Я останавливаюсь в дверном проеме, мои глаза встречаются с темно-синими.

— Нам пора прекратить вот так встречаться, — говорю я Роману.

Как и в прошлый раз, последнее, что мне следует делать, это заходить в комнату и разговаривать с ним. Я продолжаю работать, несмотря ни на что. Он выгибает бровь, когда я сажусь рядом с ним в баре и тянусь за стаканом. Когда я жестом прошу его налить мне выпить, он просто ухмыляется, прежде чем подчиниться.

Я тонко воспринимаю его внешность. Он переоделся, сменив окровавленную на чистую белую футболку и брюки. Его волосы все еще немного влажные, так что, думаю, он принял душ. Он не похож на человека, который сегодня ночью убил старика и разрушил целую семью. Это немного жутковато.

— Тебе есть что сказать, беда? – задает вопрос Роман, не глядя на меня.

Я отвожу от него взгляд и смотрю вперед.

— Неа. Я здесь для того, чтобы сидеть, пить и барахтаться в беспорядке, который составляет мою жизнь, — говорю я, делая большой глоток напитка.

— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем того, что произошло сегодня вечером, — напряжённо говорит Роман, неточно догадываясь, что его действия — причина моего дискомфорта.

Я качаю головой.

— Просто еще один день в доме Де Лука. Я уже говорила тебе, не так-то просто оскорбить мои тонкие женские чувства.

Он выпускает глоток воздуха.

— Так почему валяться?

Я делаю паузу, размышляя, стоит ли мне сказать ему это. Затем я с потрясением понимаю, что он единственный человек, которому я могу это сказать. Это на самом деле смешно. Из всех людей в моей жизни единственный человек, с которым я могу поговорить об этом, — это Роман Де Лука.

— Сегодня годовщина со дня ухода моей мамы, — признаюсь я.

Роман смотрит на меня.

— Вообще-то, я думала, ты знаешь. Потом я поняла, что ты, вероятно, не знал, когда сказал, что запланируешь вечеринку на сегодня.

Его губы кривятся в гримасе.

— Я не бессердечный, вочлонок, я, черт возьми, не знал.

— Даже если бы ты это сделал, ничего страшного, — уверяю я его с улыбкой. — Я имею в виду, это смешно, что мне даже грустно из-за этого. Женщина ушла более десяти лет назад. Меня это даже не должно волновать.

— Конечно, тебя это волнует. Она твоя мать, — твердо заявляет Роман.

Я смотрю ему в глаза, и он действительно искренен. Меня это нервирует. Я поднимаю бокал в его сторону

— Я знаю, о чем ты думаешь. Бедная маленькая Елена, у нее проблемы с мамой, — я качаю головой. — Жалкая. Я имею в виду, со мной наверняка что-то не так. Тони тоже потерял маму, и с ним все в порядке. Он ходит беззаботно в этом мире.

— Твой брат ведет свои битвы тайно. А я об этом не думал, Елена.

Я улыбаюсь.

— Ты назвал меня Еленой. Я волнуюсь, когда ты это делаешь. У меня такое чувство, будто ты замышляешь что-то гнусное.

— Обещаю не убивать тебя, — говорит он с улыбкой.

Я издеваюсь.

— Ты никогда не убьешь меня. Но ты мог бы сделать гораздо хуже.

Его брови нахмурены в замешательстве, и мне хочется протянуть руку и разгладить его лоб. У меня снова один из таких моментов. Моменты, которые, кажется, тянутся вечно с человеком, которого я должна ненавидеть, но на самом деле это не так.

Я встаю на ноги и роняю стакан на столешницу.

— Наверное, мне пора идти.

Глаза Романа сужаются.

— Сейчас десять вечера. Просто останься.

— Я собиралась остаться с Розой, но она попросила оставить её одну. Твоя мама все равно с ней. Вместо этого я просто пойду домой.

— Где Карлос?

— Раньше он отвез моего отца домой. Все в порядке. Я могу поймать такси, — говорю я ему.

— Нет, ты этого не сделаешь.

Слова кажутся приказом. Это раздражает. Я открываю рот, чтобы возразить, но он встает на ноги.

— Пойдем, я отвезу тебя домой.

Мой рот приоткрывается.

— Тебе это не нужно.

— Я собираюсь, — твердо говорит он, глядя мне в глаза.

Мое сердце начинает биться быстрее. Чертов ад.

— Но ты не боишься, что сгоришь, если проведешь со мной слишком много времени в замкнутом пространстве?

Роман смотрит на меня, как на сумасшедшую. Он хочет отвезти меня домой, а я сумасшедшая.

— Пойдем, волчонок.

— Это плохо кончится, — бормочу я себе под нос.

Я не должна этого делать. Но мои ноги практически двигаются сами по себе, пока я следую за Романом.