Глядя на меня со странным выражением, Костюм признается:
— Я не ожидал, что вы так хорошо себя покажете.
Я понимаю, что его странное выражение лица - это восхищение, и у меня возникает нехорошее предчувствие, к чему он клонит.
— Эм... спасибо?
— Мы бы хотели, чтобы вы работали на нас.
Мне требуется время, чтобы это нелепое заявление проникло в мой пульсирующий череп.
— У меня уже есть работа, но я ценю ваше предложение.
Он хихикает.
— Не как инструктор по йоге. В сборе разведданных.
— Другими словами, шпионаж.
— Правильно.
Чтобы выиграть немного времени, пока мой мозг оправится от этого нового шока, я спрашиваю:
— Кого вы имеете в виду, говоря «мы»?
— Правительство Соединенных Штатов.
— Вы имеете в виду ЦРУ?
— Конкретное подразделение не имеет значения.
— Но я хотела бы знать, на кого я буду работать.
— Вы бы отчитывались перед куратором, который давал бы вам задания. Это все, что вам нужно знать на данный момент.
— Мне по-прежнему придется платить налоги?
— Да.
— Так в чем же плюс?
— Вы бы послужили своей стране.
— Я считаю себя гражданином мультивселенной.
— Я не шучу, мисс Келлер.
— Как и я. Я стала бы плохой инвестицией. Когда инопланетяне приземлятся, я буду в рядах первых, кто добровольно отправится с ними на Марс.
Он делает паузу, чтобы собрать все силы и терпение.
— Я не совсем ясно выражаюсь. Это не предложение. Это приказ.
Я снисходительно улыбаюсь ему.
— Жаль, что ты мне не начальник.
Он мрачнеет.
— Если вы откажетесь, вам сделают инъекцию хлорида калия, которая вызовет остановку сердца в течение семи минут. Это будет фатально. Это также будут мучительные семь минут. Затем мы завернем ваше тело в биоразлагаемый саван, усиленный средством для привлечения акул, и сбросим вас в море. Ваше тело никто никогда не найдет.
— Ух ты. А я-то думала, что мы так хорошо ладим.
— Вы упрямы, как коза. Мне это нравится. Мне также нравится ваш настрой. За двадцать пять лет моей работы тысячи вражеских диверсантов прошли через различные объекты, за которыми я наблюдаю. Девяносто один процент из них предоставляют нам нужную информацию в течение одного дня после прибытия. Еще четыре процента делают это за два дня до того, как сдаются. Вы можете понять, почему я впечатлен.
— А как насчет остальных пяти процентов? — Он лишь улыбается. — Спят на дне морском, да?
— Такое странное выражение для описания чего-то столь невыразимо жестокого. Прежде чем вы примете решение, я бы хотел, чтобы вы имели в виду две вещи. Во-первых, отказ равносилен верной смерти.
— Ты уже упоминал об этом.
— Я подумал, что это достаточно важно, чтобы повторить еще раз. Во-вторых, вы не единственная, на кого это распространяется.
Он на мгновение замолкает, просто чтобы убедиться, что я понимаю, чем он угрожает.
— Вы сказали, что Деклан был одним из ваших лучших агентов.
— И теперь он один из наших лучших агентов, у которого есть слабое место. Вы.
Я могу сказать, что он говорит это вполне серьезно. Если я не буду сотрудничать, Деклан и я умрем.
Гребаные бюрократы.
— О, еще один пункт. Вы положите конец вашим с ним отношениям.
Мой пульс сбивается с ритма. Мои руки становятся липкими. Мой желудок сжимается в ужасный маленький узел. Мы смотрим друг на друга, как мне кажется, очень долго в полной тишине, прерываемой лишь случайным урчанием моего желудка.
Наконец, я говорю:
— А черта лысого тебе не надобно.
— Я не могу допустить, чтобы один из моих лучших агентов отвлекался. Ваши отношения - это обуза.
Я повышаю голос:
— Я не стану ничего заканчивать.
— Вы именно это и сделаете, мисс, и придумаете что-нибудь такое, что не заставит его заподозрить, что у нас был этот разговор. Как вариант, ты много думала, пока сидела взаперти, и поняла, что он тебе не подходит.
Меня охватывает паника. Мне одновременно жарко и холодно, я застыла на месте, но меня сильно трясет. Мой голос тоже дрожит, когда я говорю:
— Он в это не поверит. Он слишком умен, чтобы я могла сделать это убедительно.
— Я абсолютно уверен в вашей способности быть убедительным. В конце концов, на карту поставлена жизнь Деклана. — Он лишь улыбается, говоря это. — И действительно, кажется, что он тебе очень нравится, учитывая, что ты скорее умрешь с голоду в одиночестве в транспортном контейнере, чем признаешься, что когда-либо встречалась с ним. Я так восхищаюсь такой преданностью. Я знаю, что ты сделаешь для нас все от тебя зависящее.
Он встает. Его шаги отдаются тихим шелестом по полу. У двери он останавливается. Я чувствую, что он смотрит на меня в ответ, но не могу оторвать взгляда от пустой тарелки с едой на кофейном столике. Я не могу сосредоточиться. Я едва могу дышать.
Деклан - шпион. Я собираюсь стать шпионкой. И я должна поставить точку в наших с ним отношениях.
И сделать это убедительно.
Или он умрет.
Может быть, я все еще в больнице с этим сгустком у меня в голове, и мне все мерещится.
— Я дам вам немного времени, чтобы вы во всем разобрались. Но с этим нельзя долго тянуть. Лучше всего быстро сорвать пластырь. Я свяжусь с вами, как только все будет сделано. И помните, мисс Келлер, этого разговора не было. Не пытайтесь проявить изобретательность и рассказать ему об этом разговоре каким-нибудь глупым способом, например, написать ему записку. Я узнаю, если вы это сделаете.
Чувствуя себя дурно, я говорю:
— И как ты об этом узнаешь?
— Точно так же, как я узнал имя парнишки, который столкнул вас со ступенек школьного двора, когда вам было четырнадцать, и у вас случился выкидыш. Это моя работа. Добро пожаловать на борт, мисс Келлер.
Дверь распахивается и закрывается.
Он уходит прежде, чем успевает увидеть, как содержимое моего желудка извергается на пол.