глава 22

– Итак, что ты об этом думаешь? – я оглянулась на Аякса, и в моих глазах блеснула гордость. Он, прищурившись, смотрел мне за спину, и единственное, что он осмелился сказать, было:

– Как эта штука всё ещё жива?

Я защищала свой ноутбук от нападения, слыша, как вращаются моторчики, и соблюдала осторожность, чтобы не выдергивать шнур питания, иначе он отключился бы, поскольку в нём не осталось заряда. По общему признанию, он был старым, но прослужил много лет.

– Не в этом дело, Аякс. Просто ничего не трогай. Мы никогда не узнаем наверняка.

– Я не вижу слова с этой большой линией посередине экрана.

Точно. Конечно, он мог быть древним, но всё ещё работал.

– Это “разочарованная гадюка”, – сказала я со своей самой широкой пугающей улыбкой.

– Я рад узнать, что был не единственным, кто прочел твои великолепные истории, – Аякс медленно изогнул губы. – Я счастлив, что ты это сделала. Я уверен, что он это заслужил.

Радость на лице Аякса сменилась тяжелым хмурым взглядом.

Сегодня я приняла решение прекратить писать для компании, которая платила мне меньше минимальной оплаты труда, и перестала находиться под постоянным давлением эксплуатации Дэдди Кинка. Итак, вот как я приняла импульсивное решение написать письмо «Ты превратил мою жизнь в сущий ад».

– Тебе не кажется, что надпись фиолетовым цветом – это слишком? – я нарочно вела себя провокационно. – А как насчет смайлика в виде сердца и радуги?

Я перечитала свой шедевр.

Дорогой мистер Дэдди Кинк,

Я рада сообщить вам о своей отставке! У меня больше нет сил бороться с вашими дурацкими требованиями за такую низкую цену. Тем не менее, я желаю вам всего самого наилучшего и надеюсь, что вы не превратитесь в разочарованную гадюку – потому что именно это делает с вами эта работа, и я сомневаюсь, что лягушка поможет снять проклятие. Писательство должно быть творческим, а в вашей компании писать болезненно. В любом случае, в моей жизни начинается новая глава, та, в которой я буду свободна от этой изнуряющей работы. Всех вам волшебных пожеланий. Подпись: не ваши маленькие волшебные ручки.

– Это очень похоже на тебя, – заключил Аякс. – Что он ответил?

Это был момент, когда мне захотелось откинуться на спинку стула и спрятаться.

– Что у меня всё ещё был контракт на последний рассказ и что после он будет рад избавиться от меня, потому что я была скучной и, честно говоря, ужасной. А также, что моё письмо ему, вероятно, было лучшим из написанного мной когда–либо, и это не было комплиментом, – я рассмеялась. – Одна неделя пыток, и я покончу с этим, и у меня есть набросок моей истории и что–то вроде начала.

Его взгляд упал на документ под названием “беспорядочный первый проект – неизвестно”.

– Чтобы отпраздновать это, я приглашаю тебя куда–нибудь сегодня вечером. И прежде чем ты задашь какие–либо вопросы, я хочу получить вдохновение.

– Разве мы не должны работать над твоими эскизами? – мои глаза широко раскрылись. – Если я правильно помню, наш партнерский контракт заканчивается завтра, и я даже не уверена, что у тебя готова картина для Ever After.

– Я знаю, – это было единственное, что он сказал, выходя из моей комнаты. Он вернулся с тщательно завернутым свертком, который положил на мою кровать. – Для тебя, на сегодняшний вечер.

Прежде чем я успела последовать за ним, он ушел, и я упала на кровать, возбуждение пронзило меня насквозь. Я нетерпеливо вскрыла упаковку и прочитала надпись на открытке: “Пришло время сделать свой выход”.

Внутри было темно–чёрное платье бюстье с перекрещивающимися лентами на плечах.

– О боже мой! Это оно! – судя по тому, как я закричала, я была уверена, что Аякс услышал меня снизу.

Я достала платье из упаковки, и приложила его поверх себя, поворачиваясь перед зеркалом. Это была именно оно. Платье, которое я представляла для своей злой королевы, главной героини моей истории, и Аякс нашел его. Он нашел. Он действительно нашел.

– У меня мурашки по коже. У меня чертовы мурашки по коже! – снова закричала я.

Платье было длинным, доходило мне до ступней, плотно облегало бедра и талию, а сбоку был открытый разрез. Также там была атласная ткань цвета полуночи, от темно–фиолетового до жизнерадостно–лавандового, которую можно было надеть на плечи, и тёмно–черные перчатки. Я упала на кровать, болтая ногами в воздухе, чувствуя, как сжимается моя грудь.

Он понимал меня, и именно поэтому из всех моих платьев это, вероятно, было одним из самых значимых.

Вам знаком тот момент, когда героиня спускается по лестнице под взглядом своего кавалера, полным желания? Тот момент, от которого ваше сердце расцветает новыми чувствами?

Ну, всё было совсем не так.

Я металась по всем углам комнаты из–за неудачного макияжа стрелок, поэтому мне пришлось начинать всё с нуля. Именно это и происходило в реальной жизни. Я портила свой идеальный вечер с идеальным платьем. После четвертой попытки у меня всё получилось, мои руки были влажными от волнения, а глаза красными и опухшими. Находясь на грани психического срыва, я была готова разбить все зеркала. Всё должно было быть идеально.

– Аврора, всё в порядке? – спросил Аякс за дверью, так как я опоздала на двадцать минут, последние пятнадцать я мучилась с этой гребаной подводкой для глаз, а остальные пять умирала от беспокойства и переосмысления своего жизненного выбора.

– Да, да, всё хорошо.

Он мне не поверил. Дверь открывалась. Мой мозг на полной скорости обработал эти две части информации, я направилась к двери и захлопнула её спиной. Он подумает, что я сумасшедшая.

– Аврора?

– Ты можешь подождать у машины? – спросила я, прикусив внутреннюю сторону щеки.

– Почему? Что не так? – он не облегчал мне задачу.

Я обернулась, и мои губы коснулись двери.

– Я хочу красиво выйти. Если ты будешь стоять за дверью, это всё испортит.

Итак, это был тот самый момент. Я надела туфли на каблуках и глубоко вдохнула, делая последний штрих, стягивая волосы бантом. Я спустилась по лестнице, внимательно следя, чтобы он не прятался где–нибудь поблизости. Через дверной проём я взглянула на Аякса, опирающегося на свою машину Aston Martin, одетого в бордовый костюм–тройку, который кричал об элегантности, и трусиха внутри меня умоляла сбежать. Быть главной героиней оказалось не так просто. Я был бы в порядке, сражаясь с любыми врагами или защищая своих друзей, но когда дело касалось меня и любви, я была совершенно другим человеком. Слабачкой, у которой проблемы с доверием.

Я сделала шаг вперёд, потом ещё один, пока его пристальный взгляд не оценил меня, и я остановилась. Выражение его лица было бы непроницаемым, если бы не то, как он сглотнул, и не растущая выпуклость на брюках, которую он плавным движением прикрыл руками.

Я пошатнулась, с сомнением приподняв бровь, чтобы разрядить напряжение.

– Как я выгляжу?

– Как моя, – его ответ был мгновенным, до такой степени, что его собственное чувство собственности удивило его самого.

Я почувствовала тяжесть его взгляда на своих губах.

– Твоя?

– Да, – сказал он, сжав губы в тонкую линию, прежде чем повторить. – Моя муза и даже больше, если ты мне позволишь.

– Я сокрушила тебя, мистер Клемонте? – мой голос был игривым.

– К сожалению, да, – он облизал губы, и что–то затрепетало внутри меня. – Я буду целовать тебя так, что ты будешь ощущать мой вкус в течение нескольких недель, прежде чем с обожанием трахну тебя, если ты позволишь мне. А потом, когда я кончу от звука твоего мучительного оргазма и твоих дрожащих ног, Аврора, ты будешь моей, как я буду твоим.

У меня отвисла челюсть.

– Кто ты и что ты сделал с Аяксом Клемонте? – я играла с огнем и винила во всем платье.

– Ты сделала меня таким, – он приподнял бровь и открыл передо мной дверцу машины. – Возможно, я слушал твою аудиокнигу. Или мне следует сказать “пикантную” аудиокнигу.

Я не знала, хочу ли я спрятаться, поделиться с ним своими списками книг или просто повеселиться вместе.

– Итак, ты переключился с классической музыки на пикантную, страстную романтику? Черпаешь из этого какое–нибудь вдохновение?

Заткнись. Я этого не говорила. Нет, сказала. Я–

Уголки его губ приподнялись.

– Это даже не четверть того, что я одержимо хотел сделать с тобой с тобой за последние недели, которые мы провели вместе, моя муза.

Мой клитор запульсировал, и я шагнула – нет, я бросилась – внутрь его машины, иначе я сделала бы то, о чём, скорее всего, пожалею. Очевидно, я могла слушать непристойности с невозмутимым лицом холодной стервы, но я не могла слушать, как Аякс говорит о непристойностях, не чувствуя, как горячая волна опустошает меня изнутри. Иронично.

Аякс, будучи Аяксом, к счастью, не настаивал, завёл двигатель и выехал из города. Может, он и джентльмен, но я была уверена, что он оценил возможность заняться кое–чем на заднем сиденье машины. Не то чтобы мы могли – он был слишком высоким, слишком крупным, слишком...

– Ты притихла.

– Я просто думаю о... – О том, как ты трахаешь меня. – Проблемах с сюжетом.

– Ты можешь возложить их на меня, если хочешь.

Переосмысливать и делиться своими бесполезными мыслями – это то, что я знала, как делать, и это была задача, на которую я подписалась до конца поездки.

Мы попали в небольшую пробку; в освещенной галерее посреди закрытых магазинов происходило что–то вроде мероприятия. У входа ждала толпа, а на главной афише были представлены…Последняя работа Спектра. Та, на которой изображен человек с черными линиями вместо мозга, она выставляется здесь только на этой неделе. Это была премьера.

– Это сюда ты меня ведешь?

– Я мог бы, но мы туда не пойдём, – сказал он, не отрывая глаз от дороги, и на перекрестке повернул в противоположную от галереи сторону.

– Почему? Разве тебя там быть не должно? В конце концов, ты художник.

– Никто никогда не узнает, был я здесь или нет. У меня на сегодняшний вечер планы получше.