Его лицо все еще расслаблено, но часть напряжения вернулась в шею и плечи. Я вздохнула.

— Спасибо за помощь, — грубо добавил он.

Почувствовав внезапное раздражение, я отступила назад; правда, не очень осторожно, потому что случайно задела его ногой. Прямо там, где прятался питон. Он зашипел и вскочил с табурета.

— Теперь тебе лучше?

Он бросил на меня странный взгляд и медленно ответил:

— Да, конечно, — затем исчез в ванной.

Это заняло всего три миллисекунды, и теперь он ушел. Включился душ. Зачем ему принимать душ и смывать все масло, которое я только что втерла?

Я покачала головой и побрела по полу, чтобы вымыть руки в раковине. Что это было, Фрейя?

Он вышел через пять минут...

... все еще покрытый маслом.

Хм, удивилась я сама себе. Что он там делал?

Затем я увидела это. Питон исчез. О. О! Питон исчез! Этот подлый ублюдок.

— Тебе было весело?

Я просто ничего не смогла с собой поделать. Краска заметно поднялась по неповрежденной стороне его шеи. Мне только что удалось вывести этого могущественного человека из его ворчливой игры? Он что-то пробурчал в ответ и потянулся за своей рубашкой, которая все еще лежала на столе.

— Пока не надевай ее. Дай маслу немного впитаться. И, может быть, позволь мне еще немного поглазеть на твое намасленное тело.

Он посмотрел на меня, потом на свою рубашку, потом снова на меня. Я зачарованно наблюдала за ним. Можно подумать, я только что попросила его прыгнуть в змеиную яму. Затем его плечи опустились, и он отпустил рубашку. Клянусь, это все равно что смотреть льва на канале "Дискавери". Его лицо бесстрастно, но малейшие движения выдавали его — он не мог найти себе места в этом замкнутом пространстве, находясь на виду. Я пыталась облегчить его дискомфорт — хотя на самом деле мне хотелось разозлить его из-за его недавних действий в ванной, потому что мне самой это определенно не помешало бы, — поэтому я начала говорить.

— Если ты будешь делать это каждый день, боль уменьшится.

— Кто сказал, что я хочу, чтобы она уменьшилась? — его вопросительное заявление немного выбивает меня из колеи.

— Никто не хочет страдать от боли, — ответила я очевидным образом.

— Я хочу.

Он едва слышно прошептал, и я знала, что это не предназначалось для моих ушей. Это вина выжившего? Я увидела в нем много проблем с профессиональной точки зрения, но я не думала, что рассматривать этот аспект здесь правильно. Итак, я отключила свои медицинские познания и просто осталась... собой.

— Ты думаешь, что хочешь, но на самом деле это не так, — осторожно бросила я вызов.

Он резко и саркастично фыркнул через нос.

— И ты так хорошо меня знаешь после десяти минут знакомства.

— Ну, прошло немного больше времени, — легкомысленно отмахнулась я, игнорируя его ответный хмурый взгляд. — Но да, мне кажется, я начинаю узнавать тебя получше.

Я накрутила прядь волос на палец.

— Не копай слишком глубоко. Тебе не понравится то, что ты найдешь, — затем, после паузы, он язвительно добавил: — Или копай поглубже. Так ты быстрее выйдешь на свободу.

— Как мило с твоей стороны, — невозмутимо сказала я.

Я знала, почему он говорил так едко, почему хотел оттолкнуть меня, но от этого не становится менее больно. Я была нежеланной слишком много раз в своей жизни. Это означало, что у меня полно собственных проблем, и у меня действительно нет ни сил, ни времени, чтобы успокоить его.

— Ты прав.

— В чем? — в его голосе появился интерес.

— Я не могу здесь оставаться.

Я порылась в шкафчике над раковиной в поисках стакана, затем наполнила его водой и выпила двумя глотками.

— Я уеду утром.

Затем подошла к дивану, легла, натягивая на себя его одеяло, повернулась на бок и закрыла глаза. Я не слышала движений Алекса, но желание подглядеть, что он делал, велико. Но просто назло ему я сопротивлялась. В конце концов, он тяжело вздохнул и неуклюже побрел в свою комнату.

Моя жажда признания продолжала ставить меня в странные положения на протяжении всей моей жизни, и мне не нужно, чтобы случайный парень на случайной горе в случайном городке в штате Мэн пополнил список людей, которые не хотели, чтобы я была рядом.

Несмотря на тысячи мыслей, проносящихся в моей голове, и мои слегка задетые чувства, я заснула очень быстро, как будто спешила на встречу с демонами моего прошлого (с одним в частности), которые ожидали моего прибытия в страну Морфея каждый раз, когда я закрывала глаза.

Я открыла дверь в нашу квартиру, боясь встретить его там. Я задержалась на работе дольше, чем ожидала. На шоссе образовалась огромная пробка, и все больницы были переполнены пациентами со всевозможными травмами. Все работали во вторую или даже третью смену. Но что бы я ни сказала дома, он мне не поверит.

Я уже некоторое время подумывала о том, чтобы прекратить это. Остановить все это. Но я не уверена, хватило бы у меня мужества. Это единственное, что я когда-либо знала, и для меня это обычное дело. Я даже не уверена, что могла отделить хорошие отношения от токсичных. Токсичность — это моя норма, и я не знала, как себя вести, когда человек рядом со мной не мой хулиган, а мой сторонник. Что вы с этим делаете? Как мне принять их помощь и быть благодарным за нее?

Я открыла входную дверь так тихо, как только могла, и услышала его голос из гостиной. Он разговаривал по телефону. Я молча оставила туфли в сторону, отмечая с мысленным приступом паники от предчувствия этого, что на левом носке размазано пятно крови от окровавленной смены, которую я только что пережила. Я едва дышала, надеясь проскользнуть в ванную и запереть за собой дверь. Возможно, мне удалось бы убедить его, что я была там какое-то время, и он просто не заметил, что я вернулась домой некоторое время назад. Верно. Как будто он не заметил бы, что меня не было несколько часов. Я написала ему, что задерживаюсь, но он не ответил, и это даже хуже, чем если бы он накричал на меня. Жара взрывоопасна, но холод смертельен.

Пока я на цыпочках пробиралась в ванную, я услышала несколько отрывистых фраз тут и там, и одна конкретная цепочка устрашающих слов заставила меня замереть.

— Да, она мне тоже надоела. Надо было избавиться от нее, когда у меня был шанс, но теперь, с этими гребаными деньгами...

Затем он замолк, слушая все, что хотел сказать человек на другом конце провода.

— Я знаю, детка. Я знаю. Это было глупо, но мы все равно это сделали. Теперь мне нужны деньги обратно, и это немного сложнее.

Он снова замолк.

— Да, может быть, тебе стоит позвонить своему контакту. Нам срочно нужно это сделать.

После этого он долго молчал, а потом сказал голосом, который, я знала, он приберегал для спальни:

— Да, детка. Все это.

Затем он слушал, как его — детка разговаривала на другом конце провода, и, наконец, сказал:

— Да, мы это уже знаем. Все на флешке, — он тихо напевал, когда услышал ответ, как будто обдумывает его. — Ты думаешь? Это единственное место, где я храню информацию... Нет, детка, даже о тебе.

Он смеется над чем-то, что говорил другой человек.

— Это моя страховка, ты это знаешь, — он хихикнул. — Мне нужно перевести активы на свой счет, а затем я просто добавлю несколько фрагментов информации о том, что она знает их имена здесь и там, и все будет в порядке, можно считать, что она ушла. Мне платят за то, чтобы я держал рот на замке, что я могу поделать, если она любопытствует, верно?

Он снова засмеялся, как будто ему только что рассказали самую смешную шутку во вселенной.

Я споткнулась обо что-то на полу и уронила статуэтку кошки с кофейного столика позади меня. Она разлетелась на мелкие кусочки — всегда ненавидела эту уродливую штуковину. Он резко повернул ко мне голову и рявкнул в трубку:

— Я тебе перезвоню.

— Привет, — пробормотала я.

Его лицо меняется, маска ярости стерла все человеческие черты, которые еще остались в нем.

— Я вижу, ты дома, — он многозначительно посмотрел на свой Rolex. — Как раз вовремя.

— К чему?

— Знаешь к чему, — сказал он, закатывая рукава своей белой рубашки на пуговицах.

Черт.

Я отступила в сторону ванной, но он быстрее. Он всегда быстрее. Он прижал меня к стене, и я ударилась затылком. Вы не видите звезд, когда вас ударяют, вы видите повсюду черные точки и размытые объекты в постоянном движении, которые невозможно собрать в одно целое, как бы сильно вы ни пытались сфокусироваться.

Он снова прижал мое тело к стене.

— Как много ты услышала? — прошипел он мне в ухо после того, как облизнул его, и меня вот-вот стошнило бы.

Я должна молчать. Сейчас тот момент, когда ты молчишь и остаешься в живых. Ты сбегаешь и совершаешь все остальные безумные поступки позже, но сегодня я решила совершить безумие раньше, поэтому я прошептала ему на ухо:

— Все.

— Что, черт возьми, ты только что сказала? — он отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Я сказала, что слышал все, что ты только что сказал.

Я улыбнулась сквозь уже расцветающую головную боль.

Его лицо стало диким. Схватив меня за шею, он сильнее ударил меня головой о стену. Я пыталась бороться. Я всегда боролась, но на этот раз все по-другому. На этот раз он другой. На этот раз я боролась за свою жизнь.

Итак, я сражалась как адская кошка. Он сильнее, но я полна решимости. Наконец-то с меня хватит.

Пытаясь освободиться от его хватки, я протянула руку к керамической лампе на столике у стены. Моя любимая лампа весила тонну и стоила целое состояние. Я пропустила еще два удара по щеке, чтобы дотянуться до неё, но когда мне это наконец удалось, я со всей силы ударила его по голове. Он мгновенно упал. Не так, как в фильмах, когда злодей продолжал смотреть на тебя и несколько раз моргал, прежде чем упасть навзничь, нет. Он просто упал на пол. Мне следовало бы почувствовать себя неловко и проверить его пульс, потому что он человек. Но я таковым его не считала. Я надеялась, он никогда не встанет. Я надеялась, что его — детка найдёт его мертвым на полу через несколько дней, когда он будет гнить прямо там, где причинил мне боль в последний раз.