Верхняя половина ее тела падает обратно на матрас, а я увеличиваю скорость своего проникновения. Ее пальцы выгибаются, ноги пульсируют, и я бросаю ей подушку.

— Тебе стоит воспользоваться этим, если ты не хочешь, чтобы твой отец пришел выяснять, почему тебе так нравится «В поисках Немо».

Я наклоняюсь над ней и сильно впиваюсь зубами в мясистую плоть ее задницы. Она кричит так громко, что подушка едва заглушает звуки, которые она издает, когда она прикусывает ее и кончает, все ее тело дергается и дрожит, когда она сходит с катушек.

— Теперь ты готова. — Я объявляю, беру пробку и покрываю ее смазкой, а затем прижимаю к ее входу.

Я надавливаю вперед и завороженно наблюдаю, как ее дырочка начинает поддаваться новому проникновению. Она охает в самой широкой части пробки, когда продвижение замедляется. Я поворачиваю ее сначала влево, потом вправо, а затем пару раз надавливаю на ее сопротивление, доводя ее до безумия.

— Ну же. Открой мне свою попку и прими мою пробку. Ты можешь принять его, просто расслабься — да, вот так. Вот так. Хорошая девочка.

Наконец, он проталкивается с неслышным хлопком и полностью исчезает в ее попке, рукоятка плотно прилегает к ободку мышц.

Я тут же вытаскиваю его обратно и снова ввожу, наслаждаясь тем, как ее дырочка открывается для меня.

— Феникс, — задыхается она, — ты меня убиваешь.

— Так вот почему ты капаешь на матрас? — спрашиваю я, глядя на то, как ее соки блестят на складках, покрывают ягодицы и стекают по бедрам.

Наклонившись, я лижу ее киску, пока не добираюсь до клитора. Я провожу зубами по ее узелочку, затем втягиваю его в рот и перекатываю между губами.

— Ах! — снова кричит она. — О, Боже мой, о, Боже мой.

Я дергаю ее за бедра, пока она не оказывается на краю кровати и не выравнивается относительно моих собственных бедер. Я поглаживаю боковые стороны ее бедер поклоняющимися руками.

— Ты так хорошо справилась, — говорю я одобрительным тоном. — Такая хорошая девочка для меня.

Она что-то неразборчиво лепечет, когда слышит звук расстегивающейся молнии, и смотрит, как я вытаскиваю свой толстый член. Он налился кровью и стал таким твердым, что я боюсь, что он расколется на две части, прежде чем у меня появится шанс зарыться в ее тугой жар.

Я провожу членом вверх и вниз по ее входу, собирая ее соки и смазывая ими свою длину. Когда головка упирается в ее вход, я проталкиваюсь внутрь и начинаю погружать свой член в ее киску.

— Черт, как плотно ты меня держишь. — Я ворчу, останавливаясь на полпути.

Я чувствую, как пробка давит на мой член через тонкие стенки ее киски, занимая место и делая ее и без того тугую дырочку еще меньше.

— Посмотри, как ты принимаешь мой член и пробку одновременно. Растягиваешь для меня обе свои грязные дырочки, моя маленькая шлюшка.

— Сделай что-нибудь, — задыхается она. — Не просто... оставайся там.

Я вхожу в нее до упора, и она дергается вперед, почти отстраняясь от моего члена. Я угрожающе рычу, сжимаю руку на ее талии и прижимаю ее к себе.

— Ты этого хотела, Сикс? — я хриплю, безжалостно насаживаясь на нее, не давая ей привыкнуть к моему двойному проникновению. — Чтобы я трахал тебя, как животное?

Она не отвечает, да и не может, не с тем, как я в нее вколачиваюсь. Она вцепилась в простыни, держась за жизнь, пока я жестоко трахаю ее.

Большим пальцем я несколько раз надавливаю на плоскую ручку пробки, вводя ее в нее движениями, противоположными тем, что я делаю членом.

— О!... о... как мне хочется, — умоляет она. — Comme ça... oui... s'il te plaît.

Я с трудом удерживаюсь от кульминации, мои глаза закатываются, но мне удается не кончить.

— Умоляешь меня по-французски? — мрачно простонал я. — Ты пытаешься заставить меня оставить тебя?

Она кивает, качает головой, стонет, вырывается, ощущения и грязные разговоры слишком сильны для нее.

Я толкаю ее левую ногу в месте сгиба, сгибая ее под новым углом, что позволяет мне проникать в нее еще глубже, пока я не задеваю ее чувствительное место.

Обхватив одной рукой ее талию, я провожу пальцами по ее набухшему клитору, а другой нажимаю кнопку на рукоятке пробки.

Наступает тишина, после чего она оживает и начинает вибрировать на среднем уровне. Вибрация проходит по стенкам ее киски и вокруг моего члена, доводя меня до оргазма.

Мои яйца напрягаются, и одним последним, жестоким толчком я вхожу в нее до основания. Она откидывает голову назад в беззвучном крике, когда мои пальцы на ее клиторе, член в ее киске и вибропробка в ее попке становятся для нее слишком сильными.

Я наблюдаю, как она на мгновение замирает, кажется, что она вот-вот потеряет сознание, а затем она взвывает и кончает с сокрушительной кульминацией, в результате которой ее собственные соки вытекают из нее на матрас.

Я выпрямляюсь и выхожу из нее, глядя на ее хромую, бескостную фигуру и беспорядок между ее ног. Темное, садистское удовлетворение бурлит в моих венах, когда я вижу, как она полностью развалилась для меня.

Я беру теплое полотенце из ванной и вытираю ее, аккуратно вынимая пробку из ее попки. Она жалобно стонет, когда я это делаю, и я ухмыляюсь.

Моей хорошей девочке это нравится.

Закончив, я обнимаю ее и беру на руки.

— Если ты не хочешь, чтобы твой отец убил меня, нам придется сжечь эти простыни.

Она тихонько смеется, ее глаза закрыты, а голова прислонена к моему плечу, пока я несу ее в ее комнату. Взяв из сумки одну из своих футболок, я надеваю ее через голову и помогаю ей просунуть руки, а затем укладываю на кровать.

Я наклоняюсь и опускаю жаркий поцелуй на ее губы.

Ее рука слепо тянется к моей, когда она укладывается в постель, ее глаза все еще закрыты. Она уже наполовину заснула, когда легко переплела свои пальцы с моими.

— Останься со мной на ночь, — говорит она со вздрагивающим дыханием, ее слова смягчаются сном.

Я смотрю на нее сверху вниз, когда она поворачивается на бок и сворачивается калачиком, немедленно засыпая, если судить по ее ровному дыханию.

Но я ошибаюсь, потому что ее глаза сонно открываются и смотрят на меня, ожидая моего ответа.

— Ты не смогла бы заставить меня уйти.