— Но её нужно пролить, — прошептала она.

— Это ты должна обсудить с Саймоном, — мягко сказал Эребус. Затем он неохотно добавил: — И с человеческим целителем.

Лоренцо втянул в себя воздух, но это был единственный признак того, что теперь он понял, как пристально Сангвинатти наблюдал за Мег Корбин.

Саймон снова взял конверт. Он вытащил фотографию и положил её на стол. Когда Мег побледнела, он обнял её.

— Её обозначение было кс783, — сказала Мег.

— Как её звали? — спросил Саймон.

— У неё не было имени. Она не хотела. Она... она не была похожа на нас с Джин. Она хотела, чтобы кто-то позаботился о ней, и она хотела чувствовать эйфорию, когда её режут. Это всё, чего она хотела. Ей нравилось, что её держат в резервации, — Мег вздрогнула. — Снаружи не было ничего, кроме образов, которым она должна была научиться, чтобы описать видения.

— Значит, она не сбежала, как ты?

Мег покачала головой.

Никто не произнёс ни слова. Никто не двигался. Иные ждали с жутким терпением.

— Распорядитель, должно быть, продал её, — наконец сказала Мег. — Или отослал её по какой-то причине.

— Ты можешь догадаться о причине, — сказал Саймон.

— Она не была… Ходячие Имена не всегда были осторожны в том, что они говорили вокруг нас. Я слышала их однажды, когда они оценивали некоторых девушек. Они сказали, что пророчества кс783 были точными, но им не хватало дальности. Она не могла видеть пророчества так, как Джин.

— Или так, как можешь ты?

Вулфгард кружил вокруг того, что они все изначально пришли обсудить.

— Пора поговорить о том, что произошло вчера утром, — сказал Генри. — Мег, что ты помнишь?

— Мне приснился плохой сон, ужасный сон, и я проснулась с криком, потому что мне было так страшно. Я так боялась, но не знала почему, и мне пришлось сделать порез, чтобы увидеть опасность. Надо было сначала позвонить кому-нибудь...

Саймон зарычал.

— ... но я не могла ждать. Мне казалось, что моя кожа расколется сама по себе, потребность была настолько подавляющей, — она коснулась кончика носа. — Как будто моя кожа раскололась как в ту ночь, когда мне приснились кровь и чёрные перья на снегу.

— Итак, ты положила полотенце на пол в ванной, легла и сделала длинный разрез, — сказал Генри.

— Я не помню ни полотенца, ни того, как я легла. Я не помню, как выбирала, где резать. Я была в таком отчаянии, что просто... резала. Потом я попыталась проглотить слова и боль, потому что только так мы можем запомнить пророчество.

— Боль? — это был первый раз, когда Лоренцо заговорил с начала собрания.

Когда Мег побледнела и, казалось, не могла ответить, Саймон сказал:

— Пока пророк не заговорит, будет очень больно. Нет ничего, кроме боли, пока она не заговорит. Так наказывают девушек... их режут, а потом не дают говорить.

Монти взглянул на левую руку Мег, вспоминая шрамы, которые он видел, когда её привезли в больницу.

— Это подтверждает кое-что из того, о чём я думал, — сказал Лоренцо.

— Что ещё, Мег? — спросил Генри. — Что случилось после пореза?

— Саймон пришёл, и это был Саймон, — сказала Мег.

Саймон выглядел встревоженным.

— А кем ещё я могу быть?

— Ты был Саймоном, а потом перестал им быть. Ты стал мягким и липким.

Он отпрянул от неё.

— Я этого не делал!

— Ты это сделал! Ты был в порядке, а потом облизал...

Эребус вскочил на ноги с ужасным выражением на лице.

— Мы не пьём сладкую кровь!

Саймон вскочил на ноги, его клыки удлинились.

— Это правило для твоего народа, а не для моего.

— Ты слизывал мою кровь, — сказала Мег дрожащим голосом. — Ты слизал мою кровь, и она сделала тебя больным.

— Не больным! — рявкнул Саймон.

Теперь Мег стояла и смотрела на Монти.

— Вот почему все эти плохие вещи происходят, не так ли? Вот почему Воронам было так плохо, что они не могли улететь.

"Он боится за неё", — подумал Монти, взглянув на Саймона. "Он не хочет, чтобы она рассказала остальным, что выяснила".

— Не больным! — крикнул Саймон. — Сядь, Мег, и перестань валять дурака, а то я тебя укушу!

— Я не дура, и ты не можешь меня укусить!

— Я могу укусить очень сильно!

С зачарованным ужасом Монти увидел, как ноги Эребуса превратились в дым, одежда превратилась в плоть; увидел, как Влад и женщина-вампир вскочили на ноги; увидел, как Генри возвышается над всеми ними, а его сильные пальцы теперь заканчивались свирепыми когтями Гризли; увидел, как волосы Тесс стали красными с широкими чёрными прядями. Блэр и Эллиот столпились у стульев, встав между вампирами и Саймоном, который был полностью сосредоточен на Мег.

Элементалы были единственными, кто не казался обеспокоенным, и Монти нашёл их любопытный интерес более пугающим, чем быть пойманным в середине ужасной битвы.

Затем Саймон схватил Мег за плечи, не обращая внимания на её испуганный крик боли, и поднял её на цыпочки. Даже тогда ему пришлось слегка наклониться, чтобы оказаться с ней нос к носу.

— Я не знаю, как долго длится безумное женское настроение, когда ты в периоде, но ты не сделаешь ничего глупого, пока не сможешь думать чётко! — крикнул Саймон. — И если ты попытаешься быть глупой, я укушу тебя, несмотря ни на что.

Она смотрела в Волчьи глаза, покрасневшие от ярости. Потом она схватила его за свитер. Увидев, как он поморщился, она, должно быть, вырвала пару пригоршней меха вместе с материалом.

— Мясорубка, — прошептала Мег.

Её глаза, лицо, голос были странно пусты.

Все в комнате замерли.

— Мечта мясорубки, — сказала она. — Нужна боль, нужен страх, чтобы сделать лучшее мясо. Сунуть руку в мясорубку и всё это пережевать. Держите мясо живым, пока вы режете и измельчаете. Он меня найдёт! Он… Саймон!

Он опустился вместе с ней, когда она обмякла, укачивая её на коленях, пока он лизал её щёку.

— Мег? Мег!

Лоренцо протиснулся мимо Генри и Тесс.

— Дайте мне взглянуть.

В какой-то момент Лоренцо стоял на коленях по другую сторону от Мег, глядя на разъярённого мужчину. В следующее мгновение мужчина с Волчьей головой схватил Мег и зарычал на доктора.

— Позвольте мне помочь, — сказал Лоренцо. — Именно поэтому вы согласились предоставить мне офис в Дворе, не так ли? Так я могу помочь?

Блэр положил руку на плечо Саймона.

— Он позволит вам помочь.

Монти поаплодировал мужеству доктора. Он не был уверен, что у него хватит смелости поднести руки так близко к зубам Волка.

— Она упала в обморок, — сказал Лоренцо. — Её тело защитило её от того, что она видела. Что объясняет некоторые моменты эйфории, которую испытывают эти девушки, — он откинулся назад. — Нет ли поблизости места, где она могла бы отдохнуть?

— В кабинете есть Волчья лежанка, — сказал Влад. — Это как раз напротив.

— Она приходит в себя, но кто-то должен остаться с ней, — сказал Лоренцо.

— Я останусь с нашей Мег, — сказала Зима.

Блэр сжал плечо Саймона.

— Саймон.

Предупреждение.

Когда Мег открыла глаза, Вулфгард выглядел почти как человек.

— У тебя уши мохнатые, — сказала она.

Саймон заскулил.

— Давайте устроим её, — сказал Лоренцо, поднимаясь на ноги. — Затем у меня есть кое-какие мысли, которыми я хотел бы поделиться со всеми вами.

Саймон поднялся с Мег на руках. Влад направился в кабинет, за ним следовали Саймон, Лоренцо, Зима и женщина-вампир.

Монти обмяк в кресле, истощённый адреналином последних нескольких минут. Он не смотрел им в глаза, но заметил, что все терра индигене пытаются восстановить равновесие. Теперь Эребус снова выглядел человеком, как и Генри. Чёрный цвет исчез из волос Тесс, и Блэр с Эллиотом вернулись на своё место у стены.

"Кто-нибудь из них понимает, что Саймон Вулфгард влюбляется в Мег Корбин?" — задался вопросом Монти. "Понимает ли Вулфгард свою реакцию на девушку? А как же Мег? Как она себя чувствует? Что бы сделали Иные, если бы один из них влюбился в человека?"

Ещё одно осложнение, но то, что Мег описала перед тем, как упала в обморок, было более тревожным и, скорее всего, более безотлагательным.

Саймон, Влад и Лоренцо вернулись и заняли свои места.

— Что случилось с Мег? — спросила Тесс. — Она не спала и не резала себя. Почему у неё было видение? И почему это не было похоже на те видения, которые она видела раньше?

Все посмотрели на доктора.

— Я думаю, она резко дернулась и часть вчерашнего пореза открылась достаточно, чтобы просочилась свежая кровь, — сказал Лоренцо. — А это, в свою очередь, открыло ей пророчество... или позволило вспомнить подробности сна.

— Но Владимир сказал мне, что у нашей Мег сейчас период, и запах крови следует вежливо игнорировать, — сказал Эребус, пристально глядя на Влада.

— Сейчас у неё период, и она раздражена, — сказал Саймон.

Монти посмотрел на всех мужчин в комнате и понял, что обсуждение репродуктивного цикла человеческой женщины это не то, что он хотел бы иметь с кем-либо из них сегодня или в любой другой день.

— А второй источник крови объясняет это сноподобное видение?

— Нет, — ответил Саймон. — Мег говорит, что иногда видения выглядят как отрывок из фильма, — он посмотрел на Лоренцо. — Если она видела пророчество из пореза и могла говорить, почему не было никакой эйфории?

— Я не знаю. Может быть, потому, что это был не новый разрез? — Лоренцо глубоко вздохнул, а затем повернулся к Эребусу Сангвинатти. — Я не высказываю своего мнения о ваших табу, просто делаю замечание об оборотнях и крови кассандры сангуэ, — он дождался кивка Эребуса, прежде чем продолжить: — Я не думаю, что проблема была в том, что мистер Вулфгард выпил кровь мисс Корбин. Думаю, проблема была в том, что он допустил передозировку.

Было неприятно наблюдать, как комната, полная хищников, сосредотачивается на человеке.

— Существует недостаток информации о пророках по крови, и это не разумно, так как эти девушки нуждаются в такой большой медицинской помощи, — сказал Лоренцо. — Но это уже другой разговор. Дело в том, что у меня нет доказательств, подтверждающих то, что я говорю. Может быть, в ваших историях есть что-то, что подтвердит мои догадки.