Глава Двадцать шестая

Глава Двадцать шестая

ФРЕЙЯ

Я провела четыре ночи в "Танцующем пони", и все четыре ночи заканчивались тем, что я просыпалась вся в поту, все еще погруженная в воспоминания о крови Эрика, медленно ползущей ко мне, и мягком закате, сияющем сквозь темно-красную жидкость, постоянно проигрывающуюся в моем сознании. На пятый день по просьбе Эммы появилась доктор Дженна Мортон. Ее улыбка профессиональная, но понимающая. Я думаю.

— Итак, как у тебя дела? — спокойно спросила она, усаживаясь в винтажное кресло у окна, как будто я не выглядела как ад на земле — или как будто я пыталась выжить в нем. — Как ты себя чувствуешь теперь, когда у тебя было немного времени, чтобы осознать все это?

Она села на стул у окна, и ее светлые волосы сияли, как нимб.

— Отлично, — прошептала я с кровати.

Я не принимала душ с тех пор, как приехала сюда, и лучше спрячусь под одеялом, чем позволю ей почувствовать мой запах. Я не понимала, как это могло бы принести мне какую-то пользу.

— Хорошо. Хорошо... — она сделала пометку в своем планшете. — А как ты спишь?

— Фантастично.

Дженна несколько раз постучала ручкой по бумаге, прежде чем сочувственно улыбнулась мне.

— Фрейя, это был очень травмирующий опыт для тебя. Разговор об этом пойдет тебе только на пользу.

Я посмотрела на точку на стене позади нее и ничего не ответила.

— Почему бы нам не начать с того, что ты сейчас скажешь все, что у тебя на уме? Первое, что придет тебе в голову… скажи это.

— Я... свободна, — прошептала я, позволяя волнам тщательно продуманных предложений смыть меня.

— Ты думаешь, что то, что ты свободна — неправильный ответ?

— Я не знаю.

Я опустила взгляд на свои колени.

— Здесь нет неправильного ответа, Фрейя. Это не тест.

— Но я чувствую себя... хорошо… из-за смерти другого человека. Почему в этом нет ничего плохого?

Я не могла поднять взгляд. Я просто продолжала впиваться ногтем в цветок, вышитый на одеяле.

— Ты чувствуешь себя хорошо не потому, что он мертв, Фрейя; ты чувствуешь себя хорошо, потому что он больше не может причинить тебе боль.

В ее тщательно контролируемом голосе слышалась нотка эмоций.

— А есть разница?

Впервые у меня хватило смелости встретиться с ней взглядом. Она смотрела на меня открыто, не прячась за своим профессионализмом или умными словами. Она понимала.

— Да. Первое, что пришло тебе в голову, было не о нем, а о тебе. Ты наконец-то освободилась от ада, через который он заставил тебя пройти. Ты не планировала, что это произойдет, ты просто пыталась выжить. И у тебя получилось. Ты выжила.

— Я думала, что я жертва, — пробормотала я себе под нос.

— Ты хочешь стать одной из них?

— Нет, — ответила я, хорошенько обдумав ее вопрос.

— Тогда это не так. Ты выжила, Фрейя, и я горжусь тобой.

— Спасибо тебе, — сказала я, чувствуя, как слезы жгли мне глаза.

— И многие люди здесь тоже гордятся тобой. Не сомневайся в этом, — Дженна наклонилась вперед и понизила голос. — Могу я задать тебе вопрос?

Я подняла на нее глаза.

— Ты недавно чувствовала, что Литтл Хоуп — твой дом? Что это было место, где ты чувствовала себя в безопасности и тебя понимали? Хотя бы ненадолго?

Я непонимающе посмотрела на нее, и она тихо хихикнула.

— Я спрашиваю как друг, а не как консультант.

Я кивнула один раз, а затем закивала все чаще и чаще, потому что да, Литтл-Хоуп стал чувствоваться как дом.

— Со временем травма пройдет, Фрейя. Ее смоют хорошие воспоминания, связанные с окружающими тебя людьми.

От этого мне стало только хуже. Как я могла снова смотреть на Стеллу, Кайлу или Джейка?

Не похоже, что Алекс здесь для того, чтобы помочь, профессионал в борьбе с ПТСР. Или просто жить с этим, если быть точным. По словам Джастина, он уехал. Его хижина — место преступления, так что он все равно не мог там оставаться. Никто не знает, где он, и каждое утро, когда я просыпалась, я теряла немного больше надежды на то, что он вернется за мной. Он не был настолько заинтересован во мне, чтобы даже увидеть меня после нападения. Может быть, он ненавидит меня за беспорядок, который я устроила в его доме и его жизни. Кен пытался убедить меня, что Алекс был в домике той ночью, но я не помнила, чтобы видела его. В памяти всплыло его лицо, окутанное красными и синими огнями, но я едва могла понять, являлось ли это частью моего воображения или памяти. Как будто я взяла то, что рассказал мне Кен, и попыталась превратить это в образ, который не совсем соответствовал моим собственным воспоминаниям о том, что произошло той ночью.

— Фрейя? — тихо спросила Дженна. — Думаю, пришло время кое с кем повидаться.

Я решительно покачала головой. Она не имела в виду психиатра, потому что она и есть чертов психиатр, поэтому она имела в виду кого-то другого, кто был вовлечен. Она имела в виду Кайлу, Джейка, Стеллу.

— Я не могу.

— Ты можешь, — мягко настаивает она. — И у тебя нет выбора. Это гостиница типа "завтрак в постель", Фрейя, а не психиатрическая больница. Эмма беспокоилась о тебе и позвонила мне.

Я сглотнула, и Дженна, должно быть, заметила мое чувство вины, поскольку встала и открыла дверь в мою комнату, кивая кому-то по другую сторону. Она держала дверь широко открытой, и в нее заглянуло обеспокоенное лицо Стеллы. Ее рука в гипсе, но поверх нее надеты длинные рукава, чтобы скрыть ее от посторонних глаз, явно для моей пользы. Кен, отец Алекса, и Джастин тоже стояли у нее за спиной.

— Фрейя, — прошептала Стелла. — О, дорогая. Так приятно тебя видеть.

Она бросилась вперед и обхватила мое лицо руками.

— Когда я услышала о том, что произошло... — она изучала мое лицо, как будто проверяла, нет ли порезов и ушибов. — Я не ожидала, что ты будешь такой... невредимой.

Мне удалось слабо улыбнуться, и она притянула меня к себе, крепко обнимая. Я почувствовала гипс на своем плече, и новая волна вины задушила меня.

— Ты в порядке? — прошептала я.

— Я в порядке, милая, — она отпустила меня и села на кровать, держа свои руки в моих. — Мы тут немного подумали, Фрейя. Ты бы хотела остаться с нами, а не здесь? Я думаю, тебе пойдет на пользу общение с людьми.

Слезы навернулись на мои глаза, и я посмотрела на свои пальцы.

— Ты знаешь, где Алекс? — тихо спросила я.

Я услышала вздох Стеллы и знала ответ еще до того, как она что-нибудь скажет.

— Прости, дорогая. Нет. Никто из нас не слышал ни слова.

— Где же он тогда, если никто не знает? — внезапно я вскрикнула. — Почему его здесь нет? Как он мог...

Я разразилась слезами и не смогла закончить предложение.

Джастин вошел в комнату.

— Я знаю, где он, Фрейя, — тихо сказал он.

Все обернулись, чтобы удивленно посмотреть на него, и я нахмурилась, бормоча:

— Но ты же сказал мне, что это не так, — в то время как Кен пробормотал «мудак» себе под нос.

— Я этого не знал, когда ты спросила, — Джастин сглотнул. — Не мое дело говорить, но я могу сказать тебе, что он в безопасности, жив и...

Я нахмурилась.

— Он сказал тебе и не сказал мне? Я даже телефонного звонка не заслуживаю?

Джастин медленно покачал головой.

— Я думаю, все наоборот, Фрейя. Мне жаль, правда жаль. Он собирается вернуться, но только тогда, когда будет готов.

— И ты не можешь сказать мне, где он и когда вернется?

— Хотел бы я это сделать.

Между его бровями пролегла глубокая морщина, которой раньше там не было, и новое выражение страдания стало постоянным на его лице.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, пытаясь унять разочарование в груди. Это больше не разбитое сердце, это ярость. Почему он заслуживал небольшого перерыва? Почему он сам решал, когда вернуться и сделать то, о чем он мне говорил? Он сказал, что защитит меня. Он сказал, что мне не причинят вреда, если я буду с ним. Что ж, все эти обещания превратились в дерьмо. Его уход, не сказав ни слова, причинил еще большую боль.

Я посмотрела на Стеллу, на лице которой отражалась моя печаль и конфликт таким образом, что это почти подавило меня.

— Если это предложение было искренним, я принимаю, — прошептала я. — Только до тех пор, пока я не смогу купить новую машину, а потом я отправлюсь в путь. Я куплю и тебе новую. Какую бы шикарную новую машину ты ни захотела, она твоя. Я не хочу слышать об этом ни слова.

— Не нужно, дорогая. Алекс уже купил мне новую машину, — ее улыбка горько-сладкая.

— Что?

— На следующий день после того, как тебя выписали из больницы, у моего дома был припаркован новенький BMW с запиской. Я думаю, он спустил все свои сбережения на эту машину.

По ее щеке скатилась слеза.

— Что говорилось в записке?

— «Мне очень жаль», — глаза Стеллы затуманились, и она сказала сквозь комок в горле. И я знала, я просто знала, он не имел в виду несчастный случай.

Этот жест человека, который, наконец, начал свое исцеление, согрело мое сердце, несмотря на то, как сильно оно болело из-за того, что я была отрезана от всего этого.

Я посмотрела на Джастина.

— Закусочная сильно пострадала?

— Кухня и кладовая да. С тех пор их не открывали. Марина пытается выяснить...

— Я заплачу за починку, — перебила я. — Любые улучшения, которые захочет Марина, скажи ей, чтобы она их внесла. Любые.

Я повернулась к Кену.

— Если станции нужны какие-то улучшения, они у тебя есть. И... — я грустно улыбнулась. — Если Джейку понадобится что-нибудь конкретное, дайте мне знать. Я могу заплатить за терапию или что-то в этом роде. Все, что он хочет или в чем нуждается, у него есть.

Голос Кена звучал невротически, когда он уверил меня:

— С Джейком все в порядке, почему ты спрашиваешь о Джейке?

Он говорил, бросая взгляды на доктора Мортона. Происходило что-то, чего я не понимала. Затем он быстро добавил, скрывая неловкость:

— Никому из нас все это не нужно, Фрейя. Мы просто хотим убедиться...

— Ни слова, — оборвала я его. — В ФБР сказали, что я могу оставить деньги себе. Мне кажется неправильным оставлять их себе.

Кровавые деньги, — с содроганием подумала я про себя.

— Я хочу помочь как можно большему количеству людей.