Поскольку Амелия осталась у Эмили, реальность остаться наедине с Лексом станет настоящим испытанием для моей силы воли. Было бы просто попросить Лекса прийти в постель, заняться с ним любовью и выслушать его обещания, что больше такого не повторится, но упрямый Чарли хочет думать в одиночестве.

     — Итак..., — он бросает ключи на столешницу, снимает галстук-бабочку и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

     Да, я не застрахована от его сексуальной привлекательности. Поэтому я намеренно отворачиваюсь, пытаясь неистово игнорировать его магнетическую силу.

     — Амелия у мамы?

     — Да, — это все, что мне удается, не будучи уверенной, какая из личностей Лекса сейчас проявится.

     Он кивает головой, поднимая глаза, чтобы встретиться с моими: — Ты хочешь, чтобы я спал в гостевой комнате?

     — Это твой дом, Лекс, такой же, как и мой, — говорю я, потерпев поражение, — Я иду спать. Спокойной ночи, — начинаю выходить из кухни, пока Лекс не окликает меня по имени, заставляя остановиться и обернуться.

     — Я горжусь тобой... тем, что ты делаешь, чтобы помочь Марджори. Требуется много силы и воли, чтобы бороться за то, что правильно, и когда дело касается семьи. Ты — самый сильный защитник, о котором может попросить любая мать или ребенок. Ты воин, Шарлотта, и ты заслуживаешь того, чтобы знать это, — Лекс проходит мимо меня, оставляя меня с этими словами.

     Лекс отправляется спать в комнату для гостей, а я лежу без сна, не в силах прояснить свои мысли. Слова Лекса повторяются...

     «Ты - воин Шарлотта, и ты заслуживаешь знать это».

     Я никогда не считала себя воином. Я много раз сражалась в одиночку, но только потому, что у меня не было выбора. А теперь я замужем, и человек, с которым я должна быть на передовой, спит в нашей гостевой комнате. Бесчисленное количество ночей за последние несколько месяцев я лежала в этой кровати одна.

Единственная разница сейчас — я контролирую ситуацию.

     Все на мне.

     Благословение и проклятие.

     Мне удалось поспать несколько часов, несмотря на мое затруднительное положение. Прежде чем заехать за Амелией, я решил принять душ, переодеться и немного поработать. Когда мой завтрак и кофе сидят рядом со мной в моем домашнем офисе, меня прерывает стук в дверь. Я поднимаю взгляд и вижу, что он одет в джинсы, белую футболку и кроссовки. Как этот человек переходит от смокинга к кроссовкам и при этом выглядит как Адонис — уму непостижимо.

     Работаешь? — спрашивает он, сохраняя дистанцию.

     — Да, — хмыкаю я, снимая очки, — Эти цифры... разочаровывают, мягко говоря.

     — Ты не возражаешь, если я взгляну?

     Я подталкиваю бумаги к нему, обхватываю руками кружку с горячим кофе и делаю столь необходимый глоток. Возможно, я слишком много анализировал, или мой мозг устал от перебора цифр. В любом случае, я чувствую, что ничего не добилась.

     — Предложение?

     — Давай.

     — Если Марджори сможет сдвинуть бюджет в сторону этой колонки, вы увидите рост потерь. Однако, если вы посмотрите сюда, рентабельность инвестиций увеличится.

     Я внимательно изучаю цифры и его направление. Лекс прав. Марджори и ее команде нужно найти способ поддерживать повседневную работу приюта и по-прежнему платить арендную плату, несмотря на повышение из-за жадных инвесторов. План состоит в том, чтобы собрать достаточно денег, чтобы иметь возможность купить землю, плюс отремонтировать здание, чтобы сделать его более удобным и функциональным.

     — В этом есть смысл. Много смысла, — я прервалась, — Я собираюсь поработать над этим сейчас, прежде чем заберу Амелию.

     — Я думал забрать ее. Знаешь... провести с ней немного времени, плюс дать тебе несколько часов для работы?

     Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд, предлагая ему улыбку: — Я была бы признательна за это. Спасибо.

***

Я представляю цифры Марджори и ее команде. Она кивает головой, соглашаясь, но при этом выглядит несколько облегченной. Приют работает на спонсорские средства, многие сотрудники — волонтеры. Любой сэкономленный пенни будет иметь значение для будущего приюта.

     — Ты ангел, посланный свыше, Чарли.

     Мои губы изгибаются вверх, приветствуя комплимент, но я быстро вспоминаю, что это был интеллект Лекса, а не только мой.

     — Вообще-то, вы можете поблагодарить моего мужа. Он — мозг, стоящий за цифрами.

     — Как я уже говорила, у вас хороший мужчина. Он вас очень любит.

     Не зная, что ответить, я сказала «Спасибо» за ее добрые слова.

— Знаете, он напоминает мне моего Клиффорда до его смерти, — говорит она, с нежностью вспоминая, — Брак никогда не бывает легким... нужно постоянно трудиться. Мы совершаем ошибки, иногда нам больно, но с правильной любовью она навсегда останется в вашей душе.

     Не в силах сдержать улыбку, я еще раз благодарю ее, прощаюсь и выхожу из кабинета. Когда я прохожу мимо маленькой общей комнаты, там за старым пианино сидит мальчик-подросток. Сын Марджори подарил пианино приюту, когда выяснилось, что многие женщины умеют играть. Оно не было ни причудливым, ни грандиозным, но выглядит достаточно хорошо, чтобы этот мальчик пробежался пальцами по клавишам и сыграл мелодию.

     Рядом с ним сидит девочка того же возраста. Они оба смеются, шутка между ними, которую я не могу расслышать со своего места. В то же время их лица светлеют, они улыбаются, как два подростка, которые вот-вот влюбятся друг в друга. Мальчик игриво подталкивает ее плечо своим, прежде чем снова положить пальцы на клавиши и начать играть мелодию.

     Каждая нота становится знакомой, и, как взрыв из прошлого, это та самая песня, которую Лекс играл в тот день, когда мы впервые сели за пианино вместе. Я вспоминаю Чарли из старшей школы — юную, наивную и незнакомую с силой любви. Я полюбила Александра Мэтьюса, всего его, несмотря на его семейные обстоятельства. В то время я была достаточно глупа, чтобы думать, что мы никогда не расстанемся, но моя невинность заставила меня поверить, что наша любовь будет длиться вечно.

     И это никогда не изменится.

     У нас нет другого выбора, кроме как начать путь к исцелению нашего брака. Мы не сломались окончательно, мы просто согнулись над чем-то, через что нам обоим трудно пройти. И несмотря на все это, боль и страдания, держа Лекса на расстоянии вытянутой руки из-за моих собственных страхов, сейчас только причинят нам еще большую боль.

     Мы — семья.

   Дело не только во мне и Лексе, Амелия тоже заслуживает моей полной и абсолютной преданности, чтобы присоединиться к Лексу и попытаться снова сделать нас единым целым.

     Я проезжаю по улицам с рекордной скоростью, пока студия Dreamteam не оказывается прямо передо мной. Припарковав машину, я бегу к входу, почти запыхавшись, когда администратор приветствует меня. Я не была на месте уже несколько месяцев и понятия не имею, кто она, удивляясь тому, что Лекс нанял брюнетку.

     — Чем могу помочь?

     — Я пришла к Лексу.

     — Мне жаль, — ее фальшивая улыбка так раздражает меня, как и то, как она смотрит на мой наряд.

     Я бы сказала ей, что на мне Valentino, но мой выбор одежды сейчас не имеет никакого значения.

     — Вам нужно записаться на прием.

     Разочарованная, я качаю головой: — Я его жена. А теперь скажите мне, где он, или я сама его разыщу.

     Секретарша ошеломлена моей угрозой, но медленно соединяет точки в своей наполненной воздухом голове.

     — Он на важном совещании в зале заседаний А. Вы не можете его прерывать... здесь действует строгое правило «не прерывать». Он уволит меня, если ты туда войдешь!

     К черту это правило.

     Я прослежу, чтобы он ее не уволил.

     Мои каблуки «Лабутен» щелкают по фарфоровой плитке, я ищу таблички на дверях, пока не вижу зал заседаний А. Там стеклянная стена, и Лекс сидит во главе стола и выглядит незаинтересованным, пока пожилой джентльмен разговаривает. Пиджак Лекса снят и висит на спинке стула, на нем жилет и галстук, и выглядит он, как всегда могущественный генеральный директор.

     Его тело откинулось назад в кресле, выражение лица кажется противоречивым, а в руке он держит телефон. Его глаза блуждают по экрану, затем его пальцы быстро набирают текст, и только после этого он поджимает губы в легкой гримасе, прежде чем нажать кнопку «Отправить».

     Несколько секунд спустя мой телефон вибрирует в сумочке.

Лекс: Я люблю тебя, Шарлотта. Навсегда. Всегда. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно.

     Его слова вызывают эмоции, которые я заставила себя похоронить. Я привыкла к нетерпеливому, требовательному и контролирующему Лексу, но я вижу, как он раскаивается в совершенных ошибках.

     Я широко открываю дверь, каждое лицо в комнате смотрит в мою сторону, и с невероятно быстро бьющимся сердцем я игнорирую всех, кроме Лекса.

     С озабоченным выражением лица он немедленно поднимается со стула, его мышцы шеи напрягаются, когда он подходит к тому месту, где я стою.

   — Шарлотта, все в порядке?

     — Да, нет... Мне нужно поговорить с тобой, — поспешно отвечаю я.

     Лекс оправдывается, прежде чем закрыть за нами дверь, берет меня за руку и ведет в свой кабинет. Как только дверь закрывается, он отпускает меня и спрашивает: — Что случилось? 

     Я зарываю голову в его грудь, приветствуя его быстрые объятия, позволяя подавленным эмоциям вырваться на свободу, громко всхлипывая, так как тяжесть наших действий вышла на поверхность.

     — Я люблю тебя, — плачу я, сглатывая комок в горле, — Это больно, но я люблю тебя.

     Подняв руки, он обхватывает мои щеки, заставляя наши взгляды встретиться, и, клянусь, даже в самые темные времена его глаза превращаются в изумрудно-зеленые, почти как у хамелеона.

     Как и всегда, они окутывают меня любовью и теплом, но все же какая-то часть меня боится позволить ему доступ ко всему моему сердцу, если единственная цель — сломать меня, пока ничего не останется.

     Ты должна научиться доверять ему, Чарли.

     Любовь никогда не выживет без этого.

     — Если мне придется потратить всю свою жизнь, чтобы заслужить твое прощение, я сделаю именно это. Я не могу... мы не можем быть врозь. Я не могу тебя отпустить.