— Для меня это ненормально, — выпаливаю я. — Я не активист, не протестующий и не тот, у кого громкое мнение. Я держу его при себе. Я та, кто изо всех сил старается держаться подальше от опасности, а не идти навстречу ей. Это не так, я не могу…

— Ты можешь, Лидия, потому что должна, — прямо говорит Левин. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя. Все, что ты делаешь, это продолжаешь притворяться настоящими отношениями с Гришей, делай вид, что ты любишь его, что ты прощаешь его, что ты хочешь быть с ним, а пока делаешь это, слушаешь и смотришь столько, сколько сможешь. Ты сможешь это сделать, я знаю, что сможешь. — Он ободряюще улыбается мне, но это не сильно помогает подавить тошноту в моем желудке. — Я ставил женщин менее сообразительных, чем ты, на подобные задания. С тобой все будет в порядке, Лидия.

— Я не знаю. — Я прикусываю нижнюю губу. Я хочу убежать. Я хочу сбежать. Картели, наркотики, банды, отмывание денег, все это звучит так далеко от всего, с чем я когда-либо представляла себя соприкасающейся. Но по выражению лица Левина я знаю, что выхода нет. Мы зашли слишком далеко, и к слову — выхода вообще никогда не было.

— Сделай звонок. — Левин кивает на черный одноразовый телефон на тумбочке рядом со мной. — Позвони Грише и назначь свидание.

Я судорожно сглатываю. Я чувствую себя прикованной к месту, как будто не могу пошевелиться.

— Лидия. Сейчас. Поставь на громкую связь.

Что-то в голосе Левина, командные нотки в его тоне растопляют мою кровь, превращая ее из ледяной в теплую и снова бьющуюся. Я чувствую, что краснею, по коже пробегает покалывание при звуке его приказов, почти как вчера, когда он прижал меня к двери.

Я медленно тянусь к телефону хотя бы для того, чтобы было чем заняться, кроме как думать об этом, о той единственной вещи, которую я знаю больше, чем все, что мне не следует вспоминать.

Я набираю номер Гриши, желая с каждой проходящей секундой, с каждым звонком повесить трубку.

— Алло? — Его голос, плавный и с элегантным акцентом, доносится на линии.

— Привет. Гм…Гриша. Это Лидия. Я…

— Лидия? — Он звучит удивленным, но не расстроенным. — Это не твой номер.

— У меня новый телефон. Я… я уронила свой вчера, выходя из поезда. Я была слишком расстроена, слишком спешила. Они не смогли перенести мой номер, так что теперь это мой номер.

— Мне жаль это слышать. — На линии наступает минута молчания. — Почему ты звонишь? Если это по поводу твоих вещей, их отправят тебе обратно сегодня, мой помощник…

— Нет, дело не в этом. — Я делаю глубокий вдох, сжимая телефон так сильно, что чувствую, как белеют костяшки пальцев. Я не хочу говорить это вслух, не хочу делать этот шаг, но я должна. У меня отняли весь выбор, и теперь есть только один путь вперед. — Я хотела поговорить с тобой. То, что произошло вчера утром, я была потрясена, Гриша. И ранена. Но я думаю, что поступила опрометчиво…

— Я должен был сказать тебе. — Его голос звучит почти извиняющимся тоном, и хотя я знаю, что лучше ему не верить, даже сейчас трудно не верить. — Прости, Лидия. Я боялся, что если ты узнаешь правду, то бросишь меня. Я никогда не хотел быть изменщиком. Я не считал себя человеком, который обманывает. Но мой брак так долго был холодным и без любви, и когда я встретил тебя, ты пленила меня. Я не мог оторваться от тебя.

У меня сводит живот от этого. В этом нет ничего нового, те же реплики, которые каждый неверный мужчина произносит своей любовнице. Я отказываюсь быть настолько слабой, чтобы поверить в это, позволить этому снова заставить меня что-то чувствовать к Грише. Я поднимаю взгляд на Левина, пока Гриша говорит, и он так откровенно закатывает глаза, что мне приходится зажать рот рукой, чтобы удержаться от смеха.

— Я… поэтому я позвонила тебе. — Я облизываю пересохшие губы. — Это был такой шок, Гриша. Жаль, что ты не сказал мне раньше, чтобы я могла подготовиться. Так что ты мог бы рассказать мне все это лично…

— Я расскажу. — Его голос звучит почти отчаянно. — Я надеялся, что ты позвонишь. Я пытался дозвониться тебе, но никто не отвечал. Конечно, теперь я знаю почему, но я думал, что больше никогда о тебе не услышу. Ты была так обижена, так зла, и это справедливо. Но если ты согласишься встретиться со мной, Лидия, я скажу это снова, тебе в лицо. Чувства, которые я испытываю к тебе, настоящие. Я был неверен не потому, что я такой человек, а потому, что не мог держаться от тебя подальше. Потому что ты, и только ты, заставила меня снова почувствовать себя живым. Пожалуйста, Лидия, встреться со мной, чтобы я мог загладить свою вину перед тобой…

Я знаю, что он говорит ложь. Левин сказал мне, что Гриша спал со множеством других девушек, что они выбрали меня для шантажа, потому что я была единственной, с кем у него были настоящие отношения. Если не… Всегда есть вероятность, что Левин лжет мне. Что я действительно была единственной. Мое сердце бешено колотится в груди, меня охватывает тревога.

Как я должна узнать, кому доверять… кому верить?

Это уже оказалось проще, чем я ожидала. Я не ожидала, что Гриша так сильно захочет все исправить. В конце концов, я была ужасно груба с его женой, прокляла его и сбежала из квартиры в слезах от злости. Я ожидала, что он умоет руки и мне придется умолять его принять меня обратно. Но, похоже, это совсем не так.

Были ли его чувства более реальными, чем я думала? Я не могу пойти по этому пути, особенно сейчас…

— Лидия?

— Я… я просто подумала. Мне было так больно, Гриша. Я влюбилась в тебя…

— Я тоже влюбился в тебя, Лидия. Просто дай мне шанс. Ужин в бистро L'flor'а. Нашем любимом месте. И если ты все еще будешь чувствовать себя слишком обиженной и злой после нашего разговора, мы пойдем разными путями. Конечно, то, что у нас было общего, заслуживает достойного завершения, если не чего-то другого.

Это просто. Слишком просто. Либо он что-то подозревает, либо вообще ничего.

— Да, — шепчу я, зажмурив глаза. Слово горчит у меня на языке, когда оно срывается. — Встретимся там. Завтра в восемь.

— Завтра в восемь, — подтверждает Гриша. — Я… я скучаю по тебе, Лидия.

— Тогда до встречи.

Линия обрывается, и когда я смотрю на телефон в своей руке, я понимаю, что меня трясет.

— Все отправлено.

Голос Левина доносится до меня, и я резко поднимаю голову. Сначала я не понимаю, что он говорит.

— Десять тысяч, — уточняет он. — Я перевел их, как только услышал, что ты назначила дату. Все было готово и ждало отправки, если ты держишь свое слово, Лидия, то и я держу свое. Ты можешь пополнить свой счет.

Я оцепенело тянусь к сумочке, вытаскивая банковскую карточку. Быстрый звонок и нажатие нескольких цифр приводит меня в меню для пополнения баланса, и мое сердце подпрыгивает в груди, когда роботизированный женский голос на другом конце провода сообщает мне, что мой баланс сейчас превышает 900 000 рублей. 10 259 долларов в американских деньгах.

— Ты можешь передать их своей бабушке в любое время, — тихо говорит Левин. Выражение его лица вытянутое, напряженное, как будто он чем-то недоволен. — Они твои. Я верю, что ты сделаешь все возможное с Гришей.

— Я сделаю. — Я смотрю на него с легким замешательством. — Что случилось? Я сделала то, что ты просил. Ты должен быть счастлив.

— Я. — Левин одаривает меня скупой улыбкой. — Я собираюсь пойти выпить. — Он встает с дивана, а затем, не говоря больше ни слова, выходит из комнаты и с силой захлопывает за собой дверь, единственным оставшимся звуком является щелчок замка.

Я в шоке смотрю ему вслед, гадая, что только что произошло.

Во что, черт возьми, я вляпалась?