Глава 6

Мэддокс

Был очень реальный шанс, что Натали Бьюкенен разрушит мой самоконтроль.

Тридцать две няни, и номер тридцать три должен был погубить меня.

Аромат ее волос окутал меня, сладкий, как самый изысканный десерт в комнате. Ее прикосновение, теплое и легкое, было идеальной лаской для моей руки. Она была прекрасна. Изящна. Обворожительна.

Но именно ее интеллект и остроумие станут моей погибелью. Это и похвала моей дочери.

Ни одна женщина, кроме моей матери, никогда не говорила, что любит Вайолет. Ни другие няни. Ни друзья. Даже Сиси. Я не мог вспомнить, когда слышал, чтобы она говорила Вайолет «Я люблю тебя».

Но Натали сказала это — имела это в виду. После всего лишь нескольких дней знакомства с Вайолет.

Я был пластилином в ее нежных руках. Один танец — и я попал в беду.

— Прости. — Я отстранился. — Это было неуместно.

Все, что я делал с ней сегодня вечером, было неуместным. Танцы. Флирт. И все же я был здесь, практически приклеенный к ней.

— Никаких извинений, — сказала она с милым румянцем на щеках. — Девочка-подросток внутри меня сейчас делает сальто назад в бассейне из-за этого комментария. Ты только что осуществил ее мечты.

— Рад, что смог помочь. — Я усмехнулся. Хотя пора было вспомнить, что Нат не была моей парой, поэтому я высвободил свою руку из ее и оглядел зал. — Как ты думаешь, кто это будет в этом году?

— Что «кто это будет в этом году»?

— Эта вечеринка должна приобрести дурную славу. Всегда найдется кто-то, кто выпьет слишком много и даст остальным повод для разговоров на весь предстоящий год.

— В самом деле? Все здесь кажутся такими… снобами — неподходящее слово. Элегантными. Собранными.

Я рассмеялся.

— Видишь женщину в сером платье вон там, у ёлки в углу?

Натали проследила за моим взглядом.

— Да.

— В последний раз, когда я был на этой вечеринке много лет назад, во время редкой поездки домой из Лос-Анджелеса, она начала раздеваться на танцполе.

— Ты говоришь о женщине, которая похожа на мою бабушку? Короткие седые волосы. Жемчужные серьги. Вероятно, ей чуть за шестьдесят.

— Она самая. Она успела раздеться, прежде чем ее муж понял, что происходит. Он примчался из бара и отвез ее домой.

Глаза Натали расширились.

— И она вернулась сюда? Я бы переехала из Бозмена к Новому году.

— Я не думаю, что она помнит, и ни у кого не хватает духу сказать ей. Это своего рода негласное правило на этой вечеринке. Что здесь происходит, то здесь и остается.

— Ааа. — Она кивнула. — Приятно это слышать.

— Я пропустил это, но в прошлом году Тобиас рассказал мне, что один из папиных друзей ходил по округе и предлагал женщинам присоединиться к нему и его жене в сексе втроем. Жена не осознавала, что происходит, пока он не нашел того, кто согласился и не представил их друг другу.

Натали хихикнула.

— Интересно, как прошел этот разговор.

— Вон они трое. — Я указал на троицу за столиком для коктейлей. Их головы были наклонены друг к другу, женщины шептались о чем-то. Мужчина продолжал смотреть на них обеих, выглядя довольным собой.

— О боже мой. — Ее глаза расширились. — Они перепихнулись, не так ли?

— Определенно. Что бы ни поддерживало магию. Хотя я не из тех, кто делится, даже с другой женщиной.

Если бы Натали была в моей постели, мы были бы только вдвоем.

Румянец на ее щеках стал еще ярче.

— Итак, эм… что еще произошло?

Следующие десять минут я развлекал ее рассказами о прошлых вечеринках. Я пропустил большинство неловких моментов, но Тобиас и Хит каждый год рассказывали мне о том, как все происходило. И я достаточно хорошо знал друзей своих родителей, чтобы пересказывать истории в лицах. Некоторые годы были не такими захватывающими, как другие, но благодаря пристальному вниманию Натали и улыбке на ее лице я продолжал говорить просто потому, что не хотел, чтобы она уходила.

— Я не ожидала ничего подобного от этой толпы. — Натали рассмеялась после моей последней истории о мужчине, который напился три года назад и убедил половину вечеринки пить текилу с тела.

— Каждый год. Люди расслабляются. И немного веселятся.

— Но текила с тела? Секс втроем? Я бы ожидала этого на вечеринке студенческого братства, а не на рождественском приеме у твоих мамы и папы. Я имею в виду… здесь мэр. И я узнала директора Хаммера из старшей школы.

— Я думаю, это довольно безопасное место. Мои родители составляют список приглашенных из тех, кого они знают, и кто не болтает лишнего. Слишком много. — Бозмен быстро расширялся, но люди, которые жили здесь поколениями пустили глубокие корни.

— В самом деле? Это на самом деле удивительно.

— О, не пойми меня неправильно. Они все разговаривают между собой, как и мы. Но обычно это не выходит дальше этой комнаты. — Я оглядел толпу, мне нравилось, что, несмотря на то, что меня не было столько лет, я чувствовал себя так, словно вернулся домой. — Я скучал по этим вечеринкам. И по Рождеству в Монтане.

— Вайолет сказала мне, что вы, ребята, переезжаете обратно. Ты взволнован?

— Да. Будет приятно побыть со своей семьей. Я буду еще больше рад, когда у нас с Вайолет появится собственное жилье. Я только на этой неделе купил кое-какую недвижимость.

— Когда ты переезжаешь?

— Я еще не назначил дату. Но надеюсь, что до начала учебного года следующей осенью. Мне нужно запустить вспомогательный офис. Построить дом. На самом деле было бы проще сделать все это, если бы я был здесь. Попытка сделать это из Лос-Анджелеса только усложняет все и занимает больше времени.

— Ты не можешь пожить какое-то время со своими родителями?

Я открыл рот, чтобы сказать ей «нет», но… Почему я не мог пожить с родителями шесть месяцев? У них был огромный дом. У нас с Вайолет было собственное пространство, и они были бы рады видеть нас под своей крышей.

— Ха.

— «Ха» что?

— Я удивляюсь, почему не подумал о переезде сюда сейчас.

Она рассмеялась.

— Наверное, потому, что сейчас середина учебного года. Родители обычно думают о том, чтобы все успеть летом.

— Верно. — Только зачем ждать? Потребуется всего лишь телефонный звонок и кое-какие документы, чтобы записать Вайолет в школу Бозмена. Она не будет в восторге от того, что покидает своих друзей, но это чувство не изменится и к следующей осени.

— Тебе нужно быть в Лос-Анджелесе по работе, если твой вспомогательный офис еще не готов? — спросила Натали.

— Нет, я могу работать в Бозмене. Моя команда не переедет, пока офис не будет готов, но, если я буду жить здесь, я смогу ускорить этот процесс. И я хочу быть здесь во время строительства дома.

— Я полагаю, твой отец построит его для тебя.

Я кивнул.

— Таков план. Хит будет руководить.

— И ты можешь быть здесь, чтобы помочь с деталями. Вайолет может сменить школу. Ты можешь работать удаленно. И вы оба можете наслаждаться зимним Бозменом.

Я уставился на нее, дважды моргнув. Она объяснила это так просто. Я хотел жить здесь. Значит, я должен жить здесь.

— Тогда я думаю… я думаю, я переезжаю сюда.

— Ты уже живешь здесь. — Она улыбнулась. — Добро пожаловать домой.

В мире не было такой приветливой улыбки, как у Натали.

— Я здесь живу, — повторил я. Произнеся это вслух, все встало на свои места. Я живу здесь. Это была не просто поездка навестить семью на праздники. Мы жили здесь. Нам пришло время жить здесь.

Список дел в моей голове взорвался.

Во-первых, мне нужно было записать Вайолет в школу. Затем организовать отправку некоторых наших вещей сюда на следующей неделе. Одежда. Игрушки. Книги. Вероятно, мне нужно будет быстро съездить в Лос-Анджелес, чтобы договориться в офисе. Мой помощник мог бы организовать сам переезд и упаковать остальные наши вещи. Нужно было уведомить няню, которую я нанял после праздников. Наш дом в Лос-Анджелесе нужно было выставить на продажу.

Я боролся с желанием отправить своему помощнику электронное письмо сегодня вечером, зная, что он бросит все, включая свои планы на отпуск, чтобы погрузиться в работу. И мне придется позвонить Сиси и рассказать ей о новом графике.

Я подавил стон.

— Ты в порядке? — Натали положила руку мне на предплечье. — Твоя улыбка погасла.

— Я просто подумал о Сиси, моей бывшей. Она знает, что мы переезжаем сюда, но я не рассказывал ей подробностей. Это будет не самый приятный разговор, если скажу ей, что это происходит, и происходит немедленно.

— А. — Натали кивнула. — Она будет с тобой спорить из-за этого?

— Как раз наоборот. — Я посмотрел на свою дочь, все еще стоящую рядом с папой. Мама присоединилась к ним, и они показывали лучшие десерты. — Сиси будет все равно. Это тяжело для Вайолет.

— О. — Натали съежилась. — Мне жаль. Тебя и Вайолет.

— Сиси была на Гавайях, когда мы уезжали сюда. Я не знаю, вернулась ли она и помнит ли вообще, что сегодня Рождество. Я не разговаривал с ней несколько недель, и Вайолет тоже. Отчасти причина, по которой мы не приезжали домой на каникулы в последние годы, заключалась в том, что в Лос-Анджелесе было проще. Мне было легче разыскать Сиси и напомнить ей, чтобы она признала Вайолет. Но в этом году… мне просто нужно было вернуться домой.

Монтана была домом.

— Я могу это понять.

— До развода мы тоже нечасто сюда приезжали. Сиси не нравится Монтана. Ей становится скучно.

— Скучно? В Бозмене?

— Ей не хватало походов по магазинам или друзей, чтобы развлечь ее, — объяснил я. — Она никогда не ладила с моими родителями. Первые пару лет после рождения Вайолет я был завален работой, и мне было легче оставаться дома. Мы приезжали сюда однажды, и все, что делала Сиси, это жаловалась, что здесь слишком холодно. Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был просто приехать без нее.

Оглядываясь назад, я понимаю, что было много вещей, которые я должен был сделать по-другому, когда дело касалось Сиси.

— Это поставило точку в разговоре. — Я вздохнул. — Прости. Я мало говорю о Сиси. В основном потому, что знаю, как она будет выглядеть в конце разговора.