Эпилог

Эпилог

Молли

Десять месяцев спустя…

— Финн, не мог бы ты, пожалуйста, притормозить? — Я спрашивала уже в третий раз.

— Я еду на допустимой скорости.

— А кажется, что быстрее. — Я не могла видеть спидометр, но с заднего сиденья джипа было такое ощущение, что он тренируется перед отборочными «500 миль Индианаполиса» (прим. ред.: «500 миль Индианаполиса» — гонка на автомобилях).

Он проворчал что-то, чего я не расслышала, прежде чем стрельнуть в меня взглядом через зеркало заднего вида.

— Смотри на дорогу!

— Молли, мы опаздываем. — Его руки крепче сжали руль, пока он старался сохранить терпение.

Сегодня я была в плохом настроении. Все в машине знали это. Кали сидела впереди на пассажирском сиденье и изо всех сил старалась избежать моего гнева, сливаясь с кожаной обивкой. Макс был рядом со мной, его взгляд был направлен в окно, чтобы избежать зрительного контакта.

— Мне жаль, ребята. — Я вздохнула. — Я просто устала. И я правда не хочу делать это сегодня.

Взгляд Финна смягчился, когда он снова посмотрел в зеркало. Я слегка улыбнулась ему.

Последнее, чего я хотела, — это идти сегодня на поминальную службу. Они никогда не были веселым, а сегодняшняя была вдвойне несчастная, учитывая, какая у меня была неделя.

В понедельник я провела двадцать часов в родах, пытаясь родить нашего сына. И когда ребенок просто не захотел выходить, мой акушер взяла в руки свой скальпель и разрезала меня. Это было во вторник. Среду, четверг и пятницу я провела на неудобной больничной койке, потому что в тридцать семь лет мои врачи беспокоились, что у меня могут возникнуть осложнения после кесарева сечения. Наконец, после обязательного семидесятидвухчасового пребывания в больнице после операции, они отпустили нас в субботу утром.

Финн и я, а также Джеймс Рэндалл Олкотт смогли вернуться домой. Чего мне больше всего хотелось в это воскресенье, так это поваляться на диване, наслаждаясь нашим новорожденным. Вместо этого я засунула арбузы, которыми были мои груди, в бюстгальтер для кормления. Я приняла душ, уложила волосы, нанесла макияж и оделась в свою самую неприхотливую рубашку для беременных и джинсы для беременных.

И мы все забрались в машину, чтобы поехать на поминальную службу по Рэндаллу.

Я не была уверена, что у меня хватит сил простоять у надгробия больше двадцати минут. Последняя неделя полностью вымотала меня. Я не помнила, чтобы чувствовала себя такой уставшей после рождения Кали или Макса, но с Джейми мой возраст стал проблемой.

— Это займет много времени? — спросил Макс.

— Я надеюсь, что нет. Я действительно надеюсь, что нет.

— Давай сделаем все, что в наших силах, хорошо? После того, как мы закончим на кладбище, мы пойдем в ресторан, и вы, ребята, сможете побегать вокруг.

Сегодня мы были закрыты по семейным обстоятельствам. Это должно было стать моим спасением. Мне нужно было только пережить службу, а потом я могла бы спрятаться в ресторане, где всем было бы все равно, если бы я сидела в тихом уголке и нянчила ребенка. Там будт много людей, которые могут приносить мне вещи.

Это был не мой домашний диван, мои потрепанные спортивные штаны для беременных, но тоже было неплохо.

К тому же, это дало бы всем шанс познакомиться с Джейми.

Мы с Финном не планировали заводить еще одного ребенка. Через две недели после того, как он переехал ко мне, я нашла письмо на тумбочке в ванной. Под ним лежало обручальное кольцо с бриллиантом.

Какое-то время я не носила его, потому что во время беременности мои пальцы распухли и превратились в сосиски. Но в ту секунду, когда я снова смогла разглядеть костяшки пальцев, оно снова оказалось на моей руке.

Я поиграла цепочкой у себя на шее. На ней было первое обручальное кольцо, которое Финн подарил мне в колледже вместе с моим первым обручальным кольцом.

Финн носил обручальное кольцо «Брак. Часть Первая», как он его называл, на правой руке. На левой у него было кольцо «Брак. Часть Навсегда».

Мы выбрали место проведения свадьбы, вылетев на Гавайи, чтобы пожениться на пляже в окружении наших семей. Мои родители даже совершили поездку, несмотря на раздражение моей матери из-за того, что я снова выхожу замуж за Финна.

За последние десять месяцев она так и не смогла прийти в себя. Может быть, она никогда этого не сделает. Но если у нее и были какие-то мысли, она держала их при себе, и это было все, о чем я могла просить.

Все остальные были в восторге, увидев, что мы снова связали себя узами брака. Финн был одет в простой кремовый костюм. Я выбрала шифоновое чайное платье. Мы веселились всю ночь напролет с тики-факелами и громкой музыкой. Мы наслаждались пляжем, пока не закончились выходные.

Мы с Финном остались на медовый месяц, пока его родители присматривали за Кали и Максом дома. Мы провели неделю, исследуя Мауи, совершая пешие прогулки по джунглям и отдыхая на пляже, когда не были заняты в постели.

Мы думаем, что был дождливый день, когда я забеременела. В какой-то из дней я пропустила противозачаточную таблетку и понадеялась, что это не будет иметь значения.

Это имело значение.

Я бы ни на что его не променяла. Джейми был той частью нашей семьи, которой нам не хватало, о чем мы и не подозревали. А Поппи была на седьмом небе от счастья, что мы попросили назвать его в честь нашего ушедшего друга.

Когда Финн свернул с главной дороги на обсаженную деревьями аллею к кладбищу, мое раздражение сегодняшним днем усилилось.

— Это так глупо.

— Я не собираюсь с тобой спорить, — пробормотал Финн. — Но давай просто покончим с этим.

Мы подъехали к бордюру и припарковались позади короткой шеренги знакомых машин. Я не привыкла укладывать ребенка, так что мы приехали сюда последними. Наши друзья и члены семьи стояли в тени дерева, чтобы укрыться от палящего августовского солнца. Было всего одиннадцать утра, но как только я вышла из джипа, мои потовые железы открылись.

Финн просунул одну руку через ручку автокресла Джейми, а другой обнял меня за плечи.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Я ужасно выгляжу. — Я подняла на него глаза и улыбнулась. — Но спасибо, что солгал мне.

— Мы справимся. Завтра дети будут в лагере. А ты, Джейми и я немного поспим, черт возьми.

Я взяла отпуск в ресторане на несколько недель, просто просматривая почту со своего ноутбука дома, а Поппи и Рейна заботились обо всем остальном. Этой весной Финн нанялся на несколько внештатных работ по ландшафтному дизайну, но у него не было никаких надвигающихся сроков.

— Ты не услышишь, как я буду спорить. — Слезы навернулись мне на глаза, и я прижалась к нему, смахивая их. — Я так, так устала, Финн. Я не знаю, смогу ли я это сделать.

— Я прямо здесь. — Он крепко обнял меня и поцеловал в волосы. — Я прямо здесь.

Я кивнула, смахивая слезы, когда мы подошли достаточно близко, чтобы все могли сойтись.

Маккенна и Брейди подошли первыми, желая снова увидеть своего нового кузена. Одна из самых милых фотографий, которые у меня были за прошедшую неделю, была та, где я лежала посреди больничной койки, с Джейми на руках, а все дети столпились вокруг меня, уставившись на его нос пуговкой.

— Привет. Как ты сегодня? — спросила Поппи.

— Я в порядке.

Она нахмурилась.

— Ты еле держишься на ногах.

— Да, — призналась я, все еще опираясь на Финна как на костыль. — Но мы переживем сегодняшний день, и тогда я смогу отдохнуть.

— Мы сократим службу, — заявила она. — В любом случае, это глупо.

— Эй, — рявкнул Джимми. Он нависал над детьми, чтобы взглянуть на Джейми. — Давайте будем относиться друг к другу с уважением. Рэндалл хотел, чтобы это стало его поминальной службой. Мы в долгу перед ним и должны выполнить его пожелания.

Хор стонов наполнил воздух. Все взрослые закатили глаза.

— Давайте начнем, — сказал Коул. — Тогда мы сможем укрыться от жары.

— Я надеюсь, что к моей поминальной службе у вас не будет такого отношения, — проворчал Джимми, направляясь к самому новому надгробию в этой части кладбища.

Он был единственным, кто сегодня был одет во все черное.

Пока мы обходили надгробие, Джимми достал из кармана рубашки очки для чтения. После того как они уселись ему на нос, он развернул листок бумаги, который лежал у него в кармане брюк.

— Спасибо вам всем за то, что пришли сюда сегодня, — прочитал он. — Мы здесь, чтобы отпраздновать жизнь Рэндалла Майкла Джеймса, нашего любимого друга.

Джимми продолжил читать о Рэндалле. Он зачитал список достижений Рэндалла. Он говорил о тех качествах, которые мы все больше всего любили в нашем дорогом друге. И в конце концов он вытер слезу со своего глаза.

— Рэндалл и я, ну… я не мог бы желать лучшего друга на данном этапе моей жизни. Ссоры. Соревнования. Все они были хороши. Я буду скучать по тебе, друг.

В воздухе повисла тишина, когда его слова эхом разнеслись по зеленой траве. Мы все уставились на могильную плиту, пока, наконец, Маккенна не нарушил молчание.

— Мамочка? — Она подняла глаза на Поппи. — Почему прадедушка будет скучать по дедушке Рэндаллу? Разве он не стоит вон там?

Благослови ее маленькое сердечко.

Маккенна указал мимо нас на дерево на дальней стороне кладбища. Дерево, за которым Рэндалл плохо прятался.

Коул был первым, кто начал смеяться. Следующими присоединились Финн, Дэвид и Рейна. Поппи сломалась последней, заставив Джимми подбросить листок бумаги в воздух и пробормотать:

— Я сдаюсь.

Я пыталась подавить свой смех, но только потому, что смеяться было больно. К сожалению, это было бесполезно. Я схватилась за живот, там, где была медицинская повязка сохранявшая швы.

Поппи рассмеялась.

— Я собсейчас описаюсь.

— У меня швы сейчас разойдутся. — И все же я не могла остановиться. Даже дети потеряли самообладание.

— Приятно видеть, что вы все так серьезно относитесь к моей смерти, — сказал Рэндалл, присоединяясь к нашей группе. — Вы все стоите на моей могиле. И смеетесь.