— Что за чертовщина? — Где моя дочь?

Кэти никогда не забывала свой телефон. Никогда. И не только потому, что она была ответственным ребенком. С тех пор как ей исполнилось восемь, я заботился о том, чтобы у нее был не только телефон, но и часы. Она могла бы жить со своей матерью неполный рабочий день, но я хотел иметь постоянный доступ к своему ребенку. Днем или ночью.

Этот телефон и часы были необходимы для моего душевного спокойствия.

Страх пробежал по моим венам, когда я набирал еще одно сообщение.

позвони или напиши Кэти я начинаю беспокоиться

Я ждал, желая, чтобы телефон зазвонил, но он молчал.

С ней все в порядке. Несмотря на то, что мое сердце бешено колотилось, а ладони стали липкими, мысленно я понимал, что она, вероятно, просто оставила свой телефон дома. Она не забывала его раньше, но она ребенок и это неизбежно должно было случиться. Может быть, часы не зарядились прошлой ночью.

И если бы случилось что-то плохое, Розали позвонила бы мне. Я был не сильно уверен в своей бывшей, но, когда дело доходило до чрезвычайных ситуаций, у нее не хватало духу выложить все. Она бы позвонила.

Поэтому я сделал все возможное, чтобы поработать несколько часов, но беспокойство отвлекало меня так же постоянно, как мой молчащий телефон.

Было почти обеденное время, когда зазвонил телефон. Я бросился к нему, так быстро крутанувшись на стуле, что опрокинул свою кофейную чашку — к счастью, пустую.

На экране высветилось название школы.

— Алло? — ответил я, уже вставая со стула.

Блять. Я так и знал. Что-то не так. Мне следовало действовать раньше. Надо было посоветоваться с Розали. Надо было позвонить в школу.

— Здравствуйте, мистер Доусон.

— Мисс Адлер. — Позже я проанализирую, почему я узнал ее мелодичный голос. — С Кэти все в порядке?

— Она, эм… у нее был плохой день. Есть ли шанс, что вы сможете оторваться от работы, чтобы зайти ко мне ненадолго?

— Уже в пути. — Я вышел из офиса, не замедляя шага, чтобы сказать Корбину, куда я направляюсь. Он мог предположить, что я направляюсь на ланч. Затем я помчался через весь город, нарушая все установленные ограничения скорости, пока не оказался в школе и не побежал трусцой по ее коридорам.

Как и во время моего визита на прошлой неделе, класс Деллы был пуст, если не считать Кэти, сидящей за своим столом, скрестив руки на поверхности. Вместо того чтобы сидеть в своем кресле, Делла присела на корточки рядом с моей дочерью, ее рука скользила вверх и вниз по спине Кэти.

— Привет, Одуванчик.

Кэти вскинула голову, по ее лицу текли слезы.

Мое сердце разбилось. Всем ли папам было больно, когда они видели, как плачут их дети?

— Что случилось? — Я поднял ее со стула, подхватив под мышки, и притянул к себе на грудь.

Наступил день, когда я не мог ее забрать. Слава богу, черт возьми, скоро наступит такой день.

Руки Кэти обвились вокруг моей шеи, крепко удерживая, когда она прижалась лицом к изгибу моей шеи.

Снаружи на детской площадке играли дети. Их крики и смех доносились сквозь высокие окна. Я просто крепче прижал свою дочь к себе.

— Ты ранена?

Кэти покачала головой.

Проблеск паники исчез.

— У тебя неприятности? — Пожалуйста, только не ругательства снова.

На этот раз Делла покачала головой, одарив меня доброй улыбкой, когда встала.

— Она начала плакать сегодня на уроке. Я отвела ее в сторону и дала ей немного пространства, но ей было трудно остановиться.

Черт. Я наклонился, ставя Кэти на ноги. Затем я убрал ее руки, потому что она не отпускала их, прежде чем опуститься на колено, чтобы мы могли поговорить лицом к лицу.

— Расскажи мне, малышка.

Это вызвало у меня легкую улыбку.

Кэти ненавидела любые ласковые слова или прозвища, кроме «Одуванчик».

Она судорожно втянула воздух, затем выдохнула, когда ее плечи поникли.

— Мама забрала мой телефон и часы, так что я даже не смогла позвонить тебе сегодня, и она сделала это, потому что знала, что я собиралась написать тебе в автобусе, и она злится на меня, потому что обещала сводить меня в ресторан, а потом передумала, и я расстроилась, и она сказала, что я веду себя как соплячка, хотя именно она нарушила свое обещание.

— Вау. — Я поджал губы, чтобы скрыть улыбку. Это был груз, который нужно было распаковать. По большей части, я просто был очень рад, что с ней все в порядке.

Поверх плеча Кэти Делла вздернула подбородок, борясь со смехом.

— Это много, — сказал я.

Кэти кивнула, вытирая круги под глазами.

— Мама — паршивка.

— Эй. Не говори так. — Я говорил про Розали и похуже, но я не хотел, чтобы Кэти пошла по этому пути.

— Это правда. — Хмурое выражение на ее лице было очаровательным. Все лучше, чем слезы.

— Мы во всем разберемся, хорошо?

— Хорошо. — Кэти шмыгнула носом, вытирая его рукавом.

Розали не имела права забирать телефон у Кэти, не посоветовавшись сначала со мной. Я отдал Кэти этот телефон и часы. Я заплатил за них. Ей следовало сначала спросить меня. Скоро у меня должен будет состояться разговор с бывшей женой.

Делом с рестораном мы займемся на следующей неделе. У меня было предчувствие, что я знал место, в которое она хотела пойти. Она упомянула об нем в прошлые выходные по дороге к Розали — слишком быстро, чтобы я смог вспомнить название, и слишком поздно, чтобы я действительно мог пригласить Кэти туда на ужин. Она также упоминала что-то о девочке из седьмого класса и ее маме, которой оно принадлежало, или что-то в этом роде.

В любом случае. Я разберусь с этим сегодня вечером. После того, как Розали вернет телефон Кэти.

— Лучше? — спросил я. — Думаешь, ты сможешь продержаться до конца дня?

Она кивнула.

— Да.

— Это моя девочка. — Я заправил прядь ее волос за ухо. — Я скучал по тебе на этой неделе.

— Я тоже скучала по тебе.

Делла прочистила горло.

— Кэти, если ты поторопишься, держу пари, ты все еще сможешь быстро перекусить и провести пять минут на игровой площадке.

— Хорошо. — Она одарила свою учительницу улыбкой, затем бросилась в мои объятия, обнимая меня за шею так крепко, что я не мог дышать. Затем она исчезла, волосы развевались у нее за спиной, когда она выбежала из класса.

Я вздохнул, позволив своему сердцу, наконец, вернуться в грудную клетку.

Делла сегодня была не в комбинезоне. Вместо этого она была в черном платье с пышными рукавами. Сапоги, которые она носила, доходили только до щиколоток, открывая мне прекрасный вид на подтянутые ноги, обтянутые колготками в зеленую и черную клетку.

Конечно, у нее были великолепные ноги. Сегодня вечером я, вероятно, буду представлять, как они обвиваются вокруг моей талии. Не совсем те мысли, которые мне следовало бы иметь об учительнице моей дочери.

Я вскочил на ноги, кивнув ей.

— Спасибо за звонок, мисс Адлер.

— Делла, — поправила она, точно так же, как на прошлой неделе. Почему-то называть ее Деллой казалось слишком интимным. Это стирало ту воображаемую границу между нами. Но это не помешало ему сорваться с моего языка.

— Делла. — Красивое имя для красивой женщины.

Она склонила голову набок, изучая меня. Ее брови сошлись в едва заметной складке.

— Что?

— Ничего. — Она отмахнулась от этого и улыбнулась. — Я обожаю Кэти. Она такая милая и замечательная ученица.

— Она тоже тебя обожает. И чему бы ты ее ни учила, это работает. Она любит разбирать мои смс сообщения и поправлять меня, когда я пишу их неправильно.

Делла стала немного выше ростом.

— В самом деле? Мне это вроде как нравится.

— Мне тоже.

— Ты зовешь ее «Одуванчик»? Это уникальное прозвище. Откуда оно взялось?

— Когда она была маленькой, она обычно ходила за мной по двору, когда я косил. Она срывала все одуванчики, какие только могла найти, и приносила мне эти букеты. Она сказала, что это ее любимый цветок, и я стал называть ее «Одуванчик».

— Ей подходит.

— Я тоже так думаю. — Я ухмыльнулся, заметив блеск в ее глазах. Их цвет был завораживающим. Не просто карамельный, как я думал на прошлой неделе, но и с несколькими блестящими медными вкраплениями.

Я открыл рот, собираясь сказать ей, что у нее красивые глаза, но спохватился.

— Я, э-э… Я позволю тебе вернуться к работе.

— Да, я, эм… — Румянец залил ее щеки, когда она взглянула на свой стол. — Я тоже. Пока, мистер Доусон.

— Джефф. — Настала моя очередь вносить коррективы.

Она вздернула подбородок.

— Джефф.

Даже то, как она произнесла мое имя, прозвучало мило.

Но «мило» — неподходящее слово. Она была очаровательной. Захватывающей. Ошеломляющей. Удивительной. Заманчивой.

И учительницей Кэти.

Мне пора было установить некоторую дистанцию между нами, прежде чем я скажу что-нибудь глупое и поставлю все в неловкое положение.

Помахав рукой, я повернулся и направился к двери, собираясь выскочить в коридор, когда чуть не столкнулся с другим мужчиной. Я вовремя отскочил в сторону, чтобы избежать столкновения.

— Простите.

— Нет проблем. — Парень был примерно моего роста и комплекции. Он оглядел меня с ног до головы, затем вошел в класс Деллы.

Я оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее глаза отрываются от моей задницы.

Черт. Было ли ей интересно? Потому что это было бы чертовски круто.

Ради Деллы Адлер я бы научился ходить на свидания. Если только в игре не было других правил? Могли ли учителя и родители быть вместе?

— Привет. — Мужчина, вероятно, еще один учитель, подошел прямо к Делле и остановился рядом. Слишком близко. Он положил руки ей на плечи — движение, необычное для коллег.

Ах. Конечно, в ее жизни был мужчина.

Приступ ревности был достаточно силен, чтобы выставить меня за дверь и пройти по коридору. Пройдя мимо ряда шкафчиков, я оглянулся, надеясь увидеть, как он выходит из ее класса, но коридор оставался пустым.

Почему я вообще ревновал? Конечно, она была красавицей. Но я не ходил на свидания не просто так.

Эта причина в данный момент находилась на игровой площадке.

Так было лучше. Может быть, знание того, что Делла занята, помешает мне думать о ее ногах сегодня вечером. Вероятно, нет, но может быть.