Фракиец кивнул, забрался в лодку и жестом предложил Раму и Раду следовать за ним. Они перепрыгнули через другой борт лодки, чтобы уравновесить вес садившегося в лодку Марка, затем помогли забраться Арабусу, и Арминий оттолкнул лодку от берега.  Медленно подгребая , стараясь не издавать громкого плеска, который мог бы выдать их, Марк с Дрестом работая веслами, направили лодку  к дальнему берегу реки, в то время как оба сармата вглядывались в туман  по обе стороны, но их лица ничего не отражали, когда римлянин перехватил взгляд одного из них. После нескольких уверенных гребков северный берег реки стал почти невидим, и они, молча, поплыли сквозь густой туман, каждый  думая о своем. Вскоре южный берег реки материализовался из мрака вместе с пространством из взъерошенных ветром камышей и болотистой местности, и когда лодка пристала к илистому берегу, Марк осторожно вылез из нее. вытянув узорчатый клинок своей спаты, и продвигаясь вверх по камышам. Наклонив голову, он ненадолго застыл, прислушиваясь, затем повернулся к остальным.

- Вроде, все нормально!  Дрест, выводи своих людей из лодки и удерживай позицию здесь, пока я схожу  на разведку, чтобы  убедиться, что все спокойно. Арабус, возвращайся за остальными!

Следопыт кивнул и, развернув лодку, присел на носу и стал грести с двух  сторон от заостренного носа, слегка приподняв корму. Лодка быстро потерялась в тумане, и Марк повернулся обратно к Дресту, сбросив с себя плащ вора и положив его рядом с фракийцем.

- Присмотри за ним ради меня. Если в тумане нас ждут люди и со мной что-нибудь случится, у вас все еще останется Орел и шанс вернуть его префекту Касту.

Дрест  устало кивнул, поднялся на ноги и положил руку на рукоять меча.

- Здесь будет безопасно. Не заходите далеко в туман, а то заблудитесь и не найдете пути назад, хорошо?  - Марк кивнул, отвернувшись и шагнув вперед в пространство  болота, граничащего с берегом реки, но  Дрест явно не смог сдержать дальнейших легких насмешек в его адрес. -  И постарайся  больше нигде не утону…

Он замолк на полуслове, и Марк, обернувшись, увидел фракийца, стоявшего неподвижно с удивленным выражением лица. Позади него раздался грубый голос, прозвучавший беглым, но на удивление резким по сравнению с предыдущим тоном  сарматским близнецом.

- Хватит болтать, старик.

Дрест с изумлением смотрел на свою грудь, словно пытаясь понять, откуда взялось острие меча, воткнутое ему между ребер. На глазах у римлянина Рам, стоявший вплотную позади фракийца, поднял руку и с кривой ухмылкой столкнул Дреста с длинного клинка, пожав плечами, когда его бывший хозяин рухнул на мокрую землю, а из его раны потекла кровь.

- И теперь ты хочешь знать, почему мы это сделали, не так ли?  -  Раду обойдя брата, вытащил свой меч и направил его на Марка. - Почему мы просто не подождали, пока ты отойдешь подальше,  чтобы убить его и забрать Орла?

Римлянин опустил острие своего меча на землю и покачал головой в ответ.

- Я уже знаю почему. Вам заплатили за то, чтобы вы, когда мы его вернем, забрали Орла и проследили за тем, чтобы это оставалась в тайне для какой-то цели, и я думаю, что вам предложили деньги, чтобы доставить Орла вашему новому хозяину, не так ли?

Рам перешагнул через свалившееся тело Дреста и встал рядом со своим братом, направив окровавленное оружие в лицо Марка.

- Да. Нам заплатили за то, чтобы мы принесли Орла, но цена утроится, если у нас в мешке вместе с ним будет и  твоя голова.

Раду в предвкушении удовольствие  ухмыльнулся Марку.

- И это будут самые легкие деньги, которые мы когда-либо заработаем.

Римлянин поднял спату, вытащил гладиус с орлиным навершием, и, угрожая им обоими клинками, сказал:  - Ты забываешь вот про эти два клинка.

Близнецы двинулись вперед, и они, скорее всего,  затеяли этот разговор, чтобы отвлечь Марка,  пока медленно расходились, стремясь обойти римлянина и атаковать его одновременно с обеих сторон.

- А что это за отрезанная мертвая голова, которую ты таскаешь с собой?

Марк невесело ухмыльнулся Раму.

-  Не твое дело! Лучше, подумай о своей голове и о том, что я уже однажды приставлял лезвие к твоей шее, а на этот раз я не отведу меча.

Сарматы насмешливо фыркнули и сделали еще по шагу в его  сторону.

- Но прежде мы тебя заколем, отрубим голову и пошлем к твоему Богу!

Римлянин повернулся боком к обоим сарматам, быстро взмахнув спатой, описав вращающуюся дугу,  и оставив водоворотное завихрение в пропитанном туманом воздухе на берегу реки.

- Сегодня я уже однажды держал за руку своего Бога. И одного раза мне достаточно.

- Мы проехали по тропинке отсюда до края Сковороды.

- И ничего не видели?

Сил  утвердительно кивнул на вопрос Юлия. Кавалерийский отряд встретил марширующую когорту в миле к западу от развилки тропы, и примипил объявил привал, чтобы  посоветоваться со своим декурионом.

- Мы вообще ничего не видели. В этом лесу тихо, как в могиле,  примипил, так что, если вы хотите пойти по этой тропе, чтобы вернуться к стене, то я предлагаю быстрее  идти по ней, прежде чем эти  чернильные обезьяны перестанут быть такими сговорчивыми. -  Юлий решительно кивнул и уже отвернулся, чтобы начать отдавать приказы, когда Сил снова заговорил. - Еще одна мысль, примипил?

Старший центурион повернулся к нему, приподняв одну бровь в иронической ухмылке.

- Слушаю, декурион?

- Мы с ребятами обсуждали историю, которую нам рассказал вчера вечером трибун, историю о трех легионах, разбитых варварами в Германии, и одному из моих самых парней пришла в голову неплохая идея надуть  синеносых., если они устроят нам здесь засаду.

Юлий нахмурился.

- Я думал, ты сказал, что путь свободен?

Сил развел руками.

- Да, я так сказал. А еще я сказал, что в лесу было тихо, как в могиле. Но это не то же самое, что мы знаем  это наверняка, что все вениконы клюнули на наживку трибуна и двинулись на северо-восток, не так ли?

Примипил медленно кивнуло.

- Так в чем тогда заключалась блестящая идея, кроме как быть  готовыми бежать со всех ног при первом же появлении неприятеля?

Сил кивнул, и его лицо осветилось искренним весельем.

- Довольно во многом, хотя и здесь есть одна маленькая подковырка, которую можно было бы добавить к этой основной тактике.

Юлий выслушал предложение декуриона с настороженным выражением лица, медленно кивнув, когда суть предложения Сила дошла до него.

- Неплохо, даже если это так же рискованно, как  и все, что придумал трибун. Скоро мы бросим вызов Скавру, предложив коварный план, который либо чудесным образом сработает, либо загонит нас всех в могилы.  - Он обратился к своему смотрящему центуриону. - Позови сюда трибуна и всех центурионов, Квинт?  Я думаю, что это требует более широкого обсуждения…

Оба сармата снова шагнули вперед, сделав еще  по одному осторожному шагу в обе стороны, чтобы еще больше разойтись, и рассредоточить внимание римлянина. Рам снова заговорил, его лицо исказила самодовольная улыбка.

- Трибун Сорекс сказал нам, что если мы не вернемся с твоей головой, то, можем  вообще не возвращаться. Ты ему очень не нравишься, центурион, хотя о твоей жене он, кажется, лучшего мнения.

Справа от римлянина Раду продвинулся вперед еще на шаг, приставив острие меча так близко к клинку спаты Марка, что при малейшем выпаде мог уже начаться бой.

- О да, он действительно положил на нее глаз. Так, что при первой же возможности он  окажется на твоей милой женушке, в роли жеребца осеменителя, и я думаю, он, вероятно, уже сейчас по уши влез на нее...

Раду подступил поближе. Марк ткнул более длинным из обоих своих мечей вперед в мощном выпаде, согнув колено и направив острие в грудь сармата, держа другой клинок высоко поднятым, готовый либо парировать, либо нанести удар. Рам ринулся в бой с другой стороны от римлянина, ища лазейку, через которую можно  было нанести смертельный удар. Приняв мгновенное решение вступить в бой с   близнецом, над которым он ранее одержал победу, Марк быстро уклонился от атаки Раду, парировал первый удар Рама и сделал ложный выпад гладиусом в левой руке, а затем, низко развернувшись между двумя противниками, прицельным взмахом длинного лезвия спаты оставил глубокий порез на бедре Рама. Сармат отскочил достаточно быстро, чтобы уклониться от удара лезвия спаты, оставившей толстую красную линию крови, хлынувшую из раны, но когда римлянин снова встал в боевую стойку, жгучая боль обожгла его левую руку и он понял, что Раду сумел зацепить его своим мечем, когда пролетал мимо. Сарматы широко ухмылялись ему, расхаживая по темному участку в камышей и, снова подняв мечи, кивнули на капли крови, стекавшие по наклоненному лезвию его спаты.

- У тебя кровь, центурион. Потерпи немного и ты отправишься к своим богам.

Не обращая внимания на  их насмешки, Марк попятился к реке, зная, что ему нужно что-то сделать, что дало бы ему возможность атаковать одного из братьев, чтобы другой не воспользовался его отвлечением. Сарматские воины следовали за ним, все еще по отдельности, ожидая случая напасть на него  с обеих сторон, но Рам оказался чуть дальше  и правее, слегка хромая от раны на бедре, когда перешагивал  через валявшееся тело Дреста, не сводя глаз с Марка.

- Нам не нужно даже пускать тебе кровь! Я оторву твою гребаную голову за то, что ты меня порезал…   О-О-О-ой..

Его лицо внезапно исказилось от боли, когда Дрест приподнялся с бледным лицом и, схватив его за ногу, вонзив свои зубы глубоко в сухожилия задней части лодыжки сармата. Рам неуклюже повернулся и нанес удар мечом по голове раненого фракийца, который был похож на удар тяжелого тесака по капусте. Понимая, что возможность, полученная в результате самоубийственной атаки Дреста, будет кратковременной, Марк бросился на Раду с внезапной, стремительностью, повторив трюк, который он проделал с Рамом на плацу в Арабском предместье, парировав клинок сармата, а затем отбросил свои мечи в сторону,  он шагнул  ближе, чтобы схватить  того за тунику. Его противник, ухмыляясь ему в лицо, откинул голову назад, чтобы не дать римлянину отдышаться, и сменил  положение своего меча, наклонив лезвие, готовый вонзить его глубоко в беззащитный левый бок противника. Марк, взревев от гнева и усилий, приподнял изумленного сармата с земли, чувствуя боль в раненом бицепсе, напряг мышцы, а затем судорожно выпрямлял руки, чтобы со всей силы отбросить Раду назад, в туман.  Не дожидаясь результата, он развернулся и бросился на Рама, потянувшись к поясу за маленьким ножом, который он выковал из смертоносного лезвия меча вожака бандитов, убитого им в Тунгрии годом ранее. Раму пока не удалось освободиться от  хватки Дреста  и с криком разочарования и боли он протянул руку и оторвал сомкнутые челюсти умирающего от своей лодыжки. Когда он снова повернулся к Марку, атакующий римлянин сильным ударом швырнув его в камыши и, прижав свободной рукой, нанес несколько ударов  зловеще острым лезвием ножа. Раз, два, три раза колеблющаяся сталь вонзилась  в тело между ребрами сармата, и при каждом ударе Рам кряхтел, словно от удивления, а его глаза широко раскрылись, когда острие ножа последний раз пронзило  его тело.