ГЛАВА 55

ЛИЛИЯ

Как-то незаметно прошла еще одна неделя.

Попытки уединиться с Дериком стали моей любимой опасной игрой. Плотоядные взгляды в классе, легкие касания рук, когда мы проходили мимо во дворе. Поцелуи украдкой за зданиями и в пустых аудиториях. В самых темных уголках, скрытые от посторонних глаз, мы были больше, чем профессор и студентка. Мы были под запретом. Наша скандальная страсть и боль страстного желания, охваченная пылающим огнем, слишком сильным, чтобы его потушить.

По ночам мы устраивали свидания в самых укромных местах. Иногда это была его лаборатория, его кабинет, чердак часовой башни, любое другое место, где было тепло, укромно от чужих глаз и не было камер. После секса он доставал свои книги, и мы лежали обнаженные в тишине, пока не приходило время возвращаться в наши комнаты. За три дня до этого мы встречались в нашей тайной комнатке в библиотеке, где он помогал мне готовиться к экзамену по паразитологии и задавал вопросы, пока я скакала на его члене.

Секс стал более приятным, более захватывающим, и я обнаружила, что гораздо лучше чувствую свое тело, чем когда-либо прежде. Он научил меня вещам, которых я никогда не знала о себе, раскрывая темные фантазии, спрятанные глубоко в моей голове, которых я всегда боялась как какой-то странной аномалии. Я чувствовала себя в безопасности, озвучивая ему эти фантазии — желание, чтобы он связал мне руки и схватил за горло, — и наслаждалась ночами, когда он потакал им, нашептывая мне на ухо грязные секреты. Временами он был груб и резок и использовал мое тело, чтобы выплеснуть накопившееся за день разочарование, но после этого он ложился рядом со мной и нежными пальцами обводил контуры моих костей, говоря мне, как я прекрасна. Я знала, что то, что я чувствовала к нему, превратилось в нечто совершенно иное.

Прекрасная сложность, которая была столь же чистой и волнующей, сколь и запретной.

И на фоне всего этого стресс, который мучил меня всего несколько недель назад, утих. Похоже, Спенсер наконец-то смирился с некоторыми вещами, поскольку с того дня в коридоре он больше не подходил ко мне. Я стала чаще видеть его рядом с Кендалл и махать рукой, когда проходила мимо него по кампусу, на что он неловко отвечал взаимностью.

Я оплатила все расходы на обучение Би, что, в свою очередь, немного облегчило мои отношения с Коннором, и, сняв это с моих плеч, я смогла сосредоточиться на учебе, успешно сдав экзамены. Жалкие четыре часа сна, которые у меня всегда были, каким-то образом увеличились до шести, и мне пришлось заводить будильник, просто чтобы каждое утро просыпаться вовремя.

Я забыла о мире за воротами Дракадии.

Если рай и существовал, то я нашла его в этих древних темных коридорах, под холодным туманным небом, с осенними мокрыми листьями, прилипающими к подошвам моих ботинок, в запахе кофе и старых книг. И в нем. Моем угрюмом и дьявольски красивом профессоре.

Устроившись за своим столом, я листала один из источников по племени ку'уночке, который взяла в библиотеке Аддерли. Хотя большинству студентов не разрешалось брать тексты, Келвин разрешил мне воспользоваться этим текстом, взяв с меня обещание, что я его потом быстро верну. Я надеялась узнать больше о черных каменных зубах, но все, что я прочитала до этого момента, было фольклорными историями об этом племени — о том, как они якобы охотились на благочестивых людей и подкладывали злых змей в животы добрым христианам.

Когда в дверь постучали, я нахмурилась и закрыла книгу. От неожиданности я вздрогнула, когда дверь открыла профессор Гилкрист.

— Мисс Веспертин, могу я войти?

Не знаю, почему я вдруг почувствовала себя как в одном из фильмов про вампиров, размышляя, стоит ли приглашать ночного демона в дом. Да и вообще, нормально ли это, когда профессор заходит к кому-то в общежитие? Я никогда не видела, чтобы к кому-то еще приходил профессор.

— Конечно. — Отойдя в сторону, она вошла в мою комнату, и я осмотрела пространство на предмет личных вещей, которые, возможно, забыла убрать.

Оказавшись внутри, она закрыла за собой дверь и скрестила руки за спиной.

— Мисс Веспертин, я уже некоторое время мучаюсь одним вопросом. И я пришла к выводу, что лучше признаться.

— Хорошо. — Я прикусила губу, чтобы скрыть свое волнение.

— Я знаю, что женщина в исследовании, которую вы написали, была вашей матерью. — Она пересекла комнату, уставившись на фотографию, на которой были изображены я, Би и моя мать. — Как только я увидела вас, мне показалось, что я снова смотрю прямо на нее.

— Вы знали мою мать?

— Я была студенткой, когда впервые услышала о проекте Крикссон. В то время у меня не было особых намерений. Я просто знала, что хочу заниматься быстро развивающейся наукой, а проект Крикссон таил в себе огромный потенциал. Я поступила на работу в качестве лаборанта и секретаря доктора Уоррена Брамвелла. — Она повернулась ко мне лицом, окинула взглядом мою комнату, словно ища что-то еще для изучения. — Для участников это было очень выгодно. Во многих случаях это меняло жизнь. Ваша мать входила в контрольную группу. Поскольку она была местной жительницей Дракадии и прожила здесь всю свою жизнь, доктор Брамвелл предположил, что у нее могла быть некоторая естественная устойчивость к токсину. Оглядываясь назад, можно сказать, что он был прав, но не это было самым привлекательным в ее пребывании в исследовании. Это была беременность.

Я и сама догадывалась, что именно по этой причине она вышла из исследования. Но мне было непонятно, было ли это добровольным или нет.

— Однажды вечером доктор Брамвелл попросил меня остаться после работы и ввести некоторые данные. Именно в тот момент, когда я бездумно печатала, я услышала разговор вашей матери с одним доктором о его неосторожных действиях, которые привели ее к дилемме.

Дилемма. Другими словами, я.

В животе забурлила сильная тошнота, когда я представила себе возможность того, что она говорила о докторе Брамвелле. В этом случае профессор Брамвелл стал бы моим единокровным братом.

— Он убеждал ее сделать аборт.

Пока она продолжала, мой пульс участился от нетерпения, в ожидании чертовой кульминации этой шутки.

— Она сказала ему, что ей нужно подумать. После этого она вышла из кабинета и больше не возвращалась.

— Какой врач? От кого она забеременела? — спросила я наконец.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Ну что вы. Вы же не думаете, что я стала бы передавать такую конфиденциальную информацию, не получив ничего взамен.

Конечно, нет, но я не могла даже представить, что она хотела бы получить взамен.

— Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы доучились до конца семестра и тихо ушли.

В одно мгновение я почувствовала словно из меня выбили весь дух. Оставили лишь оболочку. Как будто она залезла мне в грудь и вырвала сердце. Уехать из Дракадии? Места, которое стало моим утешением, моим убежищем? Я не могла этого сделать.

— Это вы пригласили меня сюда.

— Я совершила ошибку.

— Речь идет о профессоре Брамвелле. Не так ли?

Ее губы дернулись в улыбке, и она пересекла комнату и направилась к окну напротив моего стола, которое выходило на море.

— Он замечательный профессор, вы знаете. Он ни разу не проявил ни малейшего интереса ни к одной студентке в кампусе. Вот почему я, конечно, не поверила в эту дерьмовую историю о девчонке Гаррик. Как будто он их когда-либо замечал. — Когда она повернулась, юмор на ее лице угас. — То есть, пока не появились вы.

— Ничего не происходит...

Она подняла руку, прерывая меня.

— Не оскорбляйте меня. В то время как остальная часть кампуса может быть равнодушна к вашим свиданиям, я могу заверить вас, что они не остались незамеченными.

Человек должен был бы приложить усилия, чтобы следить за нами, какими бы осторожными мы ни были. Мы даже не обменивались сообщениями, потому что Брамвелл не хотел, чтобы остались хоть какие-то улики, которые кто-то мог бы использовать против нас.

— Зачем вы это делаете? Он ясно дал понять, что не заинтересован в отношениях с вами.

Заложив руки за спину, она усмехнулась.

— Если бы это было правдой, он не нанес бы мне вчера такого особенного визита. — Подтекст в ее голосе заставил меня нахмуриться.

— Когда?

— Прошлой ночью. — Должно быть, эта женщина была не в себе, потому что мы вдвоем провели всю ночь в его лаборатории.

Однако обвинение ее во лжи ни к чему не привело бы.

— Профессор, возвращаться назад — для меня не вариант. В Ковингтоне мне нечего делать. А моя жизнь дома стала нестабильной после смерти матери. Вы не можете этого сделать.

— Я могу. Встреча с Лэнгмором, и дело сделано.

Я не знала, что это значит. Из-за какой политики это могло стать реальным. Я только знала, что уезжать было нельзя. Не сейчас.

— Вы бы не были здесь, не тратили бы наше время, если бы все было так просто. Вы лжете.

На долю секунды мне показалось, что она снова ворвется в эту дверь, выйдет из моей комнаты в общежитии и направится прямо в кабинет Лэнгмора, чтобы доказать мне обратное. Я ожидала самодовольной ухмылки и жалкого объяснения, что она дает мне возможность выбора.

Ничего этого не было.

Это доказывало, что я права. Я раскусила ее блеф.

Она залезла в карман юбки и протянула компьютерный чип.

— Это? Это может положить конец моей карьере. Или еще хуже. Так что мне нужно нечто большее, чем ваше дерьмовое обещание держаться подальше от Деврика.

— Что вам нужно?

— Я хочу знать, кто является членами «Anon Amos».

Это, конечно, была не та важная информация, которую, как я предполагала, она будет искать. Хотя это и было заманчиво, учитывая мою неприязнь к Мел в последнее время, но я не собиралась сдавать ее.

— Я не знаю.

— Ну, я прошу вас узнать. Когда узнаете? Я скажу вам, кто ваш дорогой папочка.

— Почему? Какое отношение они имеют к вам?

После нескольких минут пристального взгляда, видимо, размышляя, говорить мне или нет, она хмыкнула.