У старшеклассников всегда был способ удивить меня. Они редко говорили то, что я ожидала, и почти ничего не упускали. Это был век, когда расцвел сарказм.

У Кэти Доусон был сухой юмор. Почему у меня было такое чувство, что она научилась этому у своего отца?

Остальная часть моих занятий прошла гладко. Когда по коридорам разнесся последний звонок, за ним последовал взрыв детей, бросившихся к своим шкафчикам. Я подождала, пока шум утихнет, дети хлынут на улицу к автобусам и другим развлечениям, затем выполнила несколько последних заданий, прежде чем схватить пальто и самой выйти на улицу.

Мой поход в продуктовый магазин прошел эффективно. Я пронеслась по проходам, хватая каждый товар из своего списка, отказываясь даже приближаться к презервативам.

У нас с Лукой были… сложные отношения. В течение многих лет, больше, чем я была готова признать, я лелеяла надежду, что однажды он увидит меня. Захочет меня.

В последнее время эти надежды угасли. Когда-то давным-давно мои чувства к Луке были такими же яркими, как радуга, переливающаяся штрихами на голубом небе. Теперь они были расплывчатыми, как будто сгустился туман и окрасил все в серый цвет.

Так что теперь он был просто моим другом. Коллегой. Соседом по комнате.

В двадцать восемь лет жить с соседом по комнате было не идеально. Но недвижимость в Бозмене стоила до смешного дорого, а я получала зарплату учителя. Некоторые другие учителя-одиночки жили в соседних городах, где арендная плата была дешевле, но я не хотела ездить тридцать или сорок минут на работу по обледенелым зимним дорогам. К тому же, я любила Бозмена. Он был модным и очаровательным.

Итак, два года назад, когда мне надоело жить по соседству с колледжем, иметь дело с вечеринками с бочонками пива и полуночными выходками, мы с Лукой переехали и стали жить вместе.

Наш дом с двумя спальнями находился в центре Бозмана, в районе, полном молодых семей и одиноких пенсионеров. Большинство людей предполагали, что мы с Лукой были парой.

Мне это нравится. Или нравилось, когда-то.

Соседи, которые думали, что мы были вместе, явно пропустили нескончаемый поток женщин, которые входили и выходили из спальни Луки. Либо он просто был так хорош в том, чтобы тайком входить в дверь и выходить из нее, либо они думали, что он свинья, изменяющая мне.

Может быть, и то, и другое.

Скорее раньше, чем позже, мне нужно было переехать. С каждым днем у меня чесались руки сменить свой адрес. Предполагалось, что это жилье будет временным, пока я не накоплю немного наличных для первоначального взноса за свою собственную квартиру. Разделение счетов с Лукой за дешевую аренду означало, что с каждой зарплатой мой сберегательный счет рос.

Но я была еще не готова. Ещё нет.

Я припарковала свой мятно-зеленый джип на улице перед домом, затем перекинула сумки с продуктами через предплечья и вошла внутрь, стряхивая снег с ботинок у входа.

— Делла? — позвал Лука. — Это ты?

— А кто еще это может быть? — спросила я, шаркая на кухню и ставя пакеты на стойку.

Он вышел из-за угла своей спальни, одетый в пару серых спортивных штанов и толстовку университета штата Монтана с капюшоном.

— Как тебе магазин?

— Хорошо. — Я вытащила из пакета связку бананов и положила их на прилавок, пока он ставил в холодильник упаковку яиц и пакет тертого сыра.

Мы работали в тандеме, опустошая сумки. Два человека, которые прожили друг с другом много лет. Два человека, которые знали друг друга достаточно долго, чтобы чувствовать себя совершенно комфортно в нашем пузыре.

Может быть, даже слишком комфортно. Слишком застойно.

— Презервативы не купила? — спросил он, заглядывая в последний пластиковый пакет.

Я закатила глаза.

— Ты утомительный.

Он усмехнулся.

— Но ты все равно любишь меня.

— Люблю? — Да. В прошлом. Но сейчас? — Может быть. Может, и нет.

Он улыбнулся еще шире. Это стало моей маленькой игрой — давать волю своим внутренним мыслям, просто чтобы посмотреть, поймет ли он, что они не такие саркастичные, какими я их выставляю.

— Сколько я тебе должен? — спросил он.

Я достала чек из сумочки и протянула ему.

Он быстро подсчитал, затем подошел к доске, которую мы повесили на стену, и добавил сорок семь долларов и шестнадцать центов к своей колонке. В рамках нашего жилищного соглашения мы решили разделить коммунальные услуги и питание поровну.

Как будто мы были парой. Эта доска стала постоянным напоминанием о том, что у нас было общего. И чего не было.

Мы не были парой. Он ясно дал это понять.

— Хорошо, я собираюсь переодеться, а потом… — Прежде чем я успела предложить приготовить ужин, открылась входная дверь.

— Лука? — Из прихожей донесся женский голос.

Мои глаза метнулись к нему.

Он просто пожал плечами и пошел встречать свою гостью.

Неудивительно, что он спросил я ли это. Он ожидал увидеть кого-то другого.

Длинноногая блондинка с поразительными голубыми глазами стояла рядом с ним, когда он вернулся на кухню.

— О, э-э, привет. — Она помахала мне пальцем той руки, которая не была сцеплена с рукой Луки. Боже, она была молода. Вероятно, на последнем курсе колледжа.

— Привет. — Почему я не захватила бутылку вина в магазине?

Лука не потрудился представить ее, если вообще помнил, как ее зовут. Он просто дернул подбородком в сторону коридора, безмолвно давая понять, что они исчезают в его спальне.

Мой желудок скрутило узлом, когда они исчезли. Глухой щелчок его двери эхом разнесся по коридору, за которым последовало ее приглушенное хихиканье.

Они всегда хихикали.

Когда же это перестанет меня беспокоить? Когда я забуду о нем?

Еще один смешок.

— Не сегодня, — пробормотала я, забирая свою сумочку со стойки. Затем я подошла к двери, слишком сильно хлопнув ею, прежде чем протопать к джипу.

Вот тебе и домашний ужин. По крайней мере, у меня была хорошая альтернатива.

По вечерам, когда Лука со своими сексуальными выходками выгонял меня из дома, я уединялась в моем любимом ресторане в Бозмене.

«Мейсен Джар».

На первом курсе университета штата Монтана, когда я была погребена под горой зачетов, я изо всех сил пыталась найти место для учебы. Библиотека потеряла свою привлекательность, когда я обнаружила Луку и еще одну девушку из образовательной программы, целующихся на третьем этаже. Поэтому я решила вырваться из кампуса и найти себе собственное место.

Через три кофейни я уже собиралась помучиться в библиотеке, но тут наткнулась на «Мейсен Джар». С тех пор я постоянно возвращалась сюда.

Припарковав джип, я вошла в ресторан, вдыхая аромат корицы, сахара и ванили.

Само здание когда-то было гаражом, пока Поппи Гудман-Мейсен не вышла замуж за своего мужа, не заняла это место и не превратила его в очаровательный ресторан.

Стены из красного кирпича тянулись до потолка, воздуховоды были открыты, что придавало помещению индустриальный колорит. Первоначальные гаражные ворота были заменены рядом высоких окон с черными стеклами. Мои ботинки, мокрые от выпавшего на улице снега, скрипели по деревянному полу в елочку, когда я пробиралась по центральному проходу мимо черных столиков и стульев, заполненных счастливыми покупателями.

— Привет, Делла. — Поппи помахала рукой из-за стойки в глубине ресторана. Ее улыбка была заразительной. Мгновенный подъем настроения.

— Привет. — Я выдвинула деревянный табурет, села рядом с ее дочерью и перегнулась через плечо моей бывшей ученицы, чтобы посмотреть, что она изучает. Математика. Я подтолкнула ее локтем, заслужив улыбку, такую же яркую, как у ее матери.

Маккенна вытащила наушники и протянула руку, чтобы обнять меня сбоку.

— Здравствуйте, мисс Адлер.

— Привет. Слышала, у тебя сегодня была контрольная по математике.

— Да, — простонала она, заправляя прядь распущенных каштановых локонов за ухо. — Мистер Холлистер.

Луку не очень-то любили его ученики. Его, казалось, это вовсе не волновало. Если его это волновало, что ж… он не делился со мной этими чувствами. Возможно, он предпочел довериться блондинке во время их посткоитального разговора на кровати.

Я поборола желание скривить губы, сосредоточившись на Маккенне.

— Тусуешься со своей мамой сегодня вечером?

— Да. Папа повел Брейди на баскетбол.

Муж Поппи, Коул, был полицейским Бозмена. Их сын Брейди все еще учился в пятом классе, но я держала пальцы скрещенными, чтобы в следующем году он был в моем классе.

Маккенна был моей любимой ученицей в прошлом году. Такой, какой была Кэти Доусон в этом году. И у меня было предчувствие, что Брейди будет следующим.

— Могу я тебе что-нибудь предложить, Делла? — спросила Поппи.

— Удиви меня.

— Я надеялась, что ты это скажешь. Сегодня вечером я кое-что попробовала, и Маккенна согласилась стать моим подопытным. Но я всегда люблю, чтобы было больше мнений.

— Ты же знаешь, я всегда буду подопытным кроликом. — Это был не первый раз, когда она позволяла мне съесть один из ее экспериментов. Они всегда были вкусными и всегда попадали в меню.

— Они в духовке. Я проверю, готово ли. — Поппи подняла палец, затем повернулась и исчезла за вращающейся дверью, ведущей на кухню, ее гладкий рыжий хвостик развевался по спине.

— Хорошо, так над чем мы работаем? — Я оперлась локтями о столешницу, придвигаясь поближе к Маккенне, чтобы посмотреть, над каким домашним заданием она работает.

Мы вдвоем справились не только с ее заданиями по математике от Луки, но и с домашним заданием по обществознанию и последним тестом по грамматике от ее учителя английского языка в седьмом классе — ее самого скучного учителя, по словам Маккенны, а не по моим.

Пока мы работали, мы съели последнее творение Поппи — овощную лазанью со сливочно-белым соусом, которая, как и ожидалось, была совершенством. Время пролетело как в тумане, и когда я наконец ушла от них, чтобы они могли закрыть ресторан на ночь, мне стало легче. Только эта легкость была недолгой. С каждым кварталом, приближающимся к дому, беспокойство скручивало мой желудок.