И мама — так же, как Джимми и Рэндалл, которые все еще спорили рядом со мной, — не стала скрывать своего мнения о моем образе жизни. Папа тоже этого не делал.

Они думали, что мой бизнес вызвал трещину в моем браке, которая в конечном итоге привела к полному разрушению.

Я не согласился. Конечно, я был занят, но я обеспечивал нашу семью. Молли тоже это знала.

У меня в кармане зазвонил телефон — пришло сообщение от моего ландшафтного дизайнера Бриджит. У нее возникли проблемы с проектированием подпорной стены для участка, который мы благоустраивали вдоль реки Галлатин. Я просмотрел фотографии, которые она прислала, и отправил в ответ пару идей.

Затем я набросился на свой завтрак и выпил латте, пока он не остыл.

— Молли здесь? — спросил я.

Я надеялся, что мой вопрос прозвучал небрежно, а не как причина, по которой я пришел сюда сегодня. Последним человеком, которому нужно было знать, что прошлой ночью у меня был секс с Молли, была моя мать.

— Я ее еще не видела, но она, вероятно, в подсобке с Поппи.

Я допил свой латте и поднялся со стула.

— Тогда я собираюсь зайти туда. Мне нужно с ней кое о чем поговорить.

— С детьми все в порядке? — спросила она.

Моя семья знала, что мы с Молли больше ничем не занимались, кроме разговоров о детях. Наши некогда эпические отношения свелись к разговорам о встречах, высадках и детских вечерах, как у нее, так и у меня.

— С Кали и Максом все хорошо. Мне просто нужно обсудить с ней некоторые вопросы по расписанию.

Это стоило лжи. Правда привела бы маму в бешенство. Она бы лелеяла надежду, что мы с Молли сможем помириться. Хуже того, она бы обнадежила Поппи.

Моя сестра пережила достаточно душевной боли, так что ей не нужно было кататься на американских горках, которыми были мы с Молли.

Эта поездка закончилась.

Я толкнул вращающуюся дверь, отделявшую кухню от ресторана, и обнаружил Поппи за ее кухонным рабочим столом, которая укладывала кусочки коржа для пирога в миниатюрные стеклянные баночки.

— Привет.

— Привет. — Она подняла глаза, ее руки были перепачканы мукой. — Что ты здесь делаешь?

Я пожал плечами, придерживаясь той же лжи, которую сказала маме.

— У меня было трудное утро на работе.

— Ты позавтракал?

Я кивнул.

— Мама накормила меня.

После развода главной заботой всех было мое питание. Несмотря на то, что я сам научился готовить — и чертовски хорошо, — мне постоянно давали запеканки и замороженные блюда, которые можно было разогреть. Не осталось незамеченным и то, что они появлялись за ночь до того, как дети должны были остаться со мной.

Но нам с детьми очень нравилась стряпня Поппи и мамы, так что я не стал этому препятствовать.

— Молли здесь? — спросил я.

— Она в офисе.

— Спасибо. Я собираюсь тайком пробраться туда. — Оставив ее с пирогами, я направился в офис, постучав костяшками пальцев в дверь, прежде чем войти внутрь.

Молли сидела за столом с ноутбуком. Ее глаза расширились, когда я вошел внутрь.

— Что ты здесь делаешь?

Я закрыл за собой дверь.

— Ну, ты выгнала меня до того, как мы смогли поговорить этим утром, так что…

— Здесь нечего обсуждать. — Она скрестила руки на груди. — Это была единичная ошибка.

— Да. Я полагаю ты права. — Она была совершенно права, но ее слова меня не успокоили.

Я подошел к стене, которую Поппи покрыла квадратиками из пробковой доски, чтобы она могла прикрепить тонну фотографий. Я не был готов поджать хвост и прекратить этот разговор, но мне также нужно было несколько мгновений, потому что я понятия не имел, что еще сказать.

На большинстве фотографий на стене Поппи были изображены они с Коулом и их дети. Там было немного меня. Немного Молли. Было даже несколько человек из колледжа, когда мы с Молли были неразлучны, когда не было вечеринки, на которую мы все не ходили бы вместе.

Когда Джейми был жив.

Черт, я скучал по этому парню. Держу пари, он бы до чертиков дразнил нас с Молли за то, что мы переспали прошлой ночью.

Я не был уверен, как Поппи могла прийти сюда и смотреть на его фотографию. Меня выворачивало наизнанку каждый раз, когда я видел его лицо и вспоминал, что он умер. Я все еще помнил крик его матери в ту ночь, когда я позвонил, чтобы сообщить его родителям, что их сын был убит.

Я заставил себя отвести взгляд от фотографии Джейми, сидящего позади Поппи на снегоходе. Я просмотрел еще несколько фотографий, надеясь, что Молли будет той, кто нарушит молчание.

Я улыбнулся, увидев лица Маккенны и Брейди. Несмотря на то, что у нее были ужасные несколько лет, Поппи пережила это и была счастливее, чем когда-либо, когда Коул был рядом с ней. С этими двумя прекрасными детьми.

Моя улыбка исчезла, когда я наткнулся на более свежую фотографию. Я не был здесь уже несколько месяцев, но теперь пожалел, что не заходил почаще в подсобку. На фотографии мы с Бренной играли в настольные игры у Поппи и Коула. Ей не место на этой доске.

Зачем Поппи повесила ее у себя на стене? Ей Бренна даже не так уж сильно нравилась. Может быть, это был ее способ сказать мне, что она пыталась познакомиться с моей девушкой поближе.

Теперь это не имело значения. Я дернул за нижнюю часть фотографии, оторвав ее от булавки, затем скомкал в одной руке и бросил в мусорное ведро рядом со столом. Когда я посмотрел на Молли, в ее карих глазах было ожидание.

— Я сожалею о вашем разрыве, — мягко сказала она.

— Все в порядке.

— Так вот почему ты остался на ужин вчера вечером? Потому что ты был расстроен?

— Что? Нет. Какое-то время у нас с Бренной не все ладилось. Как я уже говорил тебе, пришло время.

— Ты выглядишь расстроенным.

Я провел рукой по подбородку.

— Я не расстроен.

— Ну, ты только что уничтожил эту фотографию. Похоже, ты расстроен.

— Я не расстроен.

— Ничего страшного, если это так.

Блять. Эта женщина начнет меня хоть когда-нибудь слушать?

— Я не расстроен!

Мой голос отразился от стен, и я тут же пожалел, что повысил голос.

Молли нахмурилась, затем вернулась к своему ноутбуку.

— Отлично. Я занята. Я знаю, что ты, вероятно, тоже. Поскольку обсуждать больше нечего, тебе, вероятно, следует вернуться к работе.

— Снова выгоняешь меня?

Она поджала губы, положив руки на клавиатуру.

— Я попрошу детей позвонить тебе перед сном. Еще раз спасибо, что подстриг мой газон прошлым вечером.

Гребаный газон. Какой катастрофой это обернулось. Я винил его в том, что он поставил нас в такое положение.

— Молли. — Я вздохнул. — Мне жаль. Я просто… я не расстраиваюсь из-за Бренны. Правда. Прости, что я накричал.

— Я не хочу ссориться, Финн.

— Я тоже. — Мы достаточно этим занимались, пока были женаты. — Сегодня утром у меня выходной. Прошлая ночь была, ну, я не знаю.

— Это была ошибка.

— Так ли это было?

Ее взгляд метнулся к моему.

— Что ты имеешь в виду?

— Это была ошибка? — Я бился над этим вопросом несколько часов.

— Мы разведены. Разведенные люди не должны заниматься сексом друг с другом. Это слишком сложно.

— Мне это не показалось сложным.

Она моргнула, глядя на меня, ее рот приоткрылся.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не знаю. Я просто знаю, что прошлая ночь была лучшей за последние годы. И не только потому, что я скучал по своей подушке.

Уголок ее рта приподнялся.

— Я не смогла избавиться от этой подушки. Я думала об этом, но просто не смогла.

— Я рад, что ты этого не сделала.

— Может быть, тебе стоит забрать ее с собой. Таким образом, она будет у тебя дома.

Дом.

Образ, который возник у меня в голове при этом слове, был ее домом, а не моим. Место, где я прожил последние пять с половиной лет, никогда не казалось мне домом. То, что я заберу свою подушку, не изменит этого чувства.

Неужели другой мужчина спал на моей подушке? Эта мысль поразила меня сильно и быстро, камнем упав у меня в животе. Дети не упоминали, что Молли с кем-то встречалась после нашего развода. Поппи, конечно, мне ничего не говорила. Но, возможно, Молли скрывала это. Может быть, в ее жизни был кто-то другой, а я даже не знал об этом.

Это был Гэвин?

Подстригал ли он ее газон, а потом оставался ли на ночь? Я не позволил себе думать о Молли с другим мужчиной, включая ее соседа. С другим мужчиной, единственным, о ком я знал, было достаточно трудно жить. Я потратил годы, пытаясь отгородиться от визуальных образов губ другого мужчины на ее шее, его пальцев в ее волосах.

Если на этой подушке спал другой парень, я, черт возьми, точно не хочу ее возвращать.

— Оставь подушку себе.

— Хорошо. — Она опустила взгляд на свои колени и поковыряла ноготь. Это было то, что делала Молли, когда обдумывала свои слова, так что я собрался с духом. Обычно это происходило, когда она говорила вещи, которые я не хотел слышать. — Я не знаю, что произошло прошлой ночью.

— Ты не помнишь? — Это был удар по самолюбию. Мы оба выпили немало бокалов вина, но она не была пьяна в стельку, и я думал, что проделал неплохую работу, заставив ее поджать пальцы на ногах.

— Нет. Я помню, что произошло. Я просто не знаю, почему это произошло.

— Я тоже не понимаю. — Я подошел к столу и присел на краешек. — Тебе было одиноко?

— Да, — призналась она. — А тебе?

— Да.

— Ладно. Тогда, я думаю, мы были двумя одинокими людьми, занимающимися сексом, чтобы почувствовать связь с другим человеком. — Мне было ненавистно, как это прозвучало. Это было неправильное объяснение.

Молли поморщилась.

— Это звучит жалко.

— Я подумал о том же самом.

— Боже. — Пальцы Молли зарылись в ее волосы, потянув за корни. Это был верный признак того, что сейчас последует напыщенная речь. — Что мы делаем? Мы наконец-то во всем разобрались. Привыкли к рутине с детьми. Привыкли быть рядом друг с другом, не ссорясь. В последнее время все стало намного проще. Ты даже подстриг мой газон. Это почти, как если бы мы были…

— Друзьями.

Молли убрала руки со своих волос, которые затем упали ей на грудь, а плечи поникли.

— Неужели мы только что перечеркнули шесть лет и три месяца напряженной работы?

Шесть лет и три месяца. Она отслеживала, сколько времени прошло с момента развода. Как и я.