Мои волосы взметнулись вокруг меня в водовороте, и я повернулась, чтобы поискать путь к отступлению, обнаружив гору Тахому, маячащую позади меня. Облака спустились, закрыв более половины горного склона, отвесная вершина которого возвышалась за стеной по периметру. Я чувствовала себя крошечной в ее тени, чертовски крошечной, но, обернувшись к Ночным Стражам, я почувствовала себя еще меньше.

Сэйнт шагнул вперед с мрачной ухмылкой на лице, и я подняла подбородок, чтобы посмотреть на него снизу вверх, приподнимаясь на коленях и пытаясь встать. Он положил руку мне на голову, чтобы удержать меня на месте, и я с рычанием стряхнула его руку.

Он ущипнул меня за подбородок большим и указательным пальцами, удерживая мой взгляд, когда в его глазах вспыхнула ледяная ненависть.

— Это священный камень. — Он указал на огромную скалу позади себя, и я непонимающе посмотрела на него.

— И? — Потребовала я ответа. — Ты притащил меня сюда только для того, чтобы поглазеть на дурацкий валун?

Он схватил меня за волосы, рывком поднимая на ноги и заставляя взвизгнуть от боли. Я бросилась на него, как бешеная собака, но он пнул меня по ногам, так что я рухнула на землю навзничь. Моя юбка задралась до бедер, и взгляд Сэйнта опустился на мои маленькие черные трусики.

Он присел на корточки, когда я опустилась, готовая сражаться с ним всем, что у меня было, если он посмеет поднять на меня руку. Он потянулся к моей юбке и дернул ее вниз, чтобы прикрыть мои бедра, и мое дыхание выровнялось.

— Ты выглядишь испуганной, Барби, — промурлыкал он. — Ты действительно думаешь, что мы стали бы принуждать тебя к чему-то? Ты самое непривлекательное создание, которое я когда-либо видел.

— Скажи это Блейку, — сказала я достаточно громко, чтобы услышали другие Ночные Стражи. — Он трахал меня так, словно небо обрушится, если он остановится.

Мои щеки вспыхнули, когда я почувствовала на себе взгляд Блейка, но я твердо смотрела на Сэйнта, ожидая вспышки ревности. Одна унция этого даст мне что-нибудь, за что можно зацепиться. Какой-нибудь крошечный лучик надежды, что этот монстр жаждет меня, как и его друзья.

Сэйнт сунул руку в карман своих брюк и достал нож, отчего мое сердце замерло. Целых две вечности я смотрела на него, готовясь бороться за свою жизнь, прежде чем он схватил меня за запястья и разорвал стяжку. Я медленно выдохнула, сохраняя невозмутимое выражение лица, чтобы он не мог увидеть, насколько я была напугана.

Сэйнт рассмеялся, вставая и пиная песок так, что он осыпал меня.

— Блейк трахнул тебя до того, как узнал, что ты чума, Чума.

Я посмотрела на Блейка, обнаружив, что его челюсть тикает, когда он свирепо смотрит на меня.

— Я бы скорее отрезал себе член, чем когда-либо снова прикоснулся к тебе. — Он сплюнул на землю, и мое сердце дрогнуло от льда, прозвучавшего в его словах.

— Тогда почему ты вернулся после разговора с отцом? — Спросила я, изобразив на лице кривую улыбку. — Ты, конечно, хотел эту запись со мной, но тебе не обязательно было трахать меня, чтобы получить ее, не так ли?

Руки Блейка сжались в кулаки, когда его друзья посмотрели на него в ожидании ответа.

— Это был единственный способ, — твердо сказал он, и я рассмеялась достаточно громко, чтобы это подтвердить. Потому что теперь я его раскусила. И они тоже.

— Хватит, — рявкнул Сэйнт.

Я вскочила на ноги и встала перед ними с яростью в сердце.

— Чего вы хотите? — Спросила я, зная, что, если я побегу, они поймают меня. Кроме того, бегство было поступком труса.

В небе прямо над нами прогремел гром, ветер развел мои волосы за спиной и заставил их накидки затанцевать в воздухе. Я бы посмеялась над их нелепыми нарядами, если бы они каким-то образом не придавали им такой чертовски устрашающий вид.

— Это место является местом захоронения тел, которые были оставлены в озере Людьми Ночи, — мрачно сказал Сэйнт. — Кости все еще время от времени всплывают...

Я вздрогнула, обхватив себя руками от пронизывающего холода, пока Сэйнт продолжал.

— Они оставили здесь этот камень как предупреждение о своей силе, — прорычал он. — А легенда о священном камне гласит, что любой, кто добровольно прикоснется к нему и даст клятву, должен стать Связанным Ночью с нами. Это означает, что их душа будет принадлежать Ночным Стражам вместе с их разумом и телом, — объяснил он, и я посмотрела на камень с гримасой. — Когда ты прикоснешься к нему, ты будешь выполнять наши приказы, все, что мы захотим, чтобы ты сделала, без вопросов. Навсегда. Ты будешь нашей.

Я покачала головой, пренебрежительно фыркнув. Шансов нет, придурки.

— Ты собираешься прикоснуться к нему, — пригрозил Киан, и Блейк кивнул в знак согласия.

В небе сверкнула молния, ее неровная линия прочертила путь до самого другого конца озера. Собирался дождь, я чувствовала это самой первобытной частью своего существа.

Я переводила взгляд с одного на другого и пыталась игнорировать страх, сковывающий мой позвоночник. Что-то в том, как они выглядели сейчас, делало их скорее животными, чем людьми.

— С этим есть только одна проблема, придурки. Сэйнт сказал добровольно. Чего никогда не случится.

Они втроем сомкнули ряды, направляясь ко мне, как дьявольские гончие на охоте за кровью. Я собрала все свои нервы, подняла подбородок и приготовилась встретиться с ними лицом к лицу, отказываясь сдвинуться с места ни на дюйм.

— Ладно, не прикасайся к нему, — сказал Сэйнт убийственным тоном; его ухмылка говорила о том, что он не собирается меня отпускать. — Альтернатива гораздо хуже.

Они продолжали приближаться, пока не образовали треугольник вокруг меня, и их темные тени, казалось, поглотили каждый луч света в небе.

— Мы прикажем всей школе, чтобы они над тобой издевались, — прорычал Блейк, и я посмотрела на него, чувствуя, как мое сердце бешено колотится о грудную клетку.

Киан дернул меня за волосы, чтобы привлечь мое внимание, и я повернулась к нему, оскалив зубы.

— Мы сделаем каждый день невыносимым, непригодным для жизни. Гораздо хуже, чем было на этой неделе.

Они сузили круг, и Сэйнт ущипнул меня за щеку, заставляя снова посмотреть на него, отчего мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— У тебя не будет друзей, и любой, кто хотя бы посмотрит на тебя слишком долго, будет сурово наказан за это. Ты пожалеешь, что не была Невыразимой, ты будешь умолять нас позволить тебе снова присоединиться к ним.

Их треугольник сомкнулся еще плотнее, так что их обнаженные груди придавили меня посередине. Я не могла дышать, я не могла ясно мыслить. И я вдруг не знала, какой выбор сделать.

— Тебе небезразлична твоя хорошенькая соседка по комнате? — Промурлыкал Сэйнт, заставив мое сердце сжаться из-за нее. Я не могла позволить ему причинить боль Миле. Не из-за меня.

— И ты хочешь, чтобы полную версию нашего секс-видео показали всей школе? — Блейк зарычал. — Ты помнишь, как умоляла меня об этом?

— Заткнись, — прорычала я, но мой голос каким-то образом утонул в ветре, и страх сильнее забился в моей груди.

Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от них, пока они продолжали шептать обо всех ужасных вещах, которые они собирались сделать со мной, если я не соглашусь на это.

Я зацепилась за учение моего отца и глубоко копнула в поисках того внутреннего места покоя, которое он научил меня создавать. Место, к которому никто не мог прикоснуться. Куда-нибудь, куда я могла бы пойти, когда мир казался невозможным, а стресс был слишком велик.

Я сделала один вдох, второй.

Они дергали меня за одежду, за волосы, пытаясь заставить меня слушать, но я блокировала их, вытесняя их из моего личного внутреннего пространства. Я бы никогда не впустила их туда.

Я должна сделать правильный выбор.

Правильный выбор означает выживание.

Правильный выбор означает, что у меня будет шанс победить их.

Так какой же путь предложит мне это?

Если я откажусь от них сейчас, они уничтожат меня быстро и болезненно. Если бы вся школа работала против меня, у меня никогда не было бы шанса сблизиться с Невыразимыми и обрести силу в их рядах. Я бы потеряла Милу. Я бы потеряла рассудок. Но была ли альтернатива действительно лучше? Позволить им владеть мной? Мысль была отвратительной.

Прерывистые вдохи вырывались из моих легких, и я открыла глаза, обнаружив, что Сэйнт ухмыляется, глядя на меня. И вот, всего на секунду, желание вспыхнуло в его чернильных глазах. Он хотел меня, но он хотел, чтобы я была слабой. Он жаждал меня вот так, теряющую контроль, уступающую его требованиям. И на этот раз, я собиралась позволить ему это. Я собиралась согласиться, чтобы выиграть себе достаточно времени, чтобы найти выход. Но даже при том, что решение было моим, это все равно было похоже на то, что я склонялась перед ними. Как будто сломалась.

Лед в его глазах был острым, как нож. Он был изголодавшимся существом, которому нужна была боль, чтобы процветать. А мое блюдо было деликатесом, над которым он не торопился, пережевывая его кусочек за кусочком.

Слезы навернулись мне на глаза, когда я почувствовала тяжесть его победы, обрушившуюся на меня. Из всех их побед. Я была загнана в угол. Лиса на мушке фермерского ружья. И это было похоже на самую низкую точку в моей жизни.

— Какие правила? — Я выдохнула, стараясь, чтобы моя нижняя губа не дрожала.

Сэйнт протянул руку, убрал прядь волос мне за ухо, и это было совсем не успокаивающе. Он облизал губы, наслаждаясь этим моментом, провел пальцами по моей щеке, оставляя за собой ледяной след.

— Есть только три правила...

— Ты либо делаешь что-то для нас, — первым предположил Киан.

— Или ты с одним из нас, — вставил Блейк второе.

— Или ты будешь со всеми нами, — прошипел Сэйнт последнее, и по моей спине пробежал холодок. — Так ты согласна, Барби? — спросил он почти любящим тоном, но меня это не обмануло. Я сомневалась, что сердце Сэйнта способно на какие-либо теплые чувства. Это был кусок льда, постоянно поддерживаемый при температуре пятьдесят градусов ниже нуля.