— Нет, не любим. Но мы все еще вместе.

Я вздыхаю, напоминая ему о том, что я сказала ему, когда уходила.

— Какое это имеет значение? Я не увижу тебя до Нового года.

Он резко прекращает вышагивать, а его тон становится ледяным и запрещающим, когда он говорит дальше.

— Это ты так намекаешь, что не собираешься ложиться спать одна сегодня?

— Это не то, что я сказала, — возражаю я. — Ему шестьдесят с лишним лет, и его зовут Уолтер. Он просто присматривает за мной и следит, чтобы я была в безопасности, вот и все.

Это его успокаивает, и он выдыхает.

— Тогда расскажи мне то, что я хочу услышать.

Очевидно, что он собирается растянуть свое чувство собственничества по отношению ко мне до последней секунды. Похоже, это единственный способ выразить хоть какие-то эмоции по отношению ко мне, так что я согласна.

— Сегодня я лягу спать одна.

Его глаза опускаются к моему рту.

— И с нетронутой помадой. — Он добавляет, как бы говоря мне, что хочет, чтобы я повторила это.

— С нетронутой помадой, — повторяю я. — Ты псих, ты знаешь это?

— Когда я сказал тебе, что не буду тебя делить, я имел в виду именно это.

Бабочки снова появляются, борясь за выход. Хотелось бы, чтобы он был здесь, чтобы он мог использовать их с пользой.

— Я иду спать, — говорю я ему. — Я собираюсь выпить два парацетамола и надеть очень неэстетичную маску для глаз, чтобы завтра не проснуться в таком виде, будто я участвую в эпизоде Botched. — Я бросаю последний взгляд на звезды, прежде чем сказать ему. — Счастливого Рождества, Феникс. Спасибо, что показал мне самую яркую звезду на небе, я ее обожаю.

— Счастливого Рождества, — говорит он, возвращаясь в дом. — Я не успел тебе сказать, но сегодня ты выглядела прекрасно. Звезды меркнут по сравнению с тобой.

Он кладет трубку, и экран становится черным, оставляя меня с удивленным выражением на лице, прежде чем я прижимаю телефон к груди, как прижимала бы его к себе, если бы он был здесь.