глава 21

На веранде, где мы ужинали, был не один стол, накрытый белой скатертью и серебряными столовыми приборами, а несколько. Один для семьи. Один для врачей и хирургов. И ещё один для их жен. Это было фанатично. Аяксу и Арчи пришлось оскорбить своего отца, чтобы меня пригласили за семейный стол, и вот теперь я сидела в самом конце, с небольшим уголком для еды, несмотря на огромное пространство. Но, без сомнения, если бы это зависело от Леона, я бы оказалась на кухне с персоналом. Не то чтобы я была бы против – там были мои люди.

– Я бы хотел поднять бокал за моего сына Арчибальда, единственного наследника Клемонте. Я горжусь тобой за то, что ты продолжаешь семейное наследие, – Леон поднял бокал, вставая со стула. – Без сомнения, у тебя будет процветающая карьера, если ты пойдешь по моим стопам. Я всегда верил в тебя. Ты моё самое большое достижение. Пусть ты будешь примером для своего старшего брата.

Челюсти обоих братьев были стиснуты, а на лицах застыла непроницаемая маска. Настала очередь гостей аплодировать, и Леон откинулся на спинку стула, как король, празднующий вместе со своей толпой. Под влиянием момента я схватила Аякса за руку под столом, что заставило его напрячься ещё больше.

– Я не думаю, что ты хочешь что–то сказать своему брату, Аякс, – атаковал Леон, накладывая себе омара с овощами.

Аякс поднял свой бокал, его ледяной взгляд остановился на брате.

– Обращаюсь к Арчи, прошу тебя, не следуй этим путем только ради одобрения Леона.

– Арчибальд сказал мне, что ты неплохо зарабатываешь. Как ты получаешь такие деньги, управляя обанкротившейся галереей?

– Перестань, – попыталась вмешаться его мама, не притрагиваясь ни к чему из еды на своей тарелке. – Я устала, пожалуйста.

Я крепче сжала серебряную вилку. Он не знал, кто его сын. Он не видел его много лет, и это была единственная тема за столом: деньги.

– А что? Хочешь, чтобы я тебе немного одолжил? – Аякс надкусил брокколи, раздавив её.

– Ты не делаешь ничего значимого в своей жизни, кроме флирта с той, кто, как я предполагаю, является твоей стажеркой, – он уставился на меня так, словно я была бессмысленной игрушкой, которую он хотел заставить немедленно исчезнуть.

Я положила вилку на тарелку.

– Я не стажерка. Во–первых, потому что я не смогла бы работать на него – это был бы беспорядок и... – Не в этом дело, Аврора. – И потому, что я чувствую, что вы пытаетесь оскорбить меня почетной должностью. Это не определяет мою ценность. И Аякс делает что–то значимое. Вы ошибаетесь насчет своего сына.

– Ты не должна быть здесь, за этим столом. Тебя не приглашали, – сказал Леон с убийственным спокойствием.

– Не разговаривай с ней так, – Аякс напрягся.

– Отец. Я пригласил их, – Арчибальд пытался защитить меня.

Я выпила весь стакан воды, жалея, что не могу стать призраком. Леон одарил меня полной, девственной, белозубой улыбкой, и это означало, что он был готов уничтожить меня. Я отвела от него взгляд, но было слишком поздно.

– Аврора. Кажется, я слишком рано осудил тебя, – он был устрашающе самоуверен, как никто другой. – Чем ты занимаешься в жизни? Возможно, ты работаешь в парке Ever After?

Обычно это польстило бы мне, но в его устах это означало, что я была из далекой галактики, открытие которой ему не доставило удовольствия.

– Как северное сияние. Такое красивое имя, – прокомментировала Элен, положив свою руку поверх руки мужа.

– Спасибо, Элен, – я улыбнулась, благодарная за то, что она была рядом. – Я писательница.

– Из области философии? Диссертации? Я когда–нибудь читал ваши работы?

– Нет, меня традиционно публиковали однажды, но из этого ничего не вышло. В некотором смысле я работаю в онлайн–компании, – я неловко замолчала. У меня не было выбора, кроме как быть честной. – Так что я сомневаюсь в этом. Я пишу о романтике и женских удовольствиях. Страстные сцены, знаете ли. Я либо заставляю людей мечтать, либо очень... возбуждаю. – Но вы не ошибаетесь насчет парка Ever After. Там я тоже работаю, потому что у меня слабость к сказкам. Я имею в виду, я выросла в сарае, так что я была связана с животными и всё такое, – в панике я украла напиток Аякса и прикончила его одним глотком, чувствуя себя неловко. – Я планирую очень скоро написать роман, благодаря помощи вашего сына.

Все уставились на меня, как на сумасшедшую, за исключением Элен, которая расплылась в широкой лучезарной улыбке. Она заставила меня поверить, что я её новый любимый человек.

Леон сглотнул.

– Прелестно.

И вот так я дала себе обещание не произносить больше ни единого слова до конца ужина.

– Так вот как ты проводишь своё время, Аякс, – продолжил его отец. – Знаешь, почему я назвал его Аяксом? Это в честь греческого воина. Героя – тирана. Он был лидером. Теперь я вижу в нём только слабость. Интересно, что я сделал не так, воспитывая тебя?

Аякс выпрямился на своем месте.

– Ты боишься, что я стал лучше тебя, отец.

– У меня болит голова, – прошептала Элен.

– Отец, пожалуйста, – Арчи предпринял ещё одну попытку спасти разговор.

– Что? Он сидит здесь, как будто он член нашей семьи, с какой–то девушкой, которую он встретил на цирковом представлении, а я должен молчать? Это он ушел и опозорил имя нашей семьи.

Кулак Аякса сжался.

– Это последний раз, когда ты оскорбляешь Аврору, или я обещаю тебе, Леон, я позабочусь о том, чтобы все твои коллеги здесь узнали твоё истинное лицо.

Я пробормотала “всё в порядке”, но никто не услышал.

– Я был тебе отличным отцом, – повысил он голос, на его лбу вздулась вена. – Ты всегда был моим самым большим разочарованием. Я научил тебя, как не быть слабым, и всё же ты здесь, бросаешь всё, что когда–либо начинал. Я потратил бесчисленные суммы денег на психиатров, пытаясь вылечить тебя. Держу пари, она не знает?

Леон бросил на меня пристальный взгляд, но я не выдержала его взгляда. Что он имел в виду, сказав, что она не знает? Кулак Аякса сжался ещё сильнее, до такой степени, что у него вздулись вены, а всё тело напряглось.

– У меня болит голова, – пробормотала Элен самой себе.

– Ты ничуть не изменился, – губы Леона скривились в гримасе отвращения. – Я даже не знаю, зачем ты вернулся сюда. Ты расхаживаешь, как павлин, но мне за тебя стыдно. Ты не мужчина. Ты жалок.

У Аякса была убийственная улыбка, и этого было достаточно, чтобы я нарушила свои клятвы, кровь ударила по моим клеткам.

Я ненавижу хулиганов.

– Как вы можете говорить такое своему собственному сыну? Вы ничего о нём не знаете, потому что ни на что не обращаете внимания, – выпалила я, как злая крестная фея, сеющая несчастье.

– Аврора, ты не обязана этого делать, – попытался урезонить меня Аякс.

– Нет! Простите, но ваш дом полон картин и скульптур, и вы смеете говорить, что не хотели такого будущего для своего сына? Вдобавок к тому, что вы эгоистичный человек, вы ещё и гребаный лицемер, мистер Клемонте.

– Лицемер? – произнес он, мрачно усмехнувшись.

– Чёрт возьми, да, это так, – я наклонилась вперед, мой подбородок и губы задрожали. – Вы разочарованы своей жизнью, поэтому обвиняете других в своих страданиях. Ваш сын совсем не похож на вас, и, слава богу, он на самом деле страстный, заботливый, и у него есть воля, как ни у кого другого. Я никогда не видела такого дотошного, организованного и амбициозного человека, как он. Чёрт возьми, он сбежал от вас! – я хлопнула ладонями по столу, и настала моя очередь смеяться. – Он сделал всё, чтобы стать кем–то. Он сделал это сам, без посторонней помощи. Вы должны гордиться им, и если бы вы любили его, вы бы открыли свои гребаные глаза и узнали, на что способен ваш сын и кто он такой.

У меня перехватило дыхание, и я дышала, как животное, выслеживающее добычу, волосы на моей шее встали дыбом, как шипы. Моя аура, должно быть, была темно–фиолетовой. Толпа замолчала, и раскаяние начало омрачать моё лицо, если бы не хмурая улыбка Аякса. Он не злился на меня?

Лицо Леона напряглось, и он прикусил нижнюю губу. Я вспомнила, что сказал мне Аякс: это было поражение. Я победила его. Я сделала это. Я победила. Я нокаутировала его.

– Тебе следует уйти, Аякс. Ты мёртв для меня.

– Леон, прекрати это, – вмешалась его мама.

Аякс поднялся со стула, прямо и царственно.

– Я мёртв для тебя, но я преследую тебя каждый день.

– Теперь ты можешь уходить. Твоя мать вряд ли вспомнит, что ты вообще был здесь.

– Отец! – взревел Арчи.

Аякс возвышался над отцом, его темные глаза сверлили его.

– Не смей задевать её чувства. Воспоминания вечны – не забывай, что она говорила. Мама здесь, она не умерла, так что относись к ней с уважением, которого она заслуживает, а не как к своей гребаной пациентке. Она твоя жена.

Аякс умчался прочь, и я последовала сразу за ним, обменявшись извиняющейся улыбкой с его матерью.

– Было приятно познакомиться с вами. Я сожалею обо всём, Элен, и я...

Я побежала за Аяксом, который тяжелыми шагами удалялся из сада. Он остановился у входа в дом, цикады пели свою вечернюю песню.

– Аякс! – закричала я, догоняя его.

Он повернулся ко мне лицом, гнев омрачил его черты.

– Прости, что втянул тебя в эту передрягу. Я думал, он изменился, но я ошибся. Ты этого не заслужила.

– Всё в порядке. Я понимаю, что значит иметь семейные проблемы. Я понимаю это.

Он мгновение наблюдал за мной и резко повернулся в другом направлении.

– Пойдем.

Я не стала задавать вопросов, и мы прошли ещё несколько метров, направляясь к лодке, стоявшей у реки. Он развязал узлы, которыми лодка была привязана, и столкнул её на воду. Он протянул мне руку, поставив на лодку одну ногу, чтобы удержать её на месте.

– Давай прокатимся.

На моём лице появилось озадаченное выражение.

– Нас вот–вот снова окружит вода. Ты же знаешь, что это рискованная территория.

– Я готов рискнуть. Ты идешь?

Я приняла его руку и села на край лодки, пытаясь втиснуть внутрь всё свое пышное платье. Аякс сел напротив меня и снял свой пиджак, чтобы закатать рукава. С помощью весла он заставил нас дрейфовать по спокойному озеру, окруженному с обеих сторон множеством старых деревьев – плакучих ив, их длинные ветви падают в реку, птицы находят убежище, чтобы свить свои гнезда. Это были мои любимые деревья, потому что, несмотря на их жуткий вид, в них таилась жизнь. Аякс перестал грести.