Я хмурюсь, не уверенная, нравится ли мне то, что он говорит.

— Что это должно означать?

— Это значит, что я благодарен. За последние несколько недель. Ты мне была нужна, и ты даже не представляешь, насколько ты мне помогла.

Я тупо спрашиваю:

— Это касается твоей работы?

— Да, — говорит он в подтверждение. — У нас есть огромные конкуренты, которые какое-то время крадут всех наших клиентов. Недавно они потопили один из наших кораблей, так что наша битва станет по-настоящему ужасной.

Моя грудь сжимается.

— Как ты планируешь дать отпор?

— Наверное, то же самое, что они сделали с нами, — пожимает плечами Тони. — Ударь их в ответ там, где чертовски больно.

Когда он говорит, в его глазах светится свирепость.

— Ох, — бормочу я. — Звучит напряженно.

— Ага. Так ты дашь мне свой номер или мне придется для этого работать?

Мои кулаки сжимаются. Он не сможет воспользоваться моим номером, даже если я ему его дам. Есть реальный шанс, что завтра правда откроется, и он никогда больше не захочет со мной разговаривать.

— Я дам его тебе, — говорю я тихо.

Тони выглядит удивленным.

— Действительно? С каких это пор с тобой все так просто, блондинка?

— Не все должно быть сложно.

— Однако большинство вещей обычно так и есть.

— Ага, я согласна.

Он понятия не имеет, насколько все осложнится.

Он протягивает мне свой телефон, и я ввожу свой номер, вплоть до того, что добавляю имя контакта.

— Моя любимая блондинка? — Тони читает вслух с ухмылкой. Он смотрит мне в глаза. — Нет, ты моя единственная блондинка.

И больше всего от этого у меня на глазах наворачиваются слезы. Хотя это было бы смешно. Я не плакала уже много лет. И я не собираюсь выходить в стартовом составе из-за Энтони Легана. Когда пришло время уходить, он обнял меня, и я вдыхаю его. Он пахнет лимонами и лосьоном после бритья. Мило.

— Ты выглядишь так, будто я расстаюсь с тобой, — размышляет Тони, наблюдая за выражением моего лица.

У меня перехватывает дыхание, когда он рассеянно крутит в руках прядь моих волос.

— Это было бы смешно, учитывая, что мы не встречаемся, — говорю я.

— Так и есть. Но мы друзья. Верно? — спрашивает он, отстраняясь.

Мои руки дергаются, мне не терпится дотянуться до него и заставить его держать меня подольше. Но я этого не делаю. Вместо этого я натягиваю улыбку и киваю.

— Конечно, мы друзья.

У меня такое ощущение, что завтра к этому времени это слово будет как пепел во рту. Друзья. Как будто такая возможность когда-либо была.

Я оказалась права, когда на следующее утро мне позвонил отец. Он планирует размахивать белым флагом. Следуя идее Катерины. Сегодня вечером мы встречаемся с Де Лукой. Благодаря Тони я без сомнения знаю, что у них нет планов вести переговоры или соглашаться на наши условия. Эта встреча вполне может оказаться ловушкой, и я без колебаний говорю ему об этом. Я уже говорила об этом и Катерине. Даже если это не ловушка, для них это будет только преимуществом, потому что они точно узнают, кто мы. До сих пор Минчетти были призраками в Нью-Йорке. Неизвестные. Теперь мы собираемся открыться людям, которые хотят нас уничтожить. Это плохая идея.

Но папа очень настойчиво требует, чтобы мы встретились с ними хотя бы один раз. И мне ничего не остается, как уйти. У него нет всех фактов. Он не знает, что я встречаюсь с Тони, чтобы получить некоторую информацию.

Это будет катастрофа.

От этой мысли мне становится чертовски плохо.