена городского совета уже были здесь, и я не сомневался, что остальные трое присоединятся к ним в ближайший час.

«С каких пор Джон Ройал вышел из состава городского совета?», - спросил я достаточно громко, чтобы мужчины сзади услышали.

«С тех пор как его избрали в совет Исторического общества», - ответил Ник. « Ты же знаешь, мы стараемся не смешивать эти два понятия. Бизнес и правительство не должны пожимать друг другу руки.»

«А Ксандер заседает в обоих.»

Эрл перешел на другую сторону и тихонько присвистнул.

«Ну что ж, с этим ничего не поделаешь.»

Тайлер Уильямсон поставил свой кофе на маленький столик рядом с собой и открыто посмотрел на меня.

«Он мэр по собственному желанию.»

Мужчины кивнули в знак поддержки.

«И входит в совет Исторического общества как доверенное лицо вашего отца», - закончил он.

Мужчины продолжали кивать.

«Ты претендуешь на место в совете Исторического общества?», - спросил Пол Вартен со своего стула рядом с Тайлером.

Все эти люди наклонились вперед, и Эрл убрал свои ножницы от моей головы.

«Нет, сэр, не собираюсь. Я бы не стал предполагать, что знаю достаточно о работе исторического района, чтобы даже думать об этом. У меня и так дел по горло: Роуз Роуэн, здание горнодобывающей компании.»

Один за другим они расслабились, удовлетворенные моим ответом.

Эрл снова начал стричь, бросив на меня взгляд, который говорил о том, что я только что избежал гильотины.

«Значит, вся эта заварушка с Артом не из-за этого?», - спросил Ник, отпивая кофе и делая вид, что ему все равно. Судя по тому, как он держал чашку, это было не так.

«Нет, сэр. Мой отец позвонил и попросил помочь ему вернуть немного контроля над его правом выбора. Я здесь ради его прав по охране здоровья, а не ради места в совете. Ксандеру это не помешает.»

Эрл приподнял край рта в легкой ухмылке и продолжил стричь.

«А Уиллоу? Ты и за ней вернулся?», - спросил Тайлер.

Я напрягся, и Эрл тут же снова поднял ножницы.

«Ну», - начал он, а потом взглянул на часы. «У меня такое чувство, что ты узнаешь ответ на этот вопрос примерно через пять минут.» Он поймал мой взгляд в зеркале и понизил голос. «Ты уверен, что понимаешь, во что ввязываешься, Кэм?»

«Уверен.»

Я был уверен, и пока я держал себя в руках, все было бы хорошо.

«Доброе утро, джентльмены», - сказал Оуэн Макгинти, входя салон. «Я возьму того, кто будет следующим.» Его улыбка померкла, когда никто из них не принял предложение.

«Они ждут начала шоу, Оуэн», - сказал ему Эрл, приподняв брови.

«Шоу?»

Он побледнел, когда заметил меня.

«Привет, Кэмден, как дела?»

«Не могу пожаловаться», - ответил я, стараясь не шевелиться, пока Эрл заканчивал со мной.

«Как Лиза и дети?»

«Хорошо, хорошо», - осторожно ответил он. Наследник империи салонов был лет на десять старше меня и явно понял, в чем дело, когда начал смотреть на часы.

«Принеси мне полотенце, а, Оуэн?», - попросил Эрл своего сына.

Через две минуты моя прическа была готова, и Оуэн передал Эрлу горячее полотенце с предупреждающим взглядом.

«Я знаю, что делаю, сынок», - пообещал Эрл, а затем откинул кресло так, что я оказался почти в горизонтальном положении.

«Три минуты», - сказал Ник, а остальные согласились.

«Нелегкое дело ты затеял», - сказал Эрл достаточно громко, чтобы все услышали. «Брать на себя брата это не то, что я бы хотел, чтобы делали мои мальчики.» Он бросил взгляд на Оуэна. «Но я надеюсь, что мои мальчики согласятся оказать мне уважение, чтобы я сам выбрал свой путь. Никто не должен быть вынужден отказываться от контроля над собственным телом.»

Мужчины согласились, а у меня в груди зашевелилось чувство, которое я боялся назвать гордостью.

«Я видел эту татуировку, Кэм. Ты поступаешь правильно.» Эрл высказал свое мнение с улыбкой. «Теперь посмотрим, переживешь ли ты следующие несколько минут.» Он обернул полотенце вокруг моего лица, одновременно смягчая недельную бороду и скрывая мое лицо. «Не говори ни слова, пока я не стукну тебя по ноге. Понятно?»

Я кивнул, а затем смирился с тем, что следующие несколько минут буду вдыхать горячий влажный воздух.

Как раз вовремя прозвенел звонок, и входная дверь открылась.

«Доброе утро, судья», - поприветствовал Эрл.

«Доброе утро, Эрл. Как обычно, пожалуйста. О, ты еще не закончил с клиентом?»

Голос Ноя Брэдли был приглушен полотенцем, лежащим так близко к моим ушам, но я прекрасно его разобрал.

«О нет, сначала вы», - настаивал Тайлер.

Я мог только представить себе кивки остальных мужчин.

«Присаживайтесь, судья. Сейчас мы вами займемся. Не волнуйтесь, Оуэн справится с местными и туристами, которые придут сюда», - добавил Эрл, и я понял, что он только что прикрыл меня, не солгав при этом технически.

В Альбе действовало правило «Туристы вперед», и хотя большинство коммерческих заведений, которые посещали местные жители, не часто посещались туристами, мы уступали им и их деньгам, когда они попадали в какие-либо неисторические места.

«Хорошая погода сегодня, судья», - сказал Ник, нарушив молчание.

«Я наслышан. Приятно и тепло для этого времени года.»

Полотенце на моем лице уже остыло, когда я услышал, как Эрл начал разговор с судьей.

«Подождите, судья. Мне не нравится эта бритва. Давайте я принесу другую», - сказал Эрл и, проходя мимо, стукнул меня по ноге.

Время шоу.

Я сел, затем передал полотенце Оуэну, который пробормотал: «Окна очень дорогие.»

«Расслабься», - прошептал я.

Выбросишь одного парня в окно, а тебе еще шесть лет будут за это дерьмо вспоминать.»

Затем я встал, заметив, что отец Уиллоу откинулся так же, как и я, и прислонился к стойке прямо напротив его кресла.

«Здравствуйте, мистер Брэдли», - сказал я низким и ровным тоном.

Его глаза распахнулись, и он медленно поднялся, глядя на меня с половиной выбритого лица и другой половиной, покрытой густой мочалкой.

«Кэмден.»

«Итак, мне нужно с вами поговорить.»

«Это крайне неуместно.»

Он свесил ноги через край кресла.

«Нельзя устраивать засаду на судью, который будет принимать решение по твоему делу на следующей неделе.»

«О, вы совершенно правы. Я даже не хочу говорить об этом деле. Это та грань, которую я бы не переступил.»

Я засунул большие пальцы в передние карманы джинсов, и моя повседневная рубашка Rose Rowan Henley стала прямым контрастом с его накрахмаленной рубашкой и галстуком.

«Мне нужно поговорить с Ноа Брэдли, отцом моей девушки, а не с судьей Брэдли. Полагаю, вам будет легче, если у вас будут свидетели. Я знаю, как важно общественное мнение в год выборов.»

Его лицо побледнело и стало чуть темнее крема для бритья, и он начал подниматься с кресла, но, поймав свое отражение в зеркале, передумал. Одному Богу известно, когда он в последний раз брил собственное лицо.

«Чего ты хочешь, Кэмден?»

«Я влюблен в вашу дочь.»

Воцарилась такая тишина, что я услышал стук собственного сердца.

«Я люблю ее с одиннадцати лет, но, если честно, мне было лет шестнадцать, когда я это понял.»

«Так вот как ты это называешь? Любовь?»

Его челюсть сжалась.

«Насколько я помню, тебе было одиннадцать, когда ты сломал ей нос и попытался выдать это за падение.»

Ледяная ярость сковала мои нервные окончания, и я понял, что готовлюсь к битве, которую не могу проиграть. Вместо того чтобы погрузиться в это спокойное, смертоносное пространство, я заставил себя улыбнуться.

«Видите ли, мистер Брэдли, я обещал женщине, которую люблю, что не буду кричать на ее отца. Я никогда не нарушал обещаний, данных Уиллоу, и не позволю вам заставить меня нарушить их сейчас. Поэтому я просто скажу, что в тот день Ксандер вышел из туннеля вместе с Чарити, крича, что потерял Уиллоу. Я взял его налобный фонарик и пошел за ней, как всегда делал и буду делать.»

Он зарычал, но не сдвинулся с места.

«Я нашел ее по милости Божьей. Или, раз уж вы считаете меня злым, может, это была сделка с дьяволом. В любом случае, мне было все равно. Моя душа в обмен на ее жизнь это обмен, который я готов совершить в любой день.»

Его глаза сузились.

«Когда я нашел ее на дне вентиляционной шахты, которую до сих пор не могу найти на карте, у нее был разбит нос, окровавлена губа и ободрано... все. Я надел на нее налобный фонарик, чтобы она могла видеть, если со мной что-то случится, а потом поднял ее на тридцать футов по этой шахте, плюс-минус по памяти почти двенадцатилетнего ребенка. Она плакала всю дорогу, и пару раз это было из-за вас.»

Он вздрогнул.

«Когда мы добрались до вершины шахты, я убрал фонарь назад, чтобы не споткнуться. Потом я поднял ее на руки и больше не опускал, пока не нашел вас.»

На его лбу появились две вертикальные линии.