— Почему бы тебе не попробовать ругаться прямо сейчас? — спрашивает он.

— Это скользкая дорожка.

— Даже немного?

— Ты пытаешься развратить меня, Николайо?

— Ты уже развращена, Минка. Или лучше сказать Ремингтон?

Я слегка прижимаюсь к его плечам, прогоняя воспоминания о той ночи, но в то же время желая, чтобы он просто поцеловал меня. Я хочу узнать, каково это - когда тебя целуют по-настоящему, и мне это нравится. Но я не хочу быть инициатором. Не тогда, когда я уже веду его за собой.

Поэтому вместо этого я говорю:

— Расскажи мне секрет.

— Что ты хочешь знать?

— Что случилось той ночью?

— Это было через четыре дня после неудачного покушения на Винсента. Мы все думали, что Романо собираются мстить моему отцу, поэтому он попросил меня и Ренье остаться у нашего дяди Луки. Я не мог уснуть и прогуливался по дому, когда заметил, что все охранники пропали. Телефона у меня с собой не было, а комната Ренье находилась в другом конце особняка, поэтому я достал пистолет и стал обходить комнаты, пока не добрался до того зала. Там я впервые встретил Ашера. Он поставил передо мной ультиматум - жизнь Ренье или жизнь дяди Луки.

— И ты выбрал Ренье.

— Я не жалею об этом.

— Как он может злиться на тебя за то, что случилось, если ты сделал это ради него?

— Не думаю, что он знает, что я сделал это ради него. Я думаю, никто не знает, что произошло. А если и знают, то им просто наплевать. Я действительно убил капо.

— Ты пытался объяснить, что произошло?

— Я сбежал, как только это случилось, но я пытался звонить и писать по электронной почте. Но потом понял, что они могут это отследить, и вернулся к отправке писем отцу и Ренье без обратного адреса. Не знаю, получили ли они их вообще. В любом случае, это неважно. Мой отец мертв, а Ренье на меня покушался. La volontà de re. Воля короля.

— Что это значит?

— Это как предсмертное пожелание босса мафии своему предшественнику. И по традиции оно должно быть исполнено.

— А твой отец составил завещание короля? Что это было?

— Моя смерть.

Я качаю головой, не в силах поверить в это, но, и не желая больше говорить о чем-то таком мрачном, таком серьезном на первом свидании.

— Расскажи мне что-нибудь другое. Что-нибудь позитивное.

Он откидывается назад, так что теперь он полностью лежит на машине, и я присоединяюсь к нему, кладя голову ему на грудь.

— Я хочу тебя, Минка Рейнольдс. Ты будешь моей. Это просто вопрос времени.

— У меня нет права голоса? — спрашиваю я, забавляясь.

Он решил, что хочет меня, и это лишь вопрос времени. Это должно меня бесить, но не бесит. Потому что, если быть честной, я тоже хочу его.

Даже если я знаю, что не могу его заполучить.