— Мам, я приберусь позже. Просто оставь это.

Она продолжала вытирать.

— Это займет всего минуту. У тебя и так много дел, позволь своей маме убраться. Это важно для меня.

Я вздохнула.

— Хорошо.

Мама однажды сказала мне, что помогать своим детям — ее цель в жизни. Когда мы были моложе, она отказалась от карьеры, чтобы остаться дома, и теперь, когда Бо, Майкл и я выросли, я думаю, временами она чувствовала себя немного потерянной. Мы все еще нуждались в ней, особенно я и Коби, но это отличалось от хаоса и постоянного шума, вызванного появлением троих детей в ее доме.

— Я сейчас вернусь, — сказала я Майклу, который копался в моем холодильнике.

Несмотря на мой протест, мама не прекращала уборку, и я не могла позволить ей делать всю работу самой. Я прошла мимо гостиной и по коридору в единственную ванную комнату в мансарде. Подобрав полотенце с линолеума, я вытерла им синюю зубную пасту Коби с раковины. Затем я пошла в свою комнату и собрала одежду с пола, запихнув ее в стиральную машину, стоящую в шкафу моей спальни. Приведя свою комнату в презентабельный вид, я прошла через холл в комнату Коби, чтобы быстро застелить его постель и убрать игрушки, которые он вытащил сегодня утром перед уходом в детский сад.

Там было не очень чисто, но это было хоть что-то, и этого было достаточно, чтобы мама расслабилась и просто провела с нами какое-то время.

На обратном пути в гостиную мой взгляд скользнул к окну, выходящему на парковку. В последние дни они часто скользил к этому окну в поисках каких-либо признаков Хантера. Как и ожидалось, его грузовика не было, но это все равно не помешало мне проверить. Я становилась зависимой от учащенного биения сердца и трепета в животе каждый раз, когда ловила взгляд мужчины, который так меня заинтриговал.

Прошло много времени с тех пор, как я испытывала подобные чувства к мужчине. Ни разу со времен Эверетта. Возможно, это был знак того, что я наконец-то готова двигаться дальше, завязать настоящие отношения, а не просто встречаться случайно, когда меня принуждают мои друзья. Возможно, это был знак того, что я была готова избавиться от страхов, внушенных Эвереттом.

Я просто надеялась, что для моих следующих отношений я не сорву такое гнилое яблоко. Что я не выберу кого-то настолько ядовитого.

Хантер

Заехав обратно в мотель, я взглянул на мансарду Мейзи, надеясь увидеть ее в окне. Свет в ее комнате был выключен, что неудивительно, поскольку было уже больше одиннадцати, но я проверял это окно каждый вечер, независимо от времени.

Большинство мужчин держались бы подальше от женщины, которая ударила их коленом по яйцам. Обычно мужчина отослал бы эту женщину так далеко от себя, как только мог. Вместо этого я отчаянно нуждался в любой возможности быть рядом с ней, даже если это означало просто смотреть на ее дом и знать, что она внутри.

Что означало, что я был в жопе.

У меня был прекрасный предлог сократить свое пребывание в мотеле «Биттеррут». Посягательство владелицы на твое мужское достоинство было оправданным предлогом для отмены бронирования, но я не смог заставить себя собрать чемоданы.

Мейзи Холт забралась мне под кожу.

Черт, я чуть не поцеловал ее сегодня.

Я пробыл в Прескотте меньше недели, и она была всем, о чем я мог думать. Каждую ночь я смотрел на окно ее мансарды, гадая, что она делает, и молясь, чтобы она не была с другим мужчиной. К счастью, она была не из тех, кто заводит вокруг своего сына случайных мужчин.

Коби Холт и не подозревал, как ему повезло, что Мейзи стала его матерью.

Или Марисса его бабушкой.

Ухмыляясь, пока я шел от своего грузовика к себе в номер, я прокручивал в голове вопиющую уловку Мариссы. Ее настойчивость была излишней. В ту секунду, когда она упомянула, что Мейзи нужны снимки, я так сильно захотел эту работу, что было почти невозможно притвориться, что сопротивляюсь.

Я хотел выполнить эту работу не ради фотографий. Я хотел сделать это, чтобы провести время с Мейзи.

Это была прекрасная возможность познакомиться с ней поближе, прежде чем я уеду. Шанс для меня сделать что-то особенное, только для нее. Это дало бы мне время запомнить ее улыбающееся лицо, прежде чем она бы узнала правду и больше никогда мне не улыбнулась.