ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Лукас

Официанты приносят еду и начинают расставлять тарелки на столе.

Я на мгновение задерживаюсь, чтобы оценить яркое разнообразие блюд, разложенных перед нами.

— Я заказал полный Меза до вашего прихода. Надеюсь, вы не возражаете.

Голос моего дяди нарушает тишину.

— Ничуть. — Отвечаю я, и глаза Леоры загораются энтузиазмом.

— О, я обожаю таратор джедж. — Восклицает она, с восторгом указывая на блюдо, поставленное перед ней.

Мы с дядей обмениваемся удивленными взглядами, пораженные ее знакомством с кухней.

Откуда она знает, как это произносится?

Она смотрит между нами, чувствуя наше удивление.

— Моя лучшая подруга — ливанка, и ее мать, по сути, усыновила меня и сделала почетной ливанкой.

Она объясняет это с веселой ухмылкой, прежде чем взять питу и зачерпнуть немного блюда.

Дядя ловит моё внимание, и мы обмениваемся знающими взглядами. Его глаза одобрительно сверкают.

— Smalla, aeleya. — Говорит он, и улыбка естественным образом кривит мои губы, когда я начинаю есть.

Действительно, она молодец.

По мере того, как трапеза продолжается, я все больше и больше погружаюсь в компанию Леоры.

Она смеется над шутками моего дяди и ведет оживленную беседу, и я не могу не испытывать чувство гордости, наблюдая за тем, как это происходит, видя его улыбку.

Давно я не видел его таким взволнованным.

Пока мы едим, Леора, похоже, наслаждается разными вкусами мазе.

Она комментирует терпкость таббулеха, остроту батата харра и сливочность хумуса.

Я рад, что ей нравится еда и компания, и сам начинаю расслабляться.

Она не так раздражительна, как я ожидал.

— Мы решили пожениться завтра. — Уверенно заявляю я, наблюдая, как глаза дяди удивленно расширяются, а Леора кашляет, кусок хлеба застревает у нее в горле.

Моя рука быстро находит путь к ее спине и легонько похлопывает ее, чтобы помочь ей прочистить горло.

— Завтра? — Повторяет он, его брови поднимаются в искреннем удивлении, а на лице расплывается довольная улыбка.

Новость, кажется, привлекает его, и он слегка наклоняется вперед.

— Да, мы понимаем, что это неожиданно, — отвечаю я, стараясь сохранить самообладание, — но мы оба согласились на это. Зачем оттягивать неизбежное?

Дядя переводит взгляд с меня на неё, обдумывая нашу просьбу.

Наконец он говорит:

— Я думаю, это отличная идея. Как ты и сказал, зачем откладывать?

Не знаю, почему я решил, что такая поспешность заставит его передумать.

Как будто реальность ситуации заставит его понять, насколько это безумно.

Но, конечно, если кто и обрадовался бы, так это он.

— Но разве одного дня не слишком мало, чтобы планировать свадьбу? — Он откидывается назад, изучая меня и Леору.

Мы с Леорой обмениваемся нервным взглядом, но я быстро прихожу в себя.

— О, не волнуйся. — Уверенно говорю я. — Мы просто отправимся в ратушу, чтобы все оформить.

Он переводит взгляд на Леору, полностью игнорируя меня, как будто мое мнение не имеет никакого значения.

— Ты этого хочешь, дорогая?

— Да.

В ее голосе звучит уверенность, но что-то подсказывает мне не верить ей.

Но, несмотря на мои сомнения, я игнорирую их.

Свадьба в ратуше — это то, что нужно.

Быстро и незамысловато.

Средство для достижения цели.

— Ну что ж, полагаю, это решает дело. — Замечает он, поднимая бокал с вином в тосте.

Мы с Леорой повторяем этот жест, и звон бокалов наполняет воздух.

Позже, когда мы закончили трапезу и попрощались, мой дядя наклонился к нам вплотную и сказал тихим шепотом:

— Сынок, подумай о том, чтобы купить ей новое кольцо. Такая женщина, как она, заслуживает большего.

Я стискиваю зубы, и на поверхность всплывает прежнее раздражение. Именно поэтому я попросил ее обменять это чертово кольцо.

Завтра Камилла принесет ей замену.

— Да, Ammo.

Иду к машине, и моя рука ложится на спину Леоры.

Она поворачивается ко мне, ее зеленые глаза мерцают в лунном свете.

— Спасибо за сегодняшний вечер. — Ее голос мягкий, искренний. — На самом деле я прекрасно провела время. Твой дядя — просто самоцвет.

Я не могу не улыбнуться, чувствуя облегчение от того, что вечер прошел хорошо.

— Я рад, что тебе понравилось. И да, он такой.

Я открываю перед ней дверь и наблюдаю, как она грациозно забирается внутрь.

Я прохожу к водительскому сиденью, и мои мысли мечутся, пока я завожу двигатель.

Леора смотрит в окно, погрузившись в раздумья, а я пытаюсь найти нужные слова.

Необходимость разговора висит в воздухе, но остается вопрос: как его начать?

Я никогда не умел вести светские беседы, ни в юности, ни сейчас.

От одной только мысли об этом у меня мурашки по коже, но, чтобы этот фарс сработал, мы должны узнать друг друга получше.

Или хотя бы согласиться на какую-нибудь выдуманную историю.

Как бы мне ни была неприятна эта ситуация, мы в ней оказались, и нам придется постараться, чтобы она была правдоподобной.

Наконец я нарушаю молчание.

— На самом деле мы не так уж хорошо знаем друг друга.

Леора кивает в знак согласия, и я чувствую ее облегчение.

— Верно. Что бы ты хотел узнать обо мне?

На моих губах появляется улыбка, и напряжение немного ослабевает.

— Давай начнем с чего-нибудь простого. Какой твой любимый цвет?

Леора издаёт музыкальный смех — звук, который я уже жажду услышать снова.

— Знаю, знаю, это немного шаблонно. — Признаю я. — Но надо же с чего-то начинать.

Ее улыбка расширяется.

— Синий. Мой любимый цвет синий. А у тебя?

— Черный.

— Это не совсем цвет, ну да ладно.

Она бросает вызов.

— Какого цвета твое платье, Леора?

Я поднимаю бровь.

— Черного.

— Вот так.

— Тогда хорошо. А кроме черного?

Я приостанавливаюсь на мгновение, размышляя.

— Красный. — Почувствовав желание расширить границы, я добавляю: — Красный тебе очень идет.

Ее удивленное выражение не остается незамеченным, поскольку на ее лице появляется легкий розовый оттенок.

— Красный слишком смелый для меня. — Робко признается она.

— Смелый — это хорошо. — Говорю я и действительно.

Я представляю, как очаровательно она будет выглядеть в ярком красном платье, но, когда я смотрю на нее, на ее лице появляется неуверенность.

В тот же миг я решаю, что куплю ей красное платье для открытия отеля.

Я жду, что она спросит что-то в ответ, но она не спрашивает, и я продолжаю.

— Что ты любишь делать для развлечения?

Лицо Леоры озаряется.

— Я люблю читать. А ты?

— Работать.

— Это не считается тем, что ты делаешь для удовольствия. — Возражает она, и игривый смех возвращается.

— Ладно, справедливо. — В уголках моих губ появляется намек на улыбку. — Мне нравится готовить.

— Правда? Я что, понарошку выйду замуж за шеф-повара?

— Это еще мягко сказано. — Говорю я, и она улыбается. — Но должен признаться, я могу приготовить отличные блинчики.

— Не могу дождаться, когда попробую их.

Моя улыбка расширяется от ее слов.

А я не могу дождаться, когда приготовлю их для тебя.

Эта мысль застает меня врасплох.

Что, черт возьми, со мной происходит?

— Моя очередь. — Вмешивается она, и я внутренне благодарю ее за это. — Есть братья и сестры?

— Младший брат, Лиам. А у тебя?

Она на мгновение замешкалась.

— Нет, единственный ребенок.

Эта короткая пауза о чем-то говорит, и я откладываю ее в памяти, чтобы, надеюсь, спросить об этом позже.

Не заметив этого, я подъезжаю к отелю.

Возможно, это была самая быстрая поездка на машине за последнее время.

Я выхожу из машины и открываю дверь для Леоры.

Мой взгляд на мгновение задерживается на ней, вбирая ее в себя, улавливая, как она закусывает между зубами свою пухлую нижнюю губу.

— Увидимся завтра. Будь готова в двенадцать. — Говорю я ровным голосом, прежде чем отпустить ее руку.

Завтра не просто день — это день нашей свадьбы.

Я становлюсь мужем.

Независимо от того, будет ли это фальшивкой, мы все равно будем привязаны друг к другу в глазах других людей и в моих глазах.

— Спокойной ночи, Леора.

— Спокойной ночи, Лукас. — Шепчет она, и я смотрю, как она исчезает в отеле.