Этот день и так был самым длинным в моей жизни. И когда подошло время обеда, я поняла, что мне п ...

Этот день и так был самым длинным в моей жизни. И когда подошло время обеда, я поняла, что мне пора снова оказаться в обеденном зале. За исключением того, что на этот раз я собиралась быть готовой к тому, что Ночные Стражи устроят дерьмо. На самом деле, я собиралась заказать подарочную корзину с викингскими вкусностями, включая длинный меч и боевой рог для мистера Монро. Потому что, как бы сильно я не хотела возвращаться в класс или в эту чертову школу, если уж на то пошло, теперь я должна была поблагодарить его. Потому что теперь я увидела, как сильно я проникла под кожу этим трем мальчикам-демонам. Я чесалась от них, как от сыпи, для лечения которой требовалось нечто большее, чем курс антибиотиков.

Я здесь, и я остаюсь. Не по своей воле, но к черту все. С таким же успехом я могла бы максимально использовать единственное оружие, которое у меня было против них: я чертовски надоем им. И чем более вызывающей я была, тем больше они, казалось, злились.

По правде говоря, мой план, вероятно, был безумием. Травля Ночных Стражей сама по себе была экстремальным видом спорта. И я знала, что чем больше буду отталкивать их, тем больше ада они обрушат на меня. Но кланяться было не в моем характере. Я не была создана для того, чтобы сидеть у ног этих засранцев, которые думали, что им принадлежит весь мир. Я была создана, чтобы править ими.

Я не знала, избегала ли меня Мила или нет, но она не ждала меня в коридоре перед моими утренними занятиями, как в первый день. Это ранило сильнее, чем я хотела признать, но, когда я шла по обсаженной деревьями дорожке к столовой "Редвуд", я заметила, что она задержалась у двери. Она расчесывала пальцами гриву светло-каштановых волос, и когда заметила меня, ее глаза расширились. Я подумала, что она вот-вот убежит, но она сделала наоборот. Она бросилась ко мне, обхватила меня руками и прижала к своей груди.

Я была так ошеломлена, что мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что нужно обнять ее в ответ.

— Ты в порядке? — Спросила она, и мое сердце растаяло от ее слов. Жесткость, которую я предлагала миру все утро, смягчилась, и я попыталась не упасть в яму боли внутри себя. Она беспокоилась. Вероятно, она была единственной во всей школе, кто это сделал.

— Я в порядке, — пообещала я.

— Я не разбрасывала свое рагу, — сказала она, шмыгнув носом, отступая назад со слезами на глазах. У меня никогда не было близкой подруги, кроме моей сестры, но мне всегда было интересно, на что это будет похоже. В прошлых школах меня тянуло к мальчикам. Папа сказал, это потому, что мама ушла, когда я была маленькой, и мне никогда не нужен был никто, кроме Джесс, моей лучшей подруги. Он также сказал, что из-за него я была больше похожа на мальчика-сорванца. Но это было не совсем правдой. Конечно, то, что моя мама бросила нас, наложило на меня отпечаток. Но то, что меня воспитывал мужчина, не сделало меня менее женственной. Я была такая, как есть, по тысяче причин. Некоторые из них из-за нее, большинство - нет. На самом деле это было забавно, она, вероятно, думала, что уход будет означать, что она не имеет никакого влияния на мою жизнь. Но отсутствие кого-то было влиянием. Отказ от дочерей трехлетнего и шестилетнего возраста, а также мужа-трудоголика должно было оказать влияние. Но она никогда не узнала бы об этом.

— Спасибо тебе, Мила, — выдохнула я, сжимая ее руку.

Ее глаза заблестели, когда она взяла себя в руки и оглянулась через плечо, как будто ожидала, что кто-то будет у нее за спиной. Меня разозлило, что она испугалась из-за трех какашек. Я видела, что она была жесткой, но, возможно, раньше в ее словах был смысл. Ночным Стражам не нравилось, когда с ними связывались, каким бы сильным ты не был.

— Я не собираюсь говорить, что я тебе это говорила, — сказала она, выдавив улыбку, и я издала сухой смешок.

— Если когда-то и было время, когда это должно было произойти, то оно настало. Но я не собираюсь говорить, что сожалею об этом.

— Ты с ума сошла? Ты собираешься подчиниться, да? — Она схватила меня за руки и сжала так сильно, что стало больно. — Пожалуйста, скажи мне, что ты будешь благоразумна, Татум? Если ты сделаешь, как они говорят, они потеряют интерес, они...

— Прекрати, — обрываю я ее, хмуря брови. — Они всего лишь мальчики, Мила.

— Как ты можешь так говорить после того, что они с тобой сделали? — Выдохнула она.

У меня перехватило горло, когда я высвободила свои руки. Не то чтобы я хотела стать их новой игрушкой для битья. И стыд за то, что они сделали со мной всего несколько часов назад, все еще обжигал меня. Но «склониться» не тот вариант. К черту это. Я лучше умру сначала.

Я со вздохом посмотрела на Милу, понимая, что в этом споре нет смысла, поэтому сменила тактику.

— Я рада, что ты все еще разговариваешь со мной... — Между нами повисло молчание. — Ты же знаешь, что мой отец этого не делал. И я ничего не знала об этом, а Блейк отредактировал ту запись, чтобы она звучала так, как будто это говорю я.

— Я знаю, я так и предполагала, — сказала она, твердо кивнув, затем понизила голос. — Ты говорила со своим отцом?

— Нет, — быстро ответила я. Я пыталась дозвониться ему несколько раз, но даже не попадала на голосовую почту. Звонок даже не подключался. И мое сердце не могло принять, что это значило. — Я просто знаю. — И я не собиралась позволять ни одному другому мудаку в мире убеждать меня в обратном. Пока я не поговорю с ним и не услышу правду из его уст. Он всегда был на моей стороне, и я решительно собиралась быть на его стороне в этом.

Она кивнула, но не выглядела убежденной.

— Пойдем, поедим.

Я последовала за ней внутрь, недоумевая, почему она рискует своей шеей ради меня. У меня был соблазн дистанцироваться от нее, просто чтобы спасти ее от гнева Ночных Стражей, но быть отрезанной от единственной настоящей подруги, которую я обрела, вероятно, было именно тем, чего они хотели.

Я расправила плечи и последовала за Милой в холл. Взгляды сразу же упали на меня, но я проигнорировала их, направляясь через зал к обычному столику Милы. Ее друзья уже были там, и Перл съежилась в своем кресле, как будто я была болотным чудовищем, пришедшим утащить ее обратно в свое логово.

— Татум Риверс! — До меня донесся обычный возглас Блейка из-за столика Ночных Стражей, но я проигнорировала его, несмотря на то что у меня по спине пробежал холодок. — Татуууум Риверс!

Я сжала челюсти, направляясь к свободному месту рядом с Милой, когда она села. Я была почти на месте. Два фута. Один. Тяжелая рука легла мне на плечи, и запах бензина и разбитых сердец подсказал мне, что она принадлежала Киану.

— Похоже, ты снова заблудилась, детка. Позволь мне проводить тебя до твоего места.

Я попыталась вырваться из его хватки, но он прижал меня к себе со всей силой своих мышц, и я зарычала, когда он повел меня прочь от Милы. Моя подруга в смятении смотрела мне вслед, и я подняла большой палец вверх, стараясь не выглядеть как ягненок, которого ведут на заклание. Если уж на то пошло, я была волком, посаженным на цепь. Но содержание дикого животного в клетке не делало его менее диким. И они собирались выяснить, насколько сильно я могу кусаться, достаточно скоро.

— Мне не нужен эскорт, Киан. Особенно если ты мужчина-проститутка. И, судя по твоему сомнительному правилу "никакого секса со старшеклассницами", я предполагаю, что ты тратишь время, ублажая пыльную вагину за наличные.

Я ткнула Киана локтем под ребра, прежде чем он успел отреагировать, и сумела ускользнуть, используя прием, которому научилась на уроках самообороны, чтобы спастись. Я повернула обратно тем же путем, которым пришла, но он снова дернул меня к себе с низким предупреждающим рычанием, от которого адреналин хлынул в мою кровь.

Я вздернула подбородок, чтобы посмотреть на жесткие черты его лица, на то, как его волосы выбились из пучка, и на хаос в его глазах. Но была одна вещь, за которую я зацепилась под яростью и ненавистью, которые я увидела на его лице. Похоть. Точно так же, как когда я укусила его на вечеринке, его завело то, как я боролась. И это была его слабость, которую я быстро записала в мысленный блокнот жирными буквами.

— Ты хочешь продолжать питаться в этой школе? — Спросил Киан опасным тоном, от которого мое сердце затрепетало.

Угроза была серьезной. Единственным местом, где я могла достать здесь еду, была эта столовая. И если бы у Ночных Стражей была сила отрезать меня от этого источника, мне будет крышка. Я могла бы пойти к директору Брауну, но я не думаю, что Ночные Стражи доброжелательно относятся к людям, рассказывающим о них небылицы. Нет, еда и вода были необходимы.

Черт возьми, как моя жизнь дошла до такого так быстро?

— Да. При условии, что в меню нет тушеной рыбы. Я наелась ею сегодня утром. — Я ухмыльнулась ему, как будто мне было абсолютно наплевать на то, что они со мной сделали, и его брови слегка приподнялись.

— Тебе лучше следить за собой, детка, — сказал он тоном, от которого жар пробежал по моему телу. — Сэйнт может решить, что это единственное, что ты можешь съесть. У Невыразимых и так ограниченное меню.

Мое сердце заколотилось у основания горла при этом названии, и он подтолкнул меня к столу, который находился на значительном расстоянии от остальных студентов, в самом темном углу в конце зала. Возле туалетов. Вокруг него сидело пятнадцать человек, в некоторых я узнала тех, кто бегал за Ночными Стражами на их вечеринке.

О, к черту мою жизнь.

Киан потащил меня прямо к ним, пока мой пульс стучал в барабанные перепонки. Некоторые из них смотрели на меня широко раскрытыми глазами, в то время как другие склонили свои долбаные головы перед сержантом Придурком.

— С этого момента Чума будет сидеть с вами, — сказал он им, затем повернулся, чтобы снова окинуть взглядом комнату. — Татум Риверс больше не существует. Если кому-то придется обратиться к ней, называйте ее Чумой!