— Я с тобой не разговариваю, — злится Ева, ее взгляд фокусируется на Алексе. Она поворачивается ко мне. — Амелия, пожалуйста, скажи мне, что ты не настолько безумна. Думаешь, твоему отцу или брату будет насрать, если они узнают о вас двоих, а ты скажешь им, что это был просто секс?

— Они не узнают, — уверяю я ее.

— Ты не можешь быть с ним. Я не понимаю, почему ты этого не видишь.

— Я вижу это, ясно? Мне просто все равно, — честно отвечаю я.

— А как же все те люди, которые тебе дороги, которые окажутся втянутыми в это, когда твой отец узнает? Тебе есть до них дело? — спрашивает она, пристально глядя на меня. — Потому что, если он предпримет попытку отомстить за твою честь или какое-то другое отстойное дерьмо, которое, по их мнению, они делают, чтобы защитить тебя, то такие люди, как мой отец, окажутся в центре событий.

Мое сердце бьется о грудную клетку, тяжесть нашей тайны угрожает задушить меня. Ева не ошибается. Мой отец не допустит, чтобы все, что он построил, было поставлено под угрозу из-за моих отношений с Ивановым.

— Я не знаю, что делать, — признаюсь я.

— Это не просто секс, — говорит Алекс, его голос напряжен, а глаза мечутся туда-сюда между нами двумя.

Мы с Евой смотрим на него и одновременно спрашиваем:

— Что?

— Это не просто секс, — повторяет Алекс, его глаза горят от напряжения. — Я забочусь об Амелии. Она дорога мне больше, чем любой другой.

Ева смотрит на меня, выражение ее лица смягчается.

— Ты в своем уме? — обычно мне нравится, что Ева никогда не фильтрует то, что говорит, но, когда я наблюдаю, как напрягается челюсть Алекса, мне хочется, чтобы она хотя бы попыталась взять себя в руки.

Я на мгновение замешкалась, мои мысли разбежались. Я никогда не допускала мысли о том, что у меня могут быть настоящие чувства к Алексу, но его признание все изменило.

— Я люблю его, — шепчу я, не сводя с него глаз.

— Этого не может быть, — ворчит Ева, начиная мерить шагами маленькую уборную.

— Ева, пожалуйста, — умоляю я, делая шаг к ней.

— Нет, — говорит она, поднимая руку, чтобы остановить меня. — Как ты можешь быть такой глупой? — ее голос не дрогнул. Она тут же отходит и поворачивается к Алексу, и, подойдя к нему, начинает тыкать пальцем в его грудь, говоря:

— Надеюсь, ты понимаешь, какой опасности подверг мою подругу.

— Пожалуйста, Ева, — умоляю я, мой голос срывается. — Это просто случилось.

— Ты знаешь, что я сделаю для тебя все. Но это... это слишком.

— Мы любим друг друга, — настаивает Алекс с твердой решимостью. — Если Амелия действительно твоя лучшая подруга, кажется, ты бы хотела, чтобы она была счастлива.

— Как насчет того, чтобы не говорить мне, чего я хочу для своей подруги, хорошо, высокий, темный и смертоносный³?

— Нам нужна твоя помощь, чтобы сохранить это в тайне, — добавляю я.

— Обещай мне, — говорит Ева, качая головой. — Обещай мне, что будешь осторожна.

— Обещаю, — отвечаю я, мои пальцы переплетаются с ее, скрепляя нашу нерушимую связь.