Леора кивает в знак согласия и начинает распаковывать свой чемодан.

С этими словами я покидаю гостевую спальню и направляюсь в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться в костюм.

В душе я провожу больше времени, чем собирался, погрузившись в размышления, пытаясь разработать планы для нас с Леорой.

Помимо различных деловых мероприятий и ужинов, нам нужно будет появляться вместе на публике, поэтому мы могли бы сходить на несколько «свиданий» в места, где нас могут заметить.

Мне пришла в голову идея свозить Леору на выходные в Париж.

Так ведь поступают влюбленные люди, верно?

Я постоянно слышу о том, что поездка в Париж — это так романтично.

Значит, это будет замечательно для нас, и я готов поспорить, что она даже будет счастлива побывать там.

Разве Париж не входит в список желаний каждой женщины?

День свадьбы затянулся дольше, чем планировалось. Поскольку уже почти шесть часов, я быстро переодеваюсь в треники и футболку.

Взяв ноутбук, я устраиваюсь на диване, чтобы просмотреть несколько электронных писем.

Однако мой взгляд постоянно возвращается к закрытой двери Леоры.

Наверное, она обустраивается.

Как бы ни было ново для меня иметь соседку по комнате, для нее это будет еще более сложным испытанием.

Мало того, что у нее теперь есть муж, так она еще и переехала в другую страну и в чужой дом.

Я вздыхаю и пытаюсь вернуться к своим письмам, замечая одно из них от Мишеля Бомона.

При виде его имени по моему телу пробегает холодок. Я ненавижу этого человека.

Дорогой месье Аюб,

Надеюсь, это письмо застало вас в добром здравии. Хочу поздравить вас и вашу новую жену с недавним бракосочетанием. Хотя для многих из нас оно стало неожиданностью в последнюю минуту.

К сожалению, я не смог присутствовать на свадебном приеме, устроенном в спешном порядке вашим дядей.

Тем не менее я хотел бы передать вам и вашей жене приглашение присоединиться к нам на поздний завтрак в понедельник в 11:30 утра.

Для нас будет большой честью видеть вас обоих в качестве наших гостей.

С наилучшими пожеланиями,

Мишель Бомон.

Трахни меня.

Как будто хуже быть не может, теперь мне придется провести день с кучей заносчивых мужчин, включая Мишеля.

Мне придется ответить на его письмо, притвориться, что я в восторге, и принять приглашение от нашего имени.

Это может оказаться дерьмовым шоу, потому что нам еще многое предстоит обсудить и решить.

Однако есть и вероятность, что это сработает в нашу пользу.

Если я достаточно хорошо знаю Мишеля, он пригласил еще несколько заинтересованных сторон, и, если я правильно прочитал письмо, он делает это, чтобы доказать свою правоту.

То есть мы должны так убедительно показать, что любим друг друга, чтобы ему пришлось съесть свои слова.

Я пытаюсь составить свой ответ, тщательно подбирая слова, чтобы передать благодарность и энтузиазм.

Все ложь.

Я выражаю наше восхищение приглашением и милостиво принимаю его от имени Леоры и себя.

Так же обязательно упоминаю о нашем предстоящем медовом месяце, в который мы отправимся после открытия отеля, надеясь, что это придаст нашему положению некую аутентичность.

Пора показать Мишелю и всем остальным, что мы с Леорой — единый фронт, несмотря на первоначальные сомнения, которые мы вызвали.

Надеюсь, это заставит их отступить.

Я осторожно стучу в дверь Леоры, не желая ее слишком беспокоить.

— Леора?

— Что?

Ее приглушенный голос доносится до меня через закрытую дверь.

Я вхожу в комнату и вижу, что она сидит на кровати с телефоном в руке.

Она переоделась в симпатичную белую пижаму с красными вишенками, демонстрирующую ее подтянутые ноги.

Я не могу отрицать, что нахожу ее привлекательной — любой мужчина нашел бы.

Любой мужчина.

Одна только мысль о том, что другой мужчина будет смотреть на нее теперь, когда на ее пальце красуется мое кольцо, не дает мне покоя.

Это иррационально, учитывая нашу нестандартную ситуацию, но мысль о том, что кто-то еще проявляет к ней интерес, беспокоит меня.

Может, она и не совсем моя, но для внешнего мира она таковой является.

И все же меня мучает вопрос: почему меня беспокоит мысль о том, что на нее смотрит другой мужчина?

Меня это не должно волновать, но что-то внутри все же беспокоит.

Я быстро отмахнулся от этой мысли и переключил внимание на нее, напомнив себе, что нам нужно обсудить важные вопросы.

— Я не говорила входить. — Резко говорит она.

— Ты также не говорила не входить.

— Чего ты хочешь, Лукас?

— Нам нужно поговорить, — я делаю жест между нами, — обо всем этом. Как мы познакомились, почему мы поженились, что тебе нравится и что не нравится. Мне нужно знать не только твой любимый цвет, который, кстати, как я помню, синий.

Я добавляю последнюю фразу, прежде чем она успевает спросить.

Она отвечает прямо.

— Ты проскользнул в мой DMs, я нашла тебя сексуальным, и мы влюбились. Конец истории. Современная сказка.

Она испытывает мое терпение, которое уже истощилось.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сохранить самообладание, приглашая ее следовать за мной в гостиную.

К моему удивлению, она делает это без споров.

Это уже дважды за сегодня, и, если это произойдет в третий раз, думаю, мне придется как-то поощрить ее за такое поведение.

Когда она проходит мимо меня, я не могу удержаться, чтобы не бросить еще один взгляд на ее ноги, прослеживая плавные линии, мягкий изгиб икры и тонкий изгиб лодыжки — невозможно не засмотреться.

Однако, заметив, что она оглянулась на меня, приподняв бровь от моего непроизвольного взгляда, я быстро отвожу глаза.

Она садится на дальний конец дивана, как можно дальше от меня, оставляя в воздухе тонкий аромат ванили. Он остается, обостряя мои чувства и вызывая покалывание в теле.

— Прежде чем мы начнем, давай закажем еду. Хочешь суши? — Предлагаю я.

Но как только вопрос слетает с моих губ, я вижу, как она морщит нос, а ее лицо искажается в отвращении. Суши явно не входят в список ее любимых блюд, и она без колебаний дает мне это понять.

— Я ненавижу суши.

— Принято к сведению. — Отвечаю я. — Хорошо, тогда как насчет пиццы? — Предлагаю я, надеясь на более благоприятную реакцию.

На этот раз она кивает в знак согласия.

Отлично, пицца будет. Я заказываю одну «Диаволу» для себя и одну «Маргариту» для нее.

Переключаясь на другую тему, я говорю:

— У нас также есть приглашение на поздний завтрак в понедельник, любезно предоставленное Мишелем Бомоном — парнем из вчерашнего ресторана.

— Мне не нравится этот парень. Нам обязательно приходить?

Она скрещивает руки на груди, как упрямый ребенок, и у меня возникает ощущение, что это ее фирменный прием.

— Да.

Леора смотрит на меня вызывающе — ее брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию.

— Тогда в чем же дело? — Спрашивает она, когда я откидываюсь на спинку дивана.

— Ну, ты уже решила, как мы встретились, но мы еще не решили, когда.

— Шесть месяцев назад, на Рождество, ты чувствовал себя невероятно одиноким. — Говорит она с игривой ухмылкой. — Ты просматривал Instagram, и БАМ, наткнулся на меня, и просто обязан был узнать меня поближе.

Какое живое воображение у этой девушки. У меня даже нет аккаунта в Instagram, но, видимо, ради этой истории мне придется его завести.

Я смотрю на нее, и на ее лице появляется самодовольная улыбка, которой не было всего несколько часов назад. Должен признать, мне нравится видеть ее улыбку. Это неожиданно, но это делает ее лицо ярче, так, как я не замечал раньше, и я не могу не улыбнуться в ответ.

— Через два месяца после того рокового DM, — продолжает она, — ты был настолько одержим мной, что сел в самолет, чтобы встретиться со мной.

Я поднимаю бровь, заинтригованный.

— Вот как? — Спрашиваю я, подыгрывая ей.

Она с энтузиазмом кивает.

— Ты все предусмотрел и удивил меня самым большим букетом роз, сотнями. — Она делает паузу и показывает пальцем в мою сторону. — Хотя, должна признаться, я больше люблю тюльпаны, но ради истории я согласна на розы.

Я искренне смеюсь над ее остроумным комментарием, а затем решаю поднять наше вымышленное повествование на новую ступень.

— Я и не подозревал, — начинаю я с игривым блеском в глазах, — что у тебя есть для меня еще больший сюрприз.

Леора поднимает бровь, заинтригованная.

— Правда? Рассказывай.

— Ты опустилась на одно колено и сделала мне предложение прямо посреди аэропорта.

Ее глаза расширяются в издевательском удивлении, и она разражается смехом.

— Ты шутишь, да?

Я подыгрываю ей, наслаждаясь абсурдностью придуманной нами истории:

— Ты даже спела мне серенаду — это было невероятно.

Она откидывает голову назад в смехе.

— Ты сумасшедший! Во-первых, я никогда бы не сделала предложение, и никто в это даже не поверит. Во-вторых, петь тебе серенаду? Да ладно. В-третьих, кто делает предложение человеку, которого только что впервые встретил, посреди аэропорта?

Я присоединяюсь к ее смеху, наслаждаясь абсурдностью нашей выдуманной истории.

Конечно, она права — никто никогда не поверит в эту историю.

Да и мне бы это не понравилось.

И все же, как бы я ни был против этого брака, мысль о том, чтобы когда-нибудь сделать кому-нибудь предложение, всегда была у меня в голове.

Я помню историю о том, как мой отец сделал предложение моей маме, историю, которую я лелеял долгие годы.

Мама прилетела в свой родной город в Ливане, чтобы навестить мою бабушку.

С помощью моего дяди отец проделал весь путь из США, чтобы сделать ей сюрприз.

Вместо того чтобы просто доехать до ее любимого места, Хариссы, отец запланировал нечто более авантюрное: он повез ее на канатной дороге. Когда они поднялись на высоту около 500 метров над уровнем моря, он опустился на одно колено, отчего вся канатная дорога затряслась, а моя мама вскрикнула от страха. Они всегда шутили, что мама, наверное, согласилась выйти замуж за моего отца, потому что боялась. Когда она умерла, я сохранил ее кольцо; это драгоценное воспоминание об их любви, которое я буду лелеять вечно, и я сохранил его для того времени, когда придет мое время.