глава 26

Семь лет спустя я вернулась в то место, где всё это началось.

Я прошла мимо здания Les Beaux Arts в стиле французского барокко под пристальным взглядом фигур, встроенных в фасад. Я снова оказалась в длинном коридоре с арками, ведущем в студию, где я была музой. Стук моих ботинок отдавались эхом от пола в виде убийственного барабана. Я дошла до студии Бернарда.

Его дверь была уже приоткрыта, когда он заканчивал работу над картиной на холсте. Он заметил меня, и на его лице появилась озорная улыбка, а его зелёно–горчичный костюм ослепил мои глаза.

– Я рад, что ты пришла, – Бернард отошел от своего мольберта и сел за письменный стол, показывая мне моё место.

Я оставалась неподвижной, как камень.

– Чего ты хочешь?

– Конечно, то, чего хочет каждый наставник, – сказал он, еще одним жестом приглашая меня сесть рядом с ним. – Быть лучше своих учеников и не позволять им превосходить их своей посредственностью.

– Ты всё ещё завидуешь ему, – я не села. – Это ни к чему тебя не приведёт.

– Жизнь Аякса была легкой, – он пренебрежительно махнул рукой. – Он родился богатым и удовлетворил желание своего бездарного, избалованного ребенка брать здесь уроки. Это объясняет его блестящую карьеру в столь юном возрасте. Должен признать, его маркетинговая стратегия в отношении всей тайны, стоящей за ним, безупречна. Даже я не смог распознать связь между Аяксом и Спектром. Он полностью изменил свой стиль рисования. Он думал обо всём...кроме тебя. Он плохо тебя прятал.

Это было то, в чем сомневался Эрик – люди судили Спектра за то, кем родился, а не за его искусство.

– Почему я здесь? – вмешалась я, складывая руки на груди.

– Я хочу, чтобы ты стала моей музой для одной картины, как ты знаешь, – он скорчил гримасу, как будто сам сомневался в своём желании. Такое впечатление, что вид меня был ему почти отвратителен. – Не то чтобы я хотел тебя, честно говоря, не понимаю, что его так сильно вдохновляет в тебе, но я хочу доказать всему миру, что я мог бы добиться большего.

– Ты хочешь такого же успеха, как у Грустной девушки. Ты хочешь скопировать его, – выплюнула я.

– Нет. Я хочу превзойти его, доказать всему миру, что он не так талантлив, как все думают. Если я сделаю это, моя карьера будет процветать и... – он наклонился вперёд, одарив меня жутковатой улыбкой. – Если ты согласишься, я буду вести себя тихо и не стану раскрывать его личность широкой публике. Конечно, я надеюсь, что это останется между нами, и что ты чётко понимаешь, что тебе за это не заплатят.

Я сжала губы и кулака. Я хотела уничтожить его и его самодовольную физиономию. Но я этого не сделала. Дело было не во мне.

– Мне нужно соглашение о конфиденциальности, – бросила я, сдерживая свои эмоции. Я ничего ему не дам. Как сказал Аякс, эмоции – это сила. Я отнесусь к нему с безразличием.

– Конечно, – он изобразил фальшивую улыбку. – Но если ты откажешься, у меня не будет другого выбора, кроме как рассказать миру о Спектре, и поверь мне, что я не нарисую положительный образ ни его, ни тебя – ты будешь девушкой, которая пыталась воспользоваться ситуацией, никем, прославившейся на картине. Я позабочусь о том, чтобы никто не воспринимал тебя всерьёз. А то, что я наставник Спектра, будет полезно для моей карьеры. В любом случае, я выигрываю. Это твой выбор.

– Ты жалкий, – выругалась я, моё сердце хотело выпрыгнуть из груди. – Даже если ты нарисуешь меня, тебе не удастся добиться признания. Ты не так хорош, как он. Ты ничто.

– Вот тут–то ты и ошибаешься. Ты должна быть акулой, если хочешь творить историю, малышка, и ты здесь, потому что у тебя нет выбора.

Я бросилась к его столу, стукнула по нему кулаком и, прищурившись, посмотрела на его лягушачьи глаза.

– И у тебя должно быть сердце, чтобы чувствовать себя счастливым и довольным собой, а я сомневаюсь, что оно у тебя есть. Я сделаю то, что ты просишь, и именно я составлю контракт, ты не посмеешь связаться ни со мной, ни с Аяксом. Но я обещаю тебе, ты никогда не достигнешь того же уровня, что и он.

Я выбежала из его кабинета, желая убраться оттуда как можно скорее.

– С нетерпением жду встречи с тобой в ближайшее время. На связи, – его голос донесся с другого конца коридора.

Я продолжала идти на полной скорости, мои руки болтались вдоль тела.

– Я ненавижу это место. Я ненавижу...

Для меня это было как удар током, когда я столкнулась с кем–то, и, как всегда, я ничего не делала наполовину.

– Чёрт! – заорала я, сбивая с ног девушку, её книги упали на пол. Это была девушка в очках и длинном цветастом платье. Я присела, чтобы помочь ей, пока она пыталась подобрать свои книги…по архитектуре. Мне захотелось фыркнуть. Вероятно, учитель. – Простите, это моя вина.

– Ничего страшного. Я... – она подняла голову, и, о, чёрт возьми. – Аврора, это ты?

– Виолетта? – мой голос был напряженным.

Виолетта – та, которая украла у меня Августа. Виолетта, идеальный материал для главной героини.

Она одарила мне теплой улыбой, она выглядела, как всегда, просто великолепно.

– Давно не виделись. Как ты?

– Ужасно, – выпалила я, готовая разрыдаться перед девушкой, которую я бы назвала воплощением совершенства. – Моя жизнь на грани развала, а ты выглядишь великолепно, счастливо, а это совсем не то, что мне сейчас нужно!

Она сглотнула и подняла несколько книг, прижимая их к груди.

– Прости за грубость. Просто я завидую, – призналась я, помогая ей собрать остальные книги, прежде чем мы выпрямиться. – У тебя есть Август, и теперь вы, ребята, женаты. Я следила за вами, потому что я странная, и я смирилась с этим. Я рад за вас.

Мои откровенные монологи вернулись, и я понятия не имела, почему не могу сдержать свои эмоции. Я собиралась разобраться с многолетним разочарованием, держа всё это в себе.

– Я понимаю, – она поправила очки, то ли ненавидя меня, то ли злорадствуя. – Это забавно, потому что тогда я отчаянно хотела быть твоей подругой.

– Моей подругой? – я приподняла брови.

Она слегка улыбнулась мне.

– Да. Я чувствовала себя глупо рядом с тобой. Ты произвела на меня впечатление. Однажды я даже попыталась подражать тебе и купила бант для волос, похожий на твой, но я выглядела нелепо.

– Подожди, что? – мой голос эхом разнесся по пустому коридору. – Ты? Ты завидовала мне? Но ты само совершенство!

– Ты знаешь, как может быть утомительно – пытаться быть совершенной?

Её фраза задела меня за живое. В конце концов, мы с Виолеттой не так уж сильно отличались. Конечно, она была полной моей противоположностью, но в глубине души мы понимали друг друга в одном и том же невозможном стремлении к совершенству.

– Вы счастливя? – спросила я её. – Вы всё ещё любите друг друга? И, пожалуйста, будь честна. Я двигаюсь дальше.

– Да, мы очень счастливы, – она пожала плечами и одарила меня извиняющейся улыбкой. – Прости, что мы причинили тебе боль. Мы не хотели этого.

– Я знаю, – я вздернула подбородок. – Я могла сказать, что он влюбился в тебя с первого взгляда. Каждой истории нужен злодей.

– Я не хотела быть злодейкой в твоей истории, – извинилась она.

– О нет, я имел в виду себя!

– Себя? – она нахмурилась. – Я никогда не думала о тебе как о злодейке, но как о ком–то, кем я стремилась быть. Настолько сильно, что я тогда назло тебе попросила директора закрыть подсобку.

– Это из–за тебя?

Я так и знала! Эта су–

– Не то, чем я горжусь, – она погладила себя по руке. – Я даже закрыла её на ключ. Я чуть не заперла там странного парня. Я пыталась поговорить с ним, чтобы извиниться, но он был тем грубияном, который сказал, что мне не идет бант и что я жалкая копия кого–то несравненного. Поверь мне, сразу после этого я выбросила этот бант…

– Я не удивлен, что он сказал такого, – усмехнулась я, зная, что это мог быть только Аякс, и внезапно я была готова подвести черту под прошлым. – На самом деле было очень приятно снова увидеться с тобой, но мне нужно забрать свою сестру. Я желаю вам много счастья, серьёзно.

– И тебе тоже. Если ты когда–нибудь захочешь выпить кофе или ещё чего–нибудь, я свободна в выходные, пока дети спят.

Точно. У них были дети. Я не смогла удержаться от гримасы и уверена, что мы никогда больше не встретимся и не станем друзьями, потому что это было бы слишком странно. Из положительных моментов, я не чувствовала себя жалкой развалиной, разговаривая с ней. Я чувствовала себя в какой–то степени могущественной.

– Я тебе позвоню! – я бросилась прочь из коридора, уже опаздывая.

У меня не было номера телефона Виолетты.

Я просто бросила её.

Мне следовало бы чувствовать себя виноватой, и небольшая часть меня чувствовала этого, но другая, с дьяволом на моем плече, улыбалась, потому что я отпустила прошлое.

Я ждала Луну на станции, как одинокая домохозяйка, наблюдающая за ссорой соседей, нахмурившись и скрестив руки на груди. Прошло пять минут с тех пор, как прибыл её поезд, а её всё ещё здесь не было, в то время как большая семья со своими десятью детьми уже садилась в такси. Я даже решила взять дело в свои руки и подошла к сотрудникам вокзала. Я спросила их, могу ли я зайти в вагон поезда, чтобы найти её, на что они, очевидно, ответили отказом.

Я была готова полностью сойти с ума, когда чей–то голос вывел меня из состояния безумия.

– Аврора! – этот голос я узнала бы везде. Моя младшая сестра последней сошла с поезда в своем клубничном платье и с чемоданом в руках. – Прости, я просто не люблю выходить первой. Все кричат.

Я была не из тех, кто легко раздаёт объятия, но я прижала её к себе так крепко, как будто она была на грани расставания с жизнью.

– Всё в порядке. Я так счастлива, что ты здесь.

Я улыбнулась так сильно, что у меня заболели щеки, и взяла её багаж, уже спеша найти попутку.

– Я составила список того, чем мы можем заняться, пока ты здесь. Это будет потрясающе! Мне просто нужно провести несколько репетиций с фондом L'espoir, и ты должна мне помочь. Мне нужен твой талант.