ГЛАВА 20

В глубине своего сна Лейла почувствовала, как прохладные пальцы коснулись её щеки, откидывая прядь волос, упавшую на неё, чтобы открыть её лицо.

Она нахмурилась, открыла глаза, а затем вздрогнула. Она села прямо и отодвинулась к изголовью кровати, вспомнив, где находится, осматривая освещённую свечами спальню. Бра освещали стену впереди.

Калеб переоделся. Она окинула взглядом элегантные чёрные брюки, облегающую чёрную рубашку, первые несколько пуговиц которой остались расстегнутыми. В сочетании с босыми ногами это выглядело соблазнительно непринужденно.

На мгновение она задумалась, не была ли их последняя встреча сном. Но боль в теле говорила ей, что всё это было слишком реально, как и всё ещё смятые простыни, на которых она лежала, не говоря уже об сорванных с её платья пуговицах. Она запахнула ткань и скрестила руки на груди. Её внимание привлекла плоская прямоугольная кремовая коробка, стоявшая у её ног, а рядом с ней ещё одна, более квадратная.

— Что это такое?

— Подарки, — сказал Калеб, присаживаясь на изножье кровати. — Для тебя.

Она нахмурилась.

— Что в них?

Он подвинул их к ней по кровати.

— Откроешь, узнаешь.

Она потянулась к прямоугольной и дёрнула за один из свободных концов ленты. Атласная полоска легко отпала. Она подняла крышку и, заглянув внутрь, увидела соответствующую коробке кремовую папиросную бумагу. Она настороженно взглянула на Калеба.

— Открывай уж до конца, — сказал он.

Поколебавшись мгновение, она сняла крышку. Изнутри донёсся нежный цветочный аромат. Она опустилась на колени и развернула обёрточную бумагу. Внутри лежал сложенный красный шёлк. Она подняла платье, и нижнее белье в тон упало ей на колени. Платье было почти невесомым в её руках — простое, длиной до колен, с тонкими бретельками-спагетти на плечах и шёлковыми складками, изгибающимися на глубоком овальном вырезе сзади. Оно казалось роскошным в её руке, лёгким на ощупь. Качество было очевидным — чистый шёлк и искусный крой. Она уставилась на Калеба.

— Нравится? — спросил он.

Она нахмурилась, бросила платье обратно в коробку и потянулась ко второй коробке. Она сняла крышку и увидела красные шёлковые босоножки к платью на каблуках, изящные и женственные. Она снова посмотрела на него.

— Зачем это?

— Учитывая, что у меня, похоже, есть привычка рвать на тебе одежду, это меньшее, что я могу сделать, — он встал с кровати и подошёл к двери. — Не стесняйся принять душ и привести себя в порядок. Я жду в библиотеке, когда ты будешь готова. Я принёс тебе кое-что поесть.

Когда он закрыл за собой дверь, она осталась прикованной к кровати.

Он мог бы передумать. Он был бы готов помочь ей. Пламя, которое опасно мерцало, разгорелось вновь. Может быть, она наконец-то убедила его, что совсем не такая, какой он её считал. Может быть, Алиша была права — может быть, в глубине души он был верен своему слову.

Может быть, между ними что-то произошло — что-то, спровоцированное поцелуем.

Но что-то было не так. Что-то глубоко в душе подсказывало ей это. Он был слишком спокоен, слишком решителен. Она видела этот взгляд раньше — видела его, когда впервые вошла в квартиру, и когда он возвышался над ней, лежавшей на полу подземелья.

Учитывая, что она пыталась убить его, он действительно был слишком спокоен.

Она полезла под подушку за шприцем, который оставила там. Обнаружив, что он исчез, её сердце одновременно подпрыгнуло и упало. Но он не стал бросать ей вызов по этому поводу и не дал ей знать, что нашёл его. Она отодвинула все подушки в сторону на случай, если шприц куда-то соскользнул. Она слезла с кровати и заглянула под неё. Он исчез. Окончательно и бесповоротно

Встав рядом с кроватью, она посмотрела на платье и снова прижала руку к груди. Она не могла провести остаток дня, обхватив себя руками. И та её часть, которая нуждалась в сохранении некоторого подобия достоинства, хотела привести себя в порядок. Отчаянно хотела.

Она взяла коробку с платьем и направилась в смежную ванную комнату.

Она закрыла за собой дверь, воспользовалась туалетом и вымыла руки. Повернувшись лицом к душевой кабине, она расстегнула последние три оставшиеся пуговицы и стянула платье. Она накинула его на ванну, а затем снять бюстгальтер. Утро, когда она одевалась, казалось, было много лет назад, в другой жизни до Блэкторна. Время, когда она думала, что испытывать какие-либо чувства к вампиру было смехотворно. До того, как она встретила Калеба.

Она включила душ и держала руку под струей воды, пока та не достигла комфортной температуры. Войдя внутрь, она позволила струям воды скользнуть по своему телу, обретая столь необходимый комфорт во влажной жаре. Она пустила воду по волосам и попыталась распутать пряди, пока мыла голову шампунем. Повернувшись лицом к кафелю, она позволила воде продолжать пропитывать её волосы, тело, задержавшись дольше, чем, по её мнению, следовало, прежде чем вышла из душа и завернулась в толстое тёплое полотенце.

Она вытерла волосы, а затем и тело. Подойдя к раковине, она взяла с полки расческу и провела ею по волосам. Она тщательно высушила их полотенцем, а затем снова расчесала. Порывшись в его шкафчике, она нашла зубную пасту и прополоскала рот.

Надела бюстгальтер без бретелек из того же качественного шёлка, что и платье, завязала завязки на трусиках и потянулась к платью. Оно с лёгкостью обтекало её изящные изгибы, ткань была гладкой на очищенной коже, идеально облегая её.

Вернувшись в спальню, она присела на край кровати и потянулась за босоножками. Она догадалась, что он рассчитывал на полный эффект, когда она выйдет. Она достала их из коробки и несколько мгновений бездумно тёрла большим пальцем, прежде чем надела их.

Она встала и собралась. Она не могла вспомнить, когда в последний раз носила что-то столь элегантное. Она попрактиковала несколько шагов, прежде чем переступила порог библиотеки.

Калеб сидел за столом в дальнем конце комнаты, свечи в центре стола были единственным источником света. На противоположном конце стола стояли тарелка и блюдо, рядом — наполненный бокал вина, стакан и бутылка воды.

Он встал со стула, вдохнул дым от сигареты, которую держал в руке, и направился к ней. Её пульс участился, когда его взгляд скользнул по пальцам её ног, вверх по всей длине ног, на мгновение задержался на бёдрах и талии, прежде чем скользнул по груди и задержался на шее.

Он обошел её болезненно-хищной походкой, проводя пальцами вверх по её спине, отчего по позвоночнику побежали мурашки.

Она вздрогнула, когда он отвел её волосы в сторону сзади, провёл прохладной тыльной стороной ладони по её шее и плечу — медленное, ласкающее движение, от которого у неё перехватило дыхание.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, отступая перед ней на шаг, теперь её рост был всего на несколько сантиметров меньше его.

Поднеся тыльную сторону её ладони к своим губам, он нежно поцеловал её, заставив её сердце подпрыгнуть, а потом взяв за руку, повёл к столу.

Он отодвинул стул на дальнем конце стола от своего, приглашая её сесть.

Она приняла приглашение, осторожно опускаясь за стол. Она вдохнула аромат пасты, покрытой вялеными помидорами и украшенной рукколой, красиво разложенной на безукоризненно белой тарелке и блюде.

Она настороженно посмотрела на Калеба, когда он вернулся на своё место на другом конце стола. Дистанция была желанной, и её желудок сделал сальто.

Он откинулся на спинку стула, придвинул пепельницу поближе и стряхнул немного пепла.

— Ты не ешь? — спросила она.

Он покачал головой, выдохнул ровную струю дыма, его взгляд был непроницаем.

Она снова посмотрела на блюдо. Она хотела прямо спросить его, не подсыпал ли он в еду наркотик, но, как он уже говорил ей раньше, он не был настолько коварным.

И ей нужно было поесть. Один только соблазнительный аромат говорил ей об этом. Как минимум ей нужно было поддерживать свои силы. И, насколько она знала, это могла быть простая, цивилизованная попытка со стороны Калеба, как и понимала, что было бы глупо и неразумно вести себя неблагодарно.

Она подняла увесистые столовые приборы и попробовала на вкус еду.

Что-то произошло, его молчание только усиливало её сомнения, в комнате повисло напряжение. Ей нужно было что-то, чтобы сломать это.

— Как Алиша? — спросила она, опуская столовые приборы и наливая себе воду, вместо того чтобы выбрать вино.

Он стряхнул ещё немного пепла со своей сигареты.

— С ней всё в порядке. Очевидно, страдает от ужасного похмелья, но она справится. Она проснулась всего час назад или около того.

— Она, должно быть, гадает, где я.

— Джейк сказал ей, что ты провела ночь со мной.

— Как она отреагировала?

— Очевидно, если я принудил тебя к чему-то или сделал что-то, что причинило тебе боль, моя жизнь не будет стоить того, чтобы жить, — он выдохнул ровную струю дыма. — Казалось, ей было трудно поверить, что её старшая сестра добровольно провела ночь, трахаясь с вампиром, не говоря уже о таком, как я.

Лейла с трудом сглотнула от его прямоты, от того, как он произнёс это так, будто это всё, что было на самом деле. И то, как он это сказал, заставило её покраснеть от стыда, но не более того, потому что на короткое время, судя по тому, как он поцеловал её, она осмелилась задаться вопросом, может ли это быть чем-то большим.

— Джейк заверил её, что со мной всё в порядке?

Калеб кивнул.

Она с трудом сглотнула, ей пришлось опустить руку с вилкой на стол, чтобы он не увидел, как она дрожит.

— И что теперь?

— Просто сосредоточься на том, чтобы вложить в себя немного еды. Я не хочу, чтобы ты срывалась на мне. Тогда и поговорим.

Её сердце заколотилось.

— О чём?

— О том, что мы будем делать дальше.

— Говоришь так, будто у нас есть выбор.

— Выбор есть всегда.

Она хотела спросить его, о чём был тот поцелуй. Не означал ли он, что он смягчился, пусть даже совсем немного, по отношению к ней.