Глава пятая

Я определенно была не в форме.

Я была на беговой дорожке меньше десяти минут, а уже тяжело дышала и потела, как будто солнце было прямо надо мной, плавя меня.

Последний раз я была в спортзале четвертого ноября прошлого месяца, и мне это определенно показалось. Я не пыталась похудеть — я пыталась снять весь стресс, накопившийся за последние несколько недель.

Прошел ровно месяц с тех пор, как я видела Даворина в клубе. После разговора на моем балконе — если его можно было так назвать — он хранил молчание на дистанции.

Куда бы я ни пошла, я всё еще чувствовала на себе взгляды. Не имело значения, проводила ли я время в доме Алексея, что делала много в последнее время, или в квартире Тианы, я все равно чувствовала его везде и всегда.

Я сняла камеры, и, к моему удивлению, больше ничего не было установлено. Возможно, он отказался от своих заблуждений, или, возможно, его убили из-за одной из его работ. В любом случае, для меня это была отличная ситуация.

Если бы я проигнорировала ощущение, что за мной всё время следят.

Я становилась параноиком, а паранойя, смешанная с гневом, была для меня очень опасным сочетанием.

Мой отец звонил, но я так и не ответила. В тот момент, когда заиграло одно из его голосовых сообщений, я разбила телефон. Конечно, каждый из них был полон угроз, прилагательных, которые я никогда не хотела повторять, и угроз, что моё время истекает и что он скоро придет за мной.

Это меня разозлило. Алексей не ответил на мою просьбу, видимо, проигнорировав её, так что взятие дела в свои руки было лишь вопросом времени, ведь мир нужно было очистить от Богдана Калашника.

И тут на сцену вышел Даворин. Если бы я действовала умно, я могла бы использовать его в своих интересах, когда сделала свой ход. Вызовет ли смерть моего отца подозрения или даже спровоцирует войну внутри ближайшего окружения? Совершенно верно, но последствия никогда не беспокоили меня. Я бы приняла любые последствия с распростертыми объятиями, если бы последствием не была моя смерть. Мне еще предстоял долгий путь, дела, которые нужно было сделать, прежде чем я умру.

Я спрыгнула с беговой дорожки и вытерла пот со лба полотенцем, которое накинула на плечи. Я изо всех сил пыталась дышать, и вода комнатной температуры не мешала мне. Мне нужен был лед, хотя я знала, насколько это вредно для моего тела.

Мой перерыв длился менее пяти минут. Мне нужно было вернуться на беговую дорожку, прежде чем вся моя вновь обретенная мотивация исчезнет. Я вставила свои AirPods и включила одну из первых аудиокниг, которую нашла, «Безмолвный пациент».

Прослушивание книги помогло времени пройти быстрее; я не заметила, как прошёл час. Я была настолько поглощена этой историей, что заглушила боль в икрах и ступнях. И когда я закончила тренировку, зал был пуст.

Я не боялась темноты, хотя меня и похолодело от осознания того, что я была там одна, а было уже девять вечера. Почему я делала это с собой? Какого черта я тренировалась по ночам?

Я была потрясена одной лишь мыслью о том, чтобы принять душ в ванной спортзала. Господь знал, сколько людей было там до меня, сколько микробов осталось после себя и как часто здесь проводилась глубокая чистка.

Я поехала в спортзал, потому что мне было безумно скучно, а вождение всегда помогало мне расслабиться. Кроме придумывания коварных планов, как покончить с жизнью моего отца, и мыслей о сбежавшем из сети сталкере, мне больше нечего было делать.

Тиана всё еще была потрясена тем, что произошло в ресторане. Я этого не поняла. Это не она убила Луку; и она не была за это ответственна. И к лучшему или к худшему, это сблизило её и Ника. Теперь они проводили каждую минуту бодрствования вместе.

Вернувшись домой, я приняла самый долгий душ за последнее время. Я находилась под бурлящей водой более сорока минут, и к тому времени, когда я закончила, мне захотелось выпить только перед сном.

Я хотела провести больше исследований о Даворине. По какой-то причине этот человек постоянно был в моих мыслях, и я не могла избавиться от этой навязчивой идеи. Паранойя нахождения под его круглосуточным наблюдением глубоко укоренилась в моем мозгу, но также и страх, который меня волновал.

Если бы Алексей не сделал то, что я просила, мне пришлось бы попросить Даворина сделать это. Деньги не были проблемой — их у меня было много. Однако не каждый согласился бы на это.

Но если получение его помощи означало реализацию любых его фантазий, я собиралась это сделать.

Что меня беспокоило, так это возможность того, что он откажется, но останется в моей жизни. Он был еще одним человеком, который безосновательно вошел в моё личное пространство, и отсутствие контроля над ситуацией бесконечно меня раздражало.

Чтобы одержать верх – хотя бы немного – мне нужно было перестать его ждать и пойти к нему первой. Но это было довольно сложно, поскольку его было нелегко выследить.

Я открыла ноутбук, поставила рядом с ним целую бутылку виски и набрала номер на телефоне. Был только один человек, который был готов помочь мне, по крайней мере, настолько, насколько она могла.

— Я тебя разбудила? — спросила я, как только она взяла трубку. Меня это особо не волновало, но это было вежливое начало разговора.

— Ты в своем уме? - возразила она. — Конечно, ты меня разбудила. Сейчас пять утра.

Я щелкнула языком по нёбу. Я забыла о разнице во времени между Нью-Йорком и Москвой, и Ксения была не в восторге.

— Ах, извини.

Ксения фыркнула от отсутствия искренности в моем голосе.

— Не могла бы ты на минутку взять свой ноутбук?

Она помолчала какое-то время.

— Ты определенно сошла с ума. Что такого важного?

— Мне нужно, чтобы ты предоставила мне полный доступ к базе данных Алексея и Доминика. Всего на час.

— Во что ты ввязалась, Екатерина? — теперь её голос звучал более настороженно. Я услышала какой-то приглушенный шум и предположила, что она пошла за устройством.

— Мне просто нужна информация. Переключи его обратно через час и удали мои поисковые запросы, чтобы никто не узнал.

— Хорошо, — пробормотала она с ноткой гнева в голосе. — Но если босс узнает, я брошу тебя под автобус. Я ценю свою жизнь больше, чем твою, извини.

Я усмехнулась и стала ждать.

Ксения положила трубку, и через четыре минуты и семнадцать секунд на моем ноутбуке появилась полная база данных.

Я не удивилась, обнаружив, что у Даворина не было официального адреса. Единственное, что мне удалось отследить и иметь какое-то отношение к нему, — это небольшой дом в очень плохом районе. Ни известных партнеров, ни личности. Больше всего меня расстраивало то, что я не знала, как он выглядит.

Там был номер телефона. Я предположила, что это тот самый телефон, через который его клиенты могли связаться с ним, и быстро набрала его в телефоне, сохранив на будущее.

В ходе быстрого расследования я узнала, что его биологическая мать была признана непригодной быть его родителем, а Даворина забрали службы защиты детей. Его отец был неизвестен, а женщина, которая его воспитала, была убита богатым политиком после того, как об их романе узнала жена политика. Его приемный отец хранил молчание обо всем этом, и после того, как его жена была убита, он больше никогда не появлялся на публике.

Однако никаких записей о человеке за маской не сохранилось, а это мне действительно было нужно. По оценкам, ему было тридцать четыре года, и я не могла не рассмеяться над небольшими комментариями, приложенными к его записи. Это определенно Ксения написала, что он вел себя как Близнец.

Ровно через час после того, как я открыла его файл, он исчез с экрана, а в нижнем углу всплыло сообщение от Ксении.

«Я не знаю, что ты делаешь, но будь осторожна. Он не тот человек, которому хочется перечить.»

Единственный спор, который у меня был в голове, заключался в том, позвонить ли ему прямо сейчас или подождать до утра.

Я, конечно, не могла ждать и позвонила, прежде чем успела всё тщательно обдумать.

Я включила громкую связь телефона и положила его на кофейный столик перед собой. Прежде чем звонок был принят, он прозвенел дважды.

Мне сразу захотелось повесить трубку.

— А вот это приятный сюрприз, — мрачный голос Даворина эхом разнесся по моей квартире, и я на мгновение застыла, на моем лице мелькнуло выражение недоверия. — Чему я обязан этим удовольствием?

Как будто этот ублюдок издевался надо мной. Его тон излучал веселье, тогда как я едва могла произнести хоть слово.

— У тебя есть мой номер? — потом я вспомнила, с кем имею дело. — Конечно, у тебя есть мой номер, — пробормотала я.

— Конечно, да, маленький лев.

Вот оно, снова это нелепое прозвище. Сразу же вспыхнул гнев, почти заставивший меня забыть, почему я вообще ему позвонила.

— Мне нужны твои… услуги.

Он помолчал какое-то время.

— Тогда нет.

Я моргнула.

— Что значит «нет»?

— Я имею в виду «нет», маленький лев.

Я смеялась.

— Какой сталкер не станет убивать ради меня? Тем более, что ты уже делал это раньше, ублюдок.

Даворин глубоко усмехнулся. Это было садистски, почти до тошноты.

— Не провоцируй меня, Екатерина.

Мне не нравилось, когда мне угрожали, какой бы сильный страх я ни чувствовала.

— Или что? Ты снова ворвешься в мой дом? Ты снова поставишь камеры в каждом углу?

— Брось это чертово отношение, пока я его из тебя не выбил.

Именно тогда я прислушалась к голосу разума и повесил трубку – немедленно. После этого он звонил еще дважды, но я выключила телефон. Я попыталась возобновить вечер, но руки у меня тряслись, и никакие хорошие книги не помогли мне успокоиться.

Это были извращенные мысли, которым удалось втиснуться в мой мозг. Я никогда не попадала в ситуацию, даже отдаленно похожую на эту, и она съедала меня заживо, пытаясь предсказать его следующий шаг, прежде чем я сделаю свой.

Он не хотел мне помочь? Что ж, перед моими глазами промелькнул девиантный план. Но я не могла сделать это одна, поэтому первым, что я сделала утром, это снова связался с Ксенией, чтобы получить информацию, которая меня не волновала некоторое время назад.