– Няня задремала, – ответила Кармашек, которая, судя по всему, унаследовала дядин талант уходить от прямого ответа.

Люси вздохнула, наблюдая, как Теодора тем временем отнесла коробку на гобеленовый ковер, приподняла юбки и уселась, скрестив ноги. В этой задней комнатке, хотя ее недавно и убирали, витал дух запустения. Она была слишком мала для приема гостей, да еще и располагалась на третьем этаже: над спальнями и под детской. Однако единственное ее окно выходило на сад за домом и пропускало лучи послеполуденного солнца. Кресла – коричневое, без одного подлокотника, и бархатное розовое, уже потертое, – были большими и удобными. А потускневший ковер в розовых, коричневых и зеленых тонах выглядел умиротворяюще. Одним словом, идеальное место, где можно посидеть одной и подумать.

По всей видимости, Кармашек была того же мнения.

Малышка открыла коробку. В ней оказался запретный подарок Саймона – ряды разноцветных оловянных солдатиков. Одни стояли в полный рост, другие – на колене, вскинув ружья к плечам, готовые стрелять. Были и солдатики на лошадях, и солдатики с пушками, с походными мешками и со штыками. Столько оловянных солдатиков Люси еще не доводилось видеть. Превосходная игрушечная армия, что и говорить.

Люси взяла одного человечка. Тот был в высоком военном головном уборе и стоял по стойке «смирно», прижимая к боку ружье.

– Какой красивый.

Кармашек одарила ее испепеляющим взглядом.

– Это французишка. Враг. Он в голубой форме.

– А-а. – Люси протянула солдатика девочке.

– У меня их двадцать четыре, – сообщила Теодора, выставляя фигурки во вражеском лагере. – Раньше было двадцать пять, но Пинки отгрыз одному голову.

– Пинки?

– Мамин песик. Вы его не видели, потому что он почти все время живет у нее комнате. – Кармашек сморщила нос. – Он воняет. И сопит, когда дышит. У него приплюснутый нос.

– Тебе не нравится Пинки, – догадалась Люси.

Теодора резко замотала головой.

– И теперь этот солдатик, – она вытащила из коробки безголовую оловянную фигурку с жуткими отметинами зубов по всему телу, – жертва сражения; так говорит дядя Сай.

– Ясно.

Девочка положила искалеченного солдатика на ковер, и обе они пристально посмотрели на фигурку.

– Пушечный выстрел, – произнесла девчушка.

– Прошу прощения?

– Пушечный выстрел. Напрочь снесло голову ядром. Дядя Сай говорит, что, скорее всего, солдатик даже не видел, как оно к нему летело.

Люси удивленно подняла брови.

– Хотите за Англию? – спросила Кармашек.

– Что-что?

Теодора грустно посмотрела на нее, и у Люси возникло ужасное ощущение, что она только что упала в глазах девочки до уровня Пинки – бесполезной псины, поедающей солдатиков.

– Хотите сыграть за Англию? А я возьму французов. Но, разве что, вы желаете играть лягушатниками? – Судя по тону, каким она задала вопрос, Кармашек всерьез подозревала, что от Люси можно ожидать и такой глупости.

– Нет, я буду за Англию.

– Хорошо. Можете сесть там. – Кармашек указала на место на ковре напротив себя, и Люси поняла, что для этой игры ей придется спуститься на пол.

Она села на корточки и взялась расставлять своих красных оловянных солдат под придирчивым детским взглядом. Занятие оказалось весьма успокаивающим, а Люси было необходимо отдохнуть от своих мыслей. Весь день она спорила сама с собой, выходить ли ей замуж за Саймона. Та неистовость, какую он выказал этим утром, напугала ее. И не потому, что Люси думала, будто виконт может сделать ей больно – каким-то образом она знала: Саймон никогда так не поступит. Нет, Люси напугало то, что, несмотря на увиденное, ее по-прежнему влекло к нему. Она даже улеглась с ним на тот диван, а ведь Саймон был весь перепачкан кровью убитого им человека. Ей тогда было все равно. Ей и теперь все равно. Войди он сию секунду в комнату, Люси снова поддалась бы искушению. Вот в этом-то и дело. Видимо, она боялась его влияния: боялась забыть о том, что хорошо, а что плохо, боялась потерять саму себя. Она задрожала.

– Не сюда.

Люси моргнула.

– Что?

– Ваш капитан. – Теодора указала на солдатика в причудливом головном уборе. – Он должен находиться перед своими людьми. Дядя Сай говорит, хороший капитан всегда ведет своих солдат в битву.

– Неужели?

– Да. – Кармашек решительно кивнула и выдвинула фигурку Люси вперед. – Вот так. Вы готовы?

– Эмм... – Готова к чему? – Да?..

– Солдаты, зарядить пушку, – громко скомандовала малышка. Она выкатила вперед оловянную пушку и примостила рядом кулак. – Огонь! – Теодора щелкнула большим пальцем по орудию, и мраморное ядро, пролетев над ковром, поразило солдат Люси.

Кармашек издала победный клич.

Люси разинула рот от изумления.

– А так можно?

– Это война, – ответила девочка. – А теперь моя кавалерия обходит с фланга вашу армию!

И Люси поняла, что англичане вот-вот проиграют:

– Мой капитан приказывает своим солдатам перейти в наступление!

Две минуты спустя поле битвы превратилось в кровавую бойню. Ни один оловянный солдатик не остался в строю.

– А что нам делать теперь? – отдуваясь, спросила Люси.

– Мы их похороним. Все храбрые солдаты заслуживают того, чтобы им отдали последние почести. – Кармашек уложила своих мертвых солдатиков в одну линию.

Люси задумалась над тем, как сильно дядя Сай повлиял на эту игру.

– А теперь мы прочитаем «Отче наш» и споем гимн. – Малышка нежно похлопала своих солдатиков. – Так мы хоронили папу.

Люси вскинула взгляд.

– О?

Кармашек кивнула.

– Мы прочитали «Отче наш» и бросили горсть земли на гроб. Но папы на самом деле там не было, поэтому нам не нужно было беспокоиться о том, что он утопнет в земле. Дядя Сай говорит, мой папа на небесах и оттуда смотрит на меня.

Люси застыла, представив, как Саймон утешает эту маленькую девочку у могилы своего брата, отбросив собственное горе, чтобы понятным языком объяснить ребенку, что ее отец не задохнется в могиле. Какая забота! И что теперь делать с этой новой гранью в характере Саймона? Было бы намного проще, окажись он всего-навсего убийцей, человеком бессердечным и равнодушным. Но нет. Он любящий дядя; сам ухаживает за розами в стеклянном соборе. Ведет себя так, словно нуждается в ней, Люси, и заставил пообещать, что она никогда его не покинет.

«Никогда его не покинет...»

– Хотите сыграть еще раз? – Теодора смотрела на нее, терпеливо ожидая ответа.

– Да. – Люси собрала своих солдатиков и заново их выстроила.

– Хорошо. – Кармашек принялась выставлять свои фигурки. – Я рада, что вы будете моей тетей. Только дяде Саю еще и нравилось играть со мной в солдатики.

– Я всегда мечтала о племяннице, которая играла бы в солдатики. – Люси взглянула на Теодору и улыбнулась. – И я непременно буду приглашать тебя поиграть, когда выйду замуж.

– Обещаете?

Люси решительно кивнула.

– Обещаю.