ГЛАВА 28

Зацикленность на возможностях приносит только боль.

ТЕЙЯ

Все мое тело ужасно дрожало. У меня не было ни одежды, ни одеял, чтобы согреться. Все, что я могла использовать, - это простыню, и я завернулась в нее. Но мою кожу все еще покалывало от холода и боли.

Мои зубы стучали друг о друга, когда я лежала на полу, сворачиваясь в кокон. В моём ое горле пересохло, и сколько бы раз я ни сглатывала, это никогда не помогало. Сработало только одно.

Наркотик.

Я знала, что белый порошок день за днем отравлял мой организм, поглощая меня своей зависимостью с каждой минутой. Каждый раз, когда мне делали укол, я боролась изо всех сил, которые у меня оставались, но мое тело сдавалось, когда наркотик начинал течь по моим венам.

Это была лестница к моему уничтожению, но также и мой спасательный круг, позволяющий пережить пытки, которым монстры подвергали меня днем и ночью. Я потеряла счет времени.

Я ни разу не выходила из комнаты. Когда они заканчивали со мной, они снова надевали свою одежду и запирали меня внутри, пока не приходил другой. Вся комната пропахла потом, и сексом... моя собственная кожа пахла так же, заставляя меня чувствовать себя грязной.

Но глубоко внутри, в уголке моего сознания, я цеплялась за ниточку надежды, даже несмотря на то, что я медленно угасала. Всякий раз, когда ко мне возвращалось сознание, я оглядывалась в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы выбраться отсюда. Я должна была сбежать.

Ради себя. Ради своей дочери. Ради Люцифера.

В глубине души я все еще чувствовала, что Люцифер пришел бы и спас меня. Он пришел бы за мной. Но я не знала, как долго я еще смогла бы цепляться за эту мысль.

Я услышала, как открылась дверь, но когда подняла глаза, мое зрение было в основном размытым. Я не могла стоять, так как мои ноги были как желе. Мое тело все еще болело от ударов некоторых монстров-садистов.

Звук тяжелых ботинок приблизился, и я прищурилась, чтобы лучше рассмотреть. Это был мужчина.

Он опустился передо мной на колени, прищелкивая, прикасаясь к моим волосам.

— Судьба действительно сука, тебе не кажется? — знакомый глубокий голос Аида мгновенно вызвал гнев и отвращение, пронесшиеся по моим нервам.

Я поклялась себе, что убила бы Аида, прежде чем сбежала бы.

Он наклонился ближе, хотя его лицо все еще было немного размытым для моих глаз. Но в глубине души я точно знала, как выглядел этот монстр.

— Ты выглядишь прекраснее, чем когда-либо. Синяки и отметины идеально сочетаются с тоном твоей кожи. Но самое приятное - это видеть, как твоя душа постепенно разрушается. Я ясно вижу это в твоих глазах.

Его холодный палец коснулся моей щеки, обводя набухший синяк, который был у меня там.

— Я-я... я сбегу... и верну с-свою д-дочь... обратно... — заикаясь, пробормотала я своим сухим голосом.

Он от души рассмеялся, как будто это была самая смешная вещь, которую я когда-либо говорила.

— О, моя дорогая жена. Ты все еще так наивна. И если ты думаешь, что сможешь так легко сбежать, то я должен сказать, что ты самая тупая женщина, которую я когда-либо встречал. — Он заправил выбившуюся прядь моих волос мне за ухо. — И если каким-то чудом ты все-таки спасешься, то прости, что огорчаю тебя, детка, но это будет наполнено обидой и потерей.

Во мне расцвело замешательство, и я нахмурила брови.

— О-о чем т-ты говоришь?

Он просто улыбнулся, потирая рукой свои неряшливые пятичасовые волосы.

— Ты действительно думала, что я сохраню жизнь девочке, которая была отражением моего брата? Я всегда отбирал у него все дорогое и близкое, ты была частью его, и ты уже была у меня. Но девочка - его кровь и плоть. Прекрасная возможность для меня стереть часть его наследия.

Мое сердце пропустило удар.

Дрожь внезапно прекратилась, как будто наркотик потерял свое действие, как будто он был отравлен словами, слетающими с его губ.

Слезы тут же навернулись мне на глаза, потекли по щекам, когда я почувствовала, что мой мир разрушился на части. В тот самый момент все эмоции внутри меня угасли, когда был убит последний луч света в моей жизни.

Он убил мою дочь только для того, чтобы осуществить свою месть.

Потекло еще больше слез, но у меня больше не было сил кричать от боли и горя. Ничего не осталось.

— Она была всего лишь нежным лепестком, который нужно было сорвать, — он изобразил жалость в своем тоне.

Горе пронзило мое сердце так глубоко... Рана была такой болезненной, что я почувствовала, как мое сердце вырвали из тела.

— О-о-о. Я знаю, тебе, должно быть, больно, — он обхватил мое лицо ладонями, потирая большим пальцем кожу, — но я могу помочь тебе. У меня есть идеальное средство для тебя, детка.

Он достал что-то из кармана, и я услышала знакомый постукивающий звук.

Наркотик.

ДА. Да... Мне это было нужно.

Я хотела, чтобы боль ушла. Я хотела быть подальше от всего этого кошмара, и лекарство помогло бы.

Впервые в жизни я посмотрела на Аида с надеждой, как будто у него было лекарство от моей боли.

— Ты этого хочешь? — спросил он.

Я кивнула, несмотря на то, что слезы текли по моему лицу. Всего одна доза, все, что мне нужно, это избавиться от моего горя.

Хотя я и говорила себе, что мне нужна всего одна доза... в глубине души я знала, что одной дозы было недостаточно. Это мой переломный момент. После этого... пути назад нет.

Он широко улыбнулся, как сумасшедший, и отбросил инъекцию в другой конец комнаты, вне моей досягаемости.

— Иди и принеси это, как хорошая девочка, — приказал он, как будто я была собакой, и он велел мне принести палку, которую бросил далеко-далеко.

Меня больше не волновало, унижал ли он меня. Меня больше не волновали пытки и издевательства. Наркотик был нужен мне как последний вздох.

Я сделала все возможное, чтобы встать на ноги, потому что мои ноги не соответствовали моим побуждениям. Все, что я могла сделать, это доползти до места, где была инъекция. Мою кожу покалывало от синяков, но мне было наплевать на это.

Как только я приблизилась к своей цели, я вытянула руку вперед как можно дальше и пальцами поднесла шприц поближе к себе.

Наконец, он оказался у меня в руках, и я крепко сжала ее в ладони, как будто это была моя единственная свобода, которой в данный момент она и была.

Я услышала, как Аид захлопал в ладоши сзади, когда он подошел ко мне и опустился на колени, выхватывая у меня шприц, хотя я протестующе застонала.

— Хорошая девочка, но что касается твоего приза, позволь мне оказать тебе честь, — сказал он, протягивая ладонь вперед.

Не теряя времени, я протянула ему свое запястье, и он ввел его мне в вену, надавив на поршень.

Как по волшебству, наркотик начал делать свое дело, когда я снова легла на пол и услышала, как Аид вышел из комнаты.

И вскоре боль прошла. Я перенеслась в мир, где я была со своими родителями в саду. Девушка в цветастом платье бросилась ко мне, издав восхитительный смешок, и обняла меня. Она назвала меня своей мамочкой, прежде чем поцеловала в щеку, а Люцифер подошел к ней сзади. На его лице была улыбка, когда он сел рядом со мной и моими родителями.

Это был мой безопасный рай. Это всегда было моим счастьем. И я хотела наслаждаться им каждый божий день своей жизни, даже когда на самом деле меня отравляли.

***

ЛЮЦИФЕР

Собрав свои пистолеты и ножи, я бросился вниз по лестнице. Я нашел охранника, стоящего в коридоре и выполняющего свои обязанности, и позвал его.

— Подготовьте каждого солдата. Скажите им, чтобы они собрали все оружие, которое у них когда-либо было, и приготовились. Мы отправляемся на войну, — рявкнул я свой приказ и направился к выходу.

Максвелл и Ромеро сидели в гостиной, но я не обратился на них внимания, у меня нет времени.

Я почувствовал, как пара тяжелых шагов приблизилась ко мне, прежде чем я почувствовал руку на своем плече, останавливающую мой шаг.

— Куда ты идешь? — спросил Максвелл с суровым видом.

— Я собираюсь спасти ее, что должен был сделать давным-давно.

— И ты думаешь, он не будет ожидать, что ты нападешь? — парировал он.

Я покачал головой.

— Меня, блядь, не волнует, что он думает. Все, что я знаю, это то, что я должен уйти, пока не стало слишком поздно... пока я не потерял ее навсегда.

Мой голос дрогнул, но я проглотил комок в горле.

— Ты не смог бы пройти мимо, даже со своей армией. В этом доме не только Ад. Несколько капо из разных городов также присутствуют со своими армиями, — добавил Ромеро.

— Меня более чем достаточно, чтобы убить целый город, чтобы спасти ее.

— И кто, черт возьми, спасет тебя? — прорычал Максвелл, толкая меня в плечо. — Она хочет, чтобы ты был жив ради нее. Ты хочешь причинить ей еще большую боль своей смертью?

Его ноздри раздулись, но его слова попали в цель. Она была бы опустошена, если бы я умер. Но я знал, что оно того стоило бы, если бы это означало, что она была бы свободна от того ада, в котором сейчас находилась.

— Ты хочешь пойти и спасти ее, сделай это, но ты пойдешь не один. Я иду с тобой, вместе со своими людьми, — заявил он, но предупреждение в его глазах было очевидным.

— Половина твоих людей вернулась в Россию, доставка их прямиком в Нью-Йорк займет больше десяти часов. Я не могу больше терять время! — заорал я ему в лицо, больше не в силах сдерживать свою ярость.

Максвелл глубоко вздохнул, прежде чем положил руки по обе стороны от моих плеч, нежно сжимая их, чтобы утешить меня. Он смотрел прямо сквозь меня своим напряженным взглядом, удерживая мост обещания и связи.

— Мы доберемся до нее, Люцифер. Я клянусь тебе своей жизнью, что мы спасем ее. Она - твоя жизнь, твоя семья, и это делает ее и моей семьей тоже. И я не позволю никому из вас умереть у меня на руках.

Проведя рукой по волосам, я кивнул охранникам, чтобы они уходили.

— Твоим солдатам лучше быть здесь до восхода солнца, — приказал я и посмотрел на Ромеро. — Расскажи мне обо всем, что тебе известно об этом доме. О каждом его уголке.