15

ЛИДИЯ

Всю дорогу до ресторана меня тошнило.

Когда я сижу в машине, мне все же кажется, что есть выход, но все это, становится больше похоже, что это реально и выхода нет. События, произошедшие всего пару дней назад, стремительно возвращаются: я просыпаюсь в постели Гриши обычным утром, его руки на моем теле, мы оба обнаженные, вялые и не желающие вставать. Его попытки заставить меня прогулять занятия и остаться с ним в постели на весь день, мой отказ, одевание, пока он готовил нам быстрый завтрак, а затем открытие двери только для того, чтобы обнаружить снаружи его жену, ее руку, готовую постучать, и осознание, после нескольких минут бурного разговора, кто она есть на самом деле.

После этого… ну, я не хочу снова думать об этом. Рвота, плач, выкрикиваемые проклятия. Я не отнеслась ко всему этому так уж по-взрослому, но опять же, Гриша был первым мужчиной, с которым я действительно видела будущее. Я постепенно приходила к этому, позволяя себе верить, что его романтические жесты, подарки и ласковые слова были не просто способом затащить меня в его постель, а скорее чем-то реальным, что могло бы стать основой для нас, а потом все это рухнуло.

Я даже не понимаю, почему он изменял ей. Его жена красива, элегантна, обаятельна и с пышными формами, с густыми светлыми волосами, которые она укладывает в элегантную прическу. Она была хорошо одета: дорогие на вид брюки-сигареты, бледно-розовая шелковая блузка, тяжелое шерстяное пальто темно- фиолетового цвета и те дорогие туфли лодочки, которые я испортила. Она выглядела богатой, но не безвкусной, элегантной, а не бестактной, уравновешенной, даже когда узнала, что муж ей изменяет. Она, конечно, была груба со мной, но я не могла ее в этом винить.

Все мужчины устают от того, чего у них было в избытке. Эта мысль закрадывается мне в голову, хотя я и не хочу в это верить. Насколько я знаю, мой отец этого не делал, он любил мою мать, вплоть до их смерти. Они вселили в меня большие надежды в отношении любви и брака, и это одна из причин, почему я так и не нашла никого, кто мог бы хотя бы близко соответствовать им, пока Гриша не начал заставлять меня думать иначе. На самом деле, у меня нет никаких причин считать всех мужчин изменяющими мудаками, если не считать опыта других девушек, которых я знаю, но теперь Гриша заставил меня задуматься. Всем мужчинам со временем просто становится скучно, даже если у них есть красивая, элегантная и умная жена?

Понравился бы Левин мне как мужчина?

Эта мысль шокирует меня, возвращая в реальность. У меня нет абсолютно никаких причин удивляться чему-то подобному о Левине, о нем даже думать опасно. Приближаться к нему, мечтать о нем, позволять себе любые мысли, кроме тех, как я могу как можно быстрее покончить со всем этим. Я должна сосредоточиться на текущей задаче, а не гадать, что представляет собой Левин как романтический партнер.

Бистро L'Flor было одним из наших с Гришей любимых мест, когда мы только начали встречаться. Это французский ресторан, который оформлен как маленькое деревенское кафе, но на самом деле здесь подают одни из лучших блюд в Москве. Грише это понравилось из-за его дорогого вкуса, мне понравилось из-за того, насколько маленьким, причудливым и уютным он казался. Снаружи здание из грубо отесанного камня, с крышей из темной дранки, столиками кафе перед входом и кованым забором вокруг внутреннего дворика. Однако мы с Гришей всегда предпочитали есть внутри, так что я знаю, что найду его именно там.

К тому времени, как я прохожу квартал от того места, где меня высадили, я промерзаю до костей, настолько, что облегчение в теплом ресторане успокаивает мои нервы. Внутри довольно оживленно, пространство заполнено болтовней гостей за круглыми деревянными столами. Хозяйка сразу видит меня и, к моему удивлению, узнает. Хотя, полагаю, мне не стоит так уж удивляться, у нас с Гришей был постоянный еженедельный заказ здесь, и иногда мы приходили чаще.

— Госпожа Петрова. — Она приятно улыбается мне. — Ваш столик готов, я отведу вас туда.

Это наш обычный столик, один из ближайших к ревущему каменному камину. Часть деревенского очарования обстановки в бистро L'Flor заключается в том, что ни один из стульев с бархатными подушками не одинакового цвета. Те, что за нашим столиком, темно-синего цвета — причина, по которой Гриша утверждал, что выбрал именно этот столик, когда впервые привел меня сюда, а также потому, что близость к огню была романтичной. Прямо сейчас огонь кажется спасительным, я почти снова могу чувствовать свои пальцы.

Я не думаю, что когда-либо смогла бы привыкнуть к подобному обращению, даже если бы мы с Гришей встречались годами, поженились и состарились вместе. Не то чтобы это было возможно, когда-либо, теперь я это знаю. Но все равно так странно, что меня узнала хозяйка, что у меня есть отдельный столик в ресторане, точно так же странно, что водитель возит нас повсюду, горничная убирает мои вещи и дюжина других мелочей, которые ежедневно напоминают мне, что мы с Гришей пришли из очень разных жизней.

— Лидия! Дорогая! — Дорогая. Гриша встает, как только видит меня, выходит из-за стола и мгновенно сжимает мои руки в перчатках. Кажется, что он почти собирается поцеловать меня, прежде чем останавливает себя, отстраняясь и прочищая горло. — Я так рад, что ты пришла, — говорит он, и его голос звучит достаточно искренне, что я могла бы почти поверить ему, если бы не знала сейчас так много. — Я скучал по тебе, детка.

— Нам есть о чем поговорить, Гриша, — осторожно говорю я. — Я не хотела оставлять все так, как есть.

— Я тоже. — Он выглядит почти серьезным, стоя передо мной. Он красив, как всегда, одет в угольно черные брюки и мягкий темно-зеленый свитер, его темно-русые волосы недавно коротко подстрижены, а серо-голубые глаза пристально смотрят на меня, что заставляет меня захотеть сделать шаг назад. Его лицо гладко выбрито, и я слишком хорошо помню, каково это, чувствовать его под моей ладонью, касаться его щеки, когда он целовал меня в дюжине разных мест по всей Москве, даже в двух дюжинах, или в трех.

У нас с Гришей был бурный роман, и он должен был закончиться в тот момент, когда я узнала, что он женат. Но вот я здесь.

Он выдвигает для меня стул, и я опускаюсь на него.

— Я взял на себя смелость заказать нашу обычную бутылку вина, — говорит он мне. — Надеюсь, ты не против. Я просто… я хотел, чтобы все было как раньше. Как будто…

— Почему? — Это слово срывается с моих губ с большей честностью, чем я хотела, в глубине души я действительно хочу знать, почему. Почему Гриша поступил так со мной, почему он поступил так со своей женой, что заставило его думать, что это нормально.

Гриша поднимает на меня глаза, пока наливает нам вино, его рот открывается, как будто для ответа, но прежде, чем он успевает, появляется официант с улыбчивым лицом и готовностью принять наш заказ.

— Могу я начать с закусок? — Он переводит взгляд с нас двоих, его улыбка слегка увядает, когда он чувствует напряжение.

— Луковый суп Грюйер для меня, — говорит Гриша, — и улитки. Лидия?

— Эм… салат с маринованным луком-шалотом. — Я собиралась заказать что-нибудь не то, что обычно, но это первое, что я выпаливаю.

— Очень хорошо. — Официант ослепительно улыбается нам и быстро уходит, пока Гриша взбалтывает вино в своем бокале, глядя на меня.

— Хотел бы я дать тебе простой ответ, Лидия. Это сложно. Мы с женой не были в хороших отношениях много лет, но я остался, потому что у нас есть дети. Конечно, там все еще есть привязанность, но не та любовь, которая была у нас когда-то. Мы очень разные люди… она и я. По большей части, это одна из причин, почему мы сейчас живем отдельно. В течение недели дети в школе, и я могу оставаться в городе, где предпочитаю быть, в то время как она может оставаться в загородном доме, где она счастливее всего. По выходным мы возвращаемся в семейный дом и притворяемся, что все в порядке, ради наших детей. Такова наша договоренность, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы уйти из дома, а потом…

— И что потом? Ты разведешься? Похоже, она не понимает, что у вас есть договоренность, или не хочет развода. Похоже, она определенно не думала, что у тебя был какой-то открытый брак…

— Ну, нет, — уклоняется Гриша. — Она не хочет разводиться, даже когда дети подрастут. Она думает, что брак все еще можно спасти.

— Она все еще любит тебя. — Даже несмотря на то, что я обижена и зла, даже с учетом того, что я чувствую к Грише сейчас, мне все еще больно говорить об этом вслух. — Конечно, она хочет все исправить.

— Любовь должна идти двумя путями. И я ее больше не люблю. Но Лидия, — Гриша смотрит на меня, его глаза полны эмоций. — Я смирился с холодным браком без любви. Я не смел надеяться на большее. Но потом я встретил тебя, и ничего не смог с собой поделать. Ты была такой яркой, живой… на том музейном мероприятии, где мы встретились, такой увлеченной своей работой. Такой красивой. Я почувствовал, что мгновенно полюбил тебя, и не мог вынести разлуки с тобой. Мне показалось, что это второй шанс, глоток свежего воздуха, и я…

Я поднимаю руку, чувствуя, как сжимается грудь. К счастью, как раз в этот момент появляется официант с нашими закусками, расставляя их с размаху.

— Господа готовы сделать заказ? — Спрашивает он, и Гриша хмурится.

— Лидия?

Я даже не заглядывала в меню, но это неважно. Я знаю его наизусть, я перечитывала его дюжину раз.

— Я буду утку с черничным соусом, — говорю я ему, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. Опять как обычно.

— Я буду баранину, — говорит Гриша. — Но не спешите с первыми блюдами.

— Конечно.

Когда официант снова уходит, Гриша смотрит на меня, протягивая руку, чтобы коснуться моей руки. Мне приходится приложить все силы, чтобы не отдернуть ее обратно.