— Давай, задавай мне свои миллион вопросов, — говорю я, запихивая в рот самый аппетитный шоколадный торт.

     — У меня нет вопросов. Ты порвала с Джулианом, и ты снова вместе с Лексом.

     — Да, наверное, это главный... подожди, ты только что назвала его Лексом?

     Он шаркает ногами, но смеется над этим: — Прости, я услышал, как ты назвала его так однажды, и это, должно быть, прилипло.

     — Когда это я его так назвал? — спрашиваю я, смущаясь.

     — Наверное, Джен, тогда, я не знаю. В любом случае, значит, Алекс и ты снова вместе.

     — Разве ты не хочешь узнать, что произошло?

     — Чарли, я парень, нас не интересуют грязные подробности. Если только это не грязно, но поскольку я смотрю на тебя как на сестру, это просто неправильно. Вообще-то, это просто откровенно неправильно, что я назвал тебя сестрой, когда мы делали это дважды.

     — Ящур, добро пожаловать в мой мир, — хихикаю.

     — Ладно, я хочу сказать, что если ты счастлива, Чарли, то остальное уже неважно.

     — Я беременна, Финн, — промурлыкала я.

     Он чуть не выплевывает свой клубничный молочный коктейль. Его лицо покраснело, а глаза стали жесткими. Черт, неужели я только что испортила наше счастливое воссоединение?

     — Только не говори мне, что ты с ним из-за этого?

     — Финн, правда, ты думаешь, меня воспитывали в 1950-х годах?

     Он молчит, и я даю ему мгновение, чтобы ему осмыслить сказанное.

     — Ты знаешь, что дети плачут всю ночь, — сообщает он мне.

     — Я знаю.

     — И тебе нужно менять их подгузники тридцать раз в день.

     — Я в курсе их кишечных движений, да.

     — И вы не можете заниматься сексом около шести недель после родов.

— Да, я знаю... — осознание того, что он сказал, ударяет по мне как кувалда, — Подождите! Шесть недель? — спрашиваю я слишком громко, и старушка позади Финна оборачивается.

     Он ухмыляется, ублюдок. Никки никогда не упоминала об этом, вероятно, потому что занималась чем-то другим, чтобы компенсировать это. Мысленная заметка — спрошу ее позже.

     — Все будет хорошо, Финн, и, кроме того, ты всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Такой опытный родитель, как ты, должен быть в состоянии ответить на все мои вопросы.

     — Поздравляю, Чарли, — он улыбается.

     Я кладу свою руку поверх его и крепко сжимаю ее.

     — Эй, у меня есть идея, ты хочешь немного повеселиться с нарушением закона? — спрашивает он с озорным выражением лица.

     — Конечно, почему бы и нет. Я всегда могу представлять себя сама.

***

     — Когда ты сказал «веселье с нарушением закона», я не думала, что ты имел в виду проникновение в «Кармел Хай», — вздыхаю я.

     — Чарли, разве ты не скучаешь по средней школе? Нам было так весело, — напоминает мне Финн.

     Мы стоим в коридоре, и я даю себе время осмотреться. Это нереально — снова быть здесь, идти по тому же коридору, по которому я ходила каждый день. Мало что изменилось, шкафчики все те же, но, возможно, стены покрасили. Витрина с трофеями по-прежнему стоит здесь во всей своей красе. Неосознанно я иду к своему старому кабинету биологии. Дверь не заперта, и, не раздумывая, я нахожу свою старую парту — ту, что стояла у окна рядом с аквариумом. Я провожу пальцами по столу, вспоминая, сколько раз я сидела здесь и смотрела в окно, мечтая о Лексе. После выпускного я сидела здесь и мечтала о том, как он трахал меня на этом самом столе. Я осторожно приподняла крышку, и вот, пожалуйста, в углу, где только я могла видеть, выгравированы инициалы «CM & AE». Все это было очень по-юношески, но я не могла не испытывать ностальгию по этому крошечному напоминанию.

     — Финн, нам надо убираться отсюда, пока нас не арестовали.

     — Да. Но позволь мне отвести тебя еще в одно место.

     Он взял меня за руку и повел по коридору, пока мы не оказались перед спортзалом. Боже, я ненавидела это место. От того, сколько раз меня ударили мячом для доджбола, у меня остались шрамы на всю жизнь.

     — Не обижайся, Финн, но спорт тогда был не по мне... мы же не собираемся заново проводить урок физкультуры? 

     — Может, ты заткнешься хоть на секунду?

     Я закатываю глаза, пока он открывает двери.

     — Добро пожаловать на выпускной вечер, — объявляет он.

     Мои глаза расширяются от увиденной передо мной сцены. Гимназия превратилась в выпускной вечер точно так же, как и девять лет назад. Дискотечный свет сияет по всему залу, прожекторы фокусируются на массивной Эйфелевой башне, стоящей в углу, точно такой же, какой я ее помню. По всей комнате расставлены указатели парижских улиц. Адриана, должно быть, имеет к этому какое-то отношение.

     А посреди комнаты стоит самый идеальный мужчина, одетый в черный смокинг.

     Я иду к нему, пытаясь отдышаться и принять все это.

     — Шарлотта.

     — Лекс, что все это значит?

     — Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, у меня есть платье и туфли, которые ждут тебя там.

     Он указывает на раздевалку. Я все еще не понимаю, что, черт возьми, происходит, но следую его указаниям. Я подхожу и вхожу в раздевалку. Внутри на двери висит красивое изумрудно-зеленое платье, почти копия моего выпускного платья, с парой серебряных «Manolo Blahniks». Я переодеваюсь в платье, которое сидит как перчатка, хотя мой живот уже начал показываться, затем выхожу обратно на улицу, чувствуя себя крайне стесненно. Почему? Я понятия не имею.

— Шарлотта... ты выглядишь потрясающе, — шепчет он.

     — Мне кажется, ты уже говорила мне это однажды.

     — Но на этот раз, надеюсь, ты не бросишь меня на танцполе.

     — Лекс, что все это значит? Я имею в виду, это прекрасно, ты прекрасен.

     — Мы не танцевали на выпускном балу, чтобы все видели. Я не смог прижать тебя к себе, и я не смог смотреть на тебя так, как смотрю сейчас.

     — Я вроде как не хочу портить этот момент, но это только для нас.

     — Правда? — спрашивает он с озорной ухмылкой на лице.

     Я поворачиваюсь, и в дверь входят Рокки и Никки, Адриана и Элайджа, Эрик, Эмма, Кейт, Финн и Джен. Все девять одеты официально, в костюмах и платьях.

     — Ты шутишь? — я смеюсь, не в силах осмыслить этот момент.

     — И я не успела это сделать, — он прижимается к моему лицу и нежно кладет свои губы на мои. Это самый идеальный, нежный поцелуй, такой поцелуй, который проникает в желудок, удушая его бабочками.

     Положив голову на плечи Лекса, я смотрю, как танцуют остальные. Каждый из них безупречно одет, они улыбаются, смеются, наслаждаются этим путешествием по дорожке воспоминаний. То, что самые близкие мне люди собрались в этой комнате, задевает мои эмоции, и я не могу сдержать слезу, которая скатывается по моей щеке. Куда, черт возьми, исчезла твердолобая Чарли? Я серьезно плачу из-за самых бессмысленных вещей в эти дни.

     — Я должен кое в чем признаться... — говорит Лекс.

     Мой желудок слегка вздрагивает. О, черт возьми, Чарли, он твой, он женился на тебе!

     — В чем дело, мистер Эдвардс?

     — Есть еще одна причина, по которой я это сделал.

     — О?

     Он убирает мои руки со своей шеи и вкладывает их в свои руки.

   — Если бы я знал все эти годы назад в домике на дереве, что ты та самая, я бы избавил себя от кучи страданий. Неважно, что жизнь бросила на нас обоих, мы стоим здесь... вместе. Шарлотта, ты дополняешь меня. Восемь лет я верил, что встретил свою судьбу. Я был наказан за свои поступки, но каким-то образом кто-то дал мне второй шанс на жизнь, дал мне повод снова дышать. Шарлотта, ты — причина того, что я стою здесь с сердцем, полным любви. Благодаря тебе через пять месяцев исполнятся мои самые смелые мечты. Я хочу каждую частичку тебя, и я должен сделать это как следует. Окажешь ли ты мне честь, сделав нашу семью полной? Выйдешь ли ты за меня замуж, снова?

     Он опускается на одно колено и открывает маленькую черную бархатную коробочку, внутри которой лежит изумрудное кольцо. Бриллианты почти ослепляют меня, но я перевожу взгляд и смотрю прямо в его глаза, его прекрасные глаза, и по какой-то глупой причине мой язык завязывается. Должна ли я ответить? Я уже сказала «да», когда выходила за него замуж. Ну же, Чарли, не оставляй его в подвешенном состоянии. Боже, если бы только мой мозг заткнулся на хрен. Подожди, что?

     — Да, — пробурчала я.

     С горящими глазами он осторожно надевает кольцо на мой палец и нежно целует его, прежде чем встать и обнять меня.

     — Ты же знаешь, что я не могу сказать «нет», верно? Я уже законная миссис Эдвардс, — поддразниваю я.

     — Юридически — да, но эмоционально мне нужно было это сделать. Это делает его реальным для меня.

     Следуют громкие аплодисменты, а также свист. Рокки, конечно, его свист эхом разносится по комнате. Один за другим, каждый из них подходит и поздравляет нас. Эрик хватает меня за руку и обнимает, рассказывая о каратах и бриллиантах, после чего следует еще больше «OMG».

     — Это так здорово, что вы здесь, ребята. Вы планируете остаться надолго? — моими словами пренебрегают, наступает тишина, и все взгляды устремлены на Лекса. Я что-то пропустила?

    — Причина, по которой я позвал их сюда, в том, что мы сегодня женимся, — добавляет Лекс.

     — А? То есть сегодня, сегодня? Но мы уже женаты?

     Он кивает.

     — Я не понимаю...

     — Сегодня, в полночь, ты снова станешь миссис Шарлоттой Эдвардс, но на этот раз перед всей нашей семьей и друзьями. Свадьба, Шарлотта. У нас никогда не было свадьбы.

     — Но... но... что?

     — Все улажено. Я не увижу тебя снова до 23:50, Шарлотта. Очевидно, — говорит он раздраженным тоном, — мне нужно посетить холостяцкую ночь".

     — Да, и у дорогой Шарлотты тоже, — отвечает Никки, к большому неудовольствию Лекса.

     — Ладно, я запуталась, действительно запуталась, но мне все равно. Я доверяю тебе, Лекс.

Его руки снова находят путь к моему лицу, он кладет свои губы на мои, на этот раз с большим упором, и я знаю, без сомнения, что он волнуется. Это тот же самый поцелуй, который он всегда дарит мне перед тем, как мы прощаемся каждый день перед работой.

     — Шесть часов до того, как ты станешь моей женой... в глазах нашей семьи, друзей и всего мира.

     — Это очень долго, — я улыбаюсь в ответ.

     — Слава Богу, ты думаешь о том же, — пробормотал он, нежно потираясь своим носом о мой.