Глава 35

Пэрис

Закрыв лицо руками, я издала звук раздражения, возвращая свое внимание к видеозвонку с Генри и его помощницей. Я узнала картину, висевшую на заднем плане его кабинета.

— Это должно быть как-то неправильно! Увольнять меня из-за того, что стало известно, несправедливо. У меня есть права! — я выдавила из себя.

Разочарование тяжело давило на меня.

— Но они будут доказывать, что ты намеренно лгала и разыгрывала образ тусовщицы, который у тебя есть в нерабочее время, — ответил он.

— Я никогда не подвергала свою карьеру риску. Я также не делала ничего, что могло бы негативно повлиять на мою работу или плохо отразиться на моих работодателях, — отметила я. — По закону я не обязана никому сообщать о своей болезни. Они не могут этого сделать.

— Они могут, и, боюсь, они это сделали. Они снимают тебя с будущих сезонов, но не используют твою болезнь в качестве причины. Они обходят это стороной, приводя бессмысленные, но правдоподобные причины. Они не хотят, чтобы на них подали в суд, если они признают, что причиной было психическое заболевание.

Я только что подписала контракт на последний сезон и знала, что он собирался сказать, еще до того, как он это произнес.

— Это указано в контракте, который ты подписала. Тебя можно заменить, — подтвердил Генри. — Таков путь Голливуда. Ты не первый человек, которого уволили, и не будешь последней. Это беспощадно.

Ему не нужно было напоминать мне. Меня уволили из-за чего-то, с чем они могли бы справиться лучше, если бы только обсудили это со мной. Но режиссер и даже продюсеры шоу отклоняли мои звонки, позволяя моему агенту справиться с ударом. Ублюдки.

Я отказывалась допускать, что это был конец, этого не могло быть. Я бы удвоила усилия, работала бы усерднее. Возможно, мне пришлось бы спорить с пиар-агентством о том, как справиться со всей этой неразберихой, потому что в какой-то момент мне нужно было бы сделать заявление. Тот, который принес бы мне пользу и выставил меня в лучшем свете, чем когда меня уволили по нелепым причинам, когда правда была так вопиюще очевидна. Наверняка публика тоже это заметила бы?

Я зашла так далеко не для того, чтобы меня оттолкнули в качестве пятиминутного чуда. В груди у меня все сжалось; все, о чем я могла думать — это наихудшие сценарии. Моего пентхауса уже не было, у меня не было дома, который можно было бы назвать своим. У меня было достаточно денег в банке, и я инвестировала в кучу мест. Я сделала это в основном для того, чтобы не тратить деньги на приступ маниакальности, но также и в качестве запасного плана.

Когда ты начинал с нуля, ты всегда был самым усердным работником в комнате и всегда был уверен, что у тебя был способ выжить, если что-то не получилось бы. Неважно, как сильно ты молился, чтобы этого не произошло.

Актерство не могло прокормить меня до старости, но на данный момент я проработала в этой индустрии всего шесть лет, и знала, что во мне было нечто большее, чем шесть гребаных лет. Гораздо больше. Это было мое призвание, чем я горела.

Поздние ночи, ранние утра. Кастинги и отказы, пока не случился бум — меня выбрали одной из немногих и я сделала себе имя.

— Тогда что ты предлагаешь мне делать? — я практически зарычала на него.

Генри надул щеки, взглянув на свою помощницу, затем снова на экран и на меня. О-о, я знала этот взгляд. Уставившись в экран, я ждала его ответа.

— Я не могу представлять тебя в данный момент времени, — заявил он.

Он имел в виду, что вообще больше не мог представлять меня, но пытался смягчить удар. Как ни странно, я ожидала этого. В конце концов, он был со мной из-за своей доли моего дохода и ходил туда, где были деньги. Видя, что мой доход значительно упал бы, если на столе не было других предложений, он решил уйти. Неплохо. В этом бизнесе определенно никому нельзя доверять.

Мои ноздри раздулись; это привело меня в ярость. Я хотела побыть одна, чтобы обдумать это, спланировать дальнейший путь. Я бросила на него напряженный и холодный взгляд, который отражал уровень предательства, который я чувствовала, но где-то в глубине души я знала, что однажды он сделал бы это и повернулся бы ко мне спиной. Таким уж человеком он был. И это было типичное "я", не желающее нового человека, не желающее смены рутины, и моя верность ему удерживали меня там, где я была.

— Приятно было поработать, — я натянуто улыбнулась, завершая разговор и отбрасывая телефон в сторону. Услышав, как он с грохотом упал на пол, мне было все равно, что он сломался. Защитный чехол, скорее всего, смягчил бы удар.

Я сделала мысленную пометку позвонить своему адвокату и получить все счета Генри и то, что я ему заплатила, чтобы прекратить с этого дня. Сжав руки в кулаки, я мерила шагами кинозал, моя грудь поднималась и опускалась резкими движениями.

Люди всегда были сами по себе. Но быть одной было лучше, чем иметь этих людей рядом с собой. Номер один — Пэрис. Ты всегда делаешь все сама.

Взаперти — вот что я чувствовала, хотя на этот раз у меня было больше свободы, чем раньше. Неугомонная энергия дала о себе знать, поскольку я изо всех сил старалась использовать свое время как можно больше и с пользой. Мне нужно было решить смехотворное количество проблем.

К счастью, экран моего телефона не треснул. Спасибо Богу за прочные чехлы для телефонов.

Я пробыла здесь две недели, всего четырнадцать дней — с момента инцидента с бомбой. Хороших новостей на этом фронте не было; было много жертв, двенадцать погибших, и конструкцию всего здания пришлось укреплять на случай обрушения, особенно с учетом пешеходов и других зданий поблизости. Чиновники все еще решали, что лучше — снести его и построить заново или работать на основе того, что у них было. Я вложила крупную сумму денег в фонд строительства и знала, что Рейн тоже это сделал.

Я анонимно передавала деньги близким двенадцати человек, которые погибли, надеясь поддержать их в трудную минуту. Полностью осознавая, что деньги не могли замять то, что произошло, но это был единственный способ извиниться.

Я намылила свой верный увлажняющий крем, чтобы порезы и царапины не оставляли шрамов. Они почти зажили, как будто их никогда и не было. Пыхтя, я закрыла крышку, бросив ее на туалетный столик, одновременно натягивая узкие джинсы с высокой талией, черную блузку, которую заправила в них, и пару туфель на каблуках от Valentino. Наложив последние остатки макияжа и побросав свои вещи в сумочку, я направилась из спальни Рейна вниз.

Рейн, очевидно, был занят бизнесом и всем, что касалось моей биологической семьи. Я в этом не сомневалась. Но у меня также было неприятное ощущение, что он был намеренно неуловим, снова намеренно избегал меня. С какой целью, я не была уверена. Этот человек представлял собой примерно пять загадок, собранных в одну запутанную упаковку.

Взяв на себя инициативу и то, что я считала лучшим вариантом действий, я вернулась спать в свою комнату. Ту, что была выделена мне, когда я впервые приехала сюда, мой маленький кусочек комфорта, который я обрела. Несмотря на то, что все мои вещи были перенесены в комнату Рейна, я просто взяла то, что мне было нужно, положила там голову на ночь и заснула.

И все же каждое утро я просыпалась в спальне Рейна на огромной, но удобной кровати, которую мы несколько раз делили с ним, но его никогда не было рядом, когда я просыпалась. На той стороне кровати, где он отдыхал, были вмятины. Иногда сохранялся проблеск тепла, как будто ее недавно покинули. В основном было холодно. Осознание этого повергло меня в замешательство и обиду.

После того, как он поимел от меня признание в любви, всякий раз, когда я его видела, он вел себя как обычно. Это было так, как если бы я не открылась ему и не легла к его ногам. Это было самое уязвимое, что я сделала сама, добровольно.

Я шмыгнула носом, отказываясь поддаваться слезам, которые выступили в уголках моих глаз. Они не испортили бы мой макияж. Схватившись за перила, я застучала каблуками по выложенной плиткой лестнице, спускаясь вниз.

Я знала, что это страшная часть вскрытия себя, что выносить свои эмоции ради другого человека — большой риск. Я приняла это, но, похоже, это не окупилось. Это раздавливало меня. Нет, не только это. Казалось, что это уничтожало меня, оставив падать на неровную землю. Но это было нормально. Я была бы в порядке. Я должна была быть в порядке. У меня не было другого выбора, кроме как выкарабкаться.

Было приятно ненадолго почувствовать себя желанной, даже если это было ненастоящим.

Для человека, который избегал меня, он, казалось, довольно хорошо разбирался в том, что происходило в моей жизни. Вмешивался в мои дела. На этот раз я даже не могла пытаться притворяться, что это не приносило пользы. Потому что для меня это было так. Однако я все еще пыталась понять, как это могло быть для него, потому что, если я и знала что-то о Рейне Марчетти, так это то, что это должно было принести ему пользу в той или иной форме. Мне просто нужно было выяснить, что это было.

Я обнаружила, что Чиро сегодня увозил меня куда-то, а другие наблюдали за нами издалека. Я позволила информации выплеснуться из меня, уже находясь в моем собственном сознании и прокручивая в голове эту встречу, которая была назначена для меня.

Когда я забралась во внедорожник, Чиро присоединился ко мне, когда наш водитель на этот день выезжал из гаража. Огромные ворота разъехались, позволяя нам выехать, когда мы свернули с холма, подъезжая к тому, что, казалось, было еще одним контрольно-пропускным пунктом. Я заинтригованно прижалась носом к окну; я никогда раньше не покидала территорию таким образом.

Окно ненадолго опустилось, и по кивку Чиро открылась следующая группа охраняемых ворот. Машина тронулась вперед, и мои глаза расширились.

Каменная стена захлопнулась за нами, когда мы несколько минут сидели в том, что я могла бы описать только как большую бетонную коробку, свет просачивался с неба над головой, единственного места, где мы не были заперты.