Я прочистила горло и сделала еще один глоток своего напитка, после чего поставила его на стол.

— Двадцать.

— Такой замечательный возраст. Я помню, как мне было двадцать лет. Учился в этом самом университете. Капитан регби.

— Ух ты. Это здорово.

— Чарльз Дэндридж, — сказал он, протягивая мне пухлую руку.

— Лилия, — ответила я, возвращая ему рукопожатие.

— Очень приятно познакомиться с вами, Лилия. — Его взгляд опустился ниже, и у меня не осталось сомнений, куда он устремился. — В свое время я был очень привлекательным дамским угодником.

— Не сомневаюсь. — Я снова прочистила горло и отвернулась от него. При этом я увидела, как профессор Гилкрист направляется к нашему столику.

Не садись сюда. Пожалуйста, не садись сюда. Пожалуйста, не садись сюда.

К моему ужасу, она заняла место рядом с проректором, и улыбка на ее лице исчезла, как только ее взгляд упал на меня.

С застенчивой улыбкой, плотно сжав губы, я слегка помахала рукой.

Конечно, она не помахала в ответ.

Вынужденная улыбка заиграла в ее глазах, когда она опустилась в кресло. Как можно незаметнее я повернулась к Спенсеру.

— Я не знала, что Гилкрист будет здесь, — прошептала я. В голове промелькнуло воспоминание о том дне в переулке, когда я увидела их вместе.

— Да, она вроде как организовала это торжество. Это она договорилась о всех этих мотыльках. Глупо, правда, но они просто вернутся в оборот, и мы будем быстро выдергивать их тушки из клеток.

— Это ужасно. Кстати об ужасах, парень рядом со мной какой-то жуткий, — прошептала я еще более низким тоном.

— А, он безобидный. Чертовски богатый, но безобидный. Старый друг моего отца.

Позади Спенсера к столу направилась фигура, и мое сердце во второй раз за вечер подпрыгнуло к горлу, когда профессор Брамвелл опустился на место через два от Спенсера. Когда его глаза снова нашли меня, по моим венам пробежала волна тепла.

Стул между ним и Спенсером оставался пустым, и только тогда я заметила, что у каждого за столом есть спутник. Кроме него.

Мой взгляд метнулся к проректору, который быстро отвел глаза. Я снова наклонилась к Спенсеру.

— Твой отец... я имею в виду... твоя мама...

— Она дома. Болеет. Это значит, что она опять приняла слишком много снотворного.

— О. Понятно.

— Да. Такое часто случается.

— Я не была уверена, что Гилкрист... — Не решаясь сказать, я покачала головой. — Неважно.

Незаметным жестом он прикрыл рот рукой и наклонился ближе.

— На самом деле они терпеть друг друга не могут. Это делает все очень неловким.

При воспоминании о том, как она гладила промежность Спенсера, я кивнула.

— Могу себе представить.

В наступившей тишине я уставилась на замысловатую сервировку стола — три вилки слева, два ножа и ложка справа, вилка и ложка поменьше над моей тарелкой и какая-то странная посуда с зубцами, которую я никогда раньше не видела.

Официант принес разнообразные закуски, от которых у меня разбегались глаза: тартар из тунца, севиче из палтуса, жареный осьминог, латке из лосося. Я не имела ни малейшего представления о том, что это такое, но попробовала один из латке с лососем только потому, что он был маленьким.

Следующее блюдо было супом из моллюсков, и когда я потянулась за столовым серебром, я заметила, что профессор Брамвелл смотрит на меня.

Я старалась не замечать сидящего рядом с ним человека, все еще не имевшего пары.

— Доктор Брамвелл, — ворчал мужчина слева от меня за едой. — Будучи в прошлом месяце в Вегасе, я посетил ресторан, где можно заказать суп из гусеничного гриба всего за семьсот долларов за миску. Утверждается, что он обладает удивительными целебными свойствами. Природное средство от рака. И афродизиак. — Он толкнул меня локтем под столом, и я нахмурилась. — Что вы думаете? — Для человека, у которого якобы было неприличное количество денег, ему определенно не хватало столового этикета в том, как он поглощал свой суп.

Я перевела взгляд на профессора Брамвелла, который смотрел на него с нескрываемой заинтересованностью. Мне стало интересно, знают ли они друг друга за пределами гала-концерта, потому что я почти почувствовала враждебную химию между ними.

— Ophiocordyceps sinensis. Двоюродный брат Кордицепса, который превращает муравьев в зомби. Безвреден для человека, но если вы достаточно глупы, чтобы заплатить семьсот долларов за то, что вы считаете очередной панацеей, то я бы задумался, не заразил ли он ваш мозг.

Прикусив губу, я не смогла сдержать тихий смешок, застрявший у меня в горле.

Несомненно, встревоженный, мужчина рядом со мной вздрогнул, хмыкнул и откинулся на спинку стула.

— Разве не он лежит в основе вашего исследования, профессор?

— Мои исследования сосредоточены на одном токсине и его влиянии на аутоиммунный ответ. Нет, я не считаю, что это панацея, которая способна улучшить вашу сексуальную жизнь. Подозреваю, что даже Виагра не обладает такими амбициями.

Широко раскрыв глаза, я перевела взгляд на стоящую передо мной тарелку. Они наверняка были знакомы. Профессор Брамвелл, конечно, отличался грубоватым общением, но я никогда не слышала, чтобы он открыто оскорблял кого-то.

Миссис Дэндридж кашлянула в салфетку, и я не могла понять, закончился ли ее приступ хрипом или удушьем.

Проректор Липпинкотт нервно хихикнул.

— У Деврика... неплохое чувство юмора. — В его словах чувствовался дискомфорт, но напряжение оставалось сильным.

Я бросила взгляд на профессора Брамвелла, который отпил еще один глоток шампанского, и в тот момент, когда он поставил бокал на стол, его медные глаза остановились на мне.

Странное чувство тянуло у меня в груди. Я не могла этого объяснить. Даже несмотря на его резкость, я находила его совершенно очаровательным. Притягивающим.

Когда принесли основное блюдо с омарами, я вела со Спенсером легкую беседу о еде и интересных местах на Дракадии, куда мне еще не доводилось заглядывать. Тем не менее, я не переставала бросать взгляды на профессора Брамвелла, и каждый из них сопровождался его невозмутимым взглядом. Платье царапало кожу в тех местах, где оно казалось слишком тесным, сковывая меня, кожа покраснела, а живот затрепетал.

Блондинка из прежнего персонала появилась во второй раз и, нежно коснувшись его плеча, что-то прошептала на ухо Липпинкотту. Когда она оглянулась на меня, я поняла, что смотрела слишком пристально, и, прочистив горло, перевела взгляд на свои руки, лежащие на коленях, и увидела, что Дэндридж, сидящий за столом рядом со мной, грубо схватился за свою промежность.

— Извините, я на минутку, — сказал проректор Липпинкотт, отодвигая стул и кладя на стол салфетку. В тот момент, когда он вышел из столовой вслед за официантом, спазматическое напряжение в моем желудке немного ослабло, напомнив мне о том, как неловко я себя чувствовала рядом с ним.

Однако облегчение было недолгим: через несколько минут проректор вернулся на свое место, и мое волнение усилилось еще больше.

Принесли десерт. У меня это был маленький квадратик чизкейка с какой-то ягодной начинкой, у каждого человека за столом — что-то свое.

— Они умеют экономить, не так ли? — Спенсер фыркнул и отправил в рот то, что выглядело как клубника с начинкой из чизкейка.

Играя вилкой с десертом, я заставила себя больше не смотреть на Брамвелла. Это было смешно и, возможно, даже неуместно.

Но часть меня это не волновало.

Профессор Брамвелл обратил на меня внимание, и как бы мне ни была противна идея пойти на гала-концерт, я была рада этому.

Я откусила кусочек восхитительного ягодного чизкейка, вкус которого напомнил мне о выпитом ранее напитке. Слизывая соус с губ, я заметила, что профессор Брамвелл отвернулся. Мое внимание переключилось на Гилкрист, которая смотрела на меня через стол, неодобрительно скривив губы.

— Откуда вы? — спросил мистер Дэндридж, и я внутренне содрогнулась от этого вопроса.

Возможно, сказав ему правду, я смогу убедить его оставить меня в покое.

— Ковингтон, — ответила я так бесстрастно, как только могла, и заставила себя не ерзать, когда его лицо нахмурилось.

— Ковингтон? Этот ужасный город в Массачусетсе?

— Да.

— Боже правый. Как вы... Как вы оказались здесь, в Дракадии?

— Достойные результаты тестов и оценки.

— У всех в Дракадии хорошие результаты. — Он наклонился ко мне, настолько близко, что я почувствовала его горячее дыхание на своей щеке. — А может быть, внеклассная работа давала тебе преимущество перед одногруппниками? — Под скатертью его рука легла мне на бедро. — У меня здесь тоже есть кое-какие связи.

Мои мышцы затряслись от желания влепить ему пощечину, щеки так покраснели от гнева и унижения, что я с трудом могла вымолвить хоть слово. Это должно было быть написано на моем лице.

Однако обездвиживающий холод сковал мои кости. Сделай что-нибудь! — твердила мне голова, но тело было скованным и тяжелым от шока. Когда его рука поднялась выше, я, наконец, потянулась под стол и схватила его за запястье, глаза щипало от угрозы слез.

Он взял мою руку и притянул ее к своему бедру, и мои мышцы дрогнули, чтобы вырваться из его хватки. Вся эта молчаливая борьба, казалось, не привлекала внимания остальных, которые, не говоря ни слова, продолжали есть свой десерт. Даже Спенсер, казалось, был не в курсе, так как он улыбнулся мне, а затем отправил в рот еще одну клубнику.

— Интересно, что подумает ваша жена, если узнает, что вы лапаете молодую девушку рядом с вами, Чарльз? — Все присутствующие за столом ахнули в унисон, когда профессор Брамвелл небрежно отпил глоток из очередного бокала шампанского. — Или вы двое не участвуете во внебрачных связях, что дает вам право, а?

В тоне профессора Брамвелла прозвучали насмешливые нотки, повторяющие слова мистера Дэндриджа, сказанные несколько минут назад, и я не знала, что шокировало меня больше — то, что он сказал, или то, что он вообще услышал слова Дэндриджа.