Глава 17

Глава 17

Финн

— Я закончил. — Макс выбежал из своего угла двора.

— Потрясающе. Дай-ка я проверю. — Я оттолкнулся от травы и медленно направился на другую сторону двора. Вчера с меня сняли ботинок, и врач сказал, что я могу ходить только с костылем. Но эта штука была занозой в заднице, поэтому я бросил его в пустом коридоре больницы и вместо этого не торопился.

Макс обогнал меня на другом конце двора и прыгал вверх-вниз рядом с участком, который он разравнивал мульчей.

— Видишь?

Я ухмыльнулся.

— Выглядит идеально, сынок.

Его грудь раздулась от гордости.

— Что дальше?

Я медленно развернулся по кругу, осматривая двор. За последние две недели я провел здесь большую часть своего свободного времени. Поскольку отношения с Молли были напряженными и неловкими, я сбежал во двор, чтобы закончить проект, который начал в начале лета.

Странные углы и остроконечная деталь были удалены. Деревья и кустарники, которые не нравились Молли — те, что я посадил в качестве экспериментов, — были удалены. Все, что оставалось, — это посадить ее куст сирени.

Кали стояла на четвереньках в противоположном углу двора, занимаяся ямой, которую мы вырыли. Поскольку сирень имеет тенденцию становиться очень большой, я хотел, чтобы у этой было достаточно места для роста и цветения. Даже несмотря на расстояние, благоухающие цветы будут разноситься по двору до задней террасы. Если Молли оставит ширму открытой, она будет всю весну вдыхать этот аромат.

— Беги в дом и приведи свою маму, — сказал я Максу.

Он кивнул и удалился, а я неторопливо направился к Кали.

— Я налила воды на дно, как ты и сказал. — Она улыбнулась мне. — Что дальше?

— Мы снимем мешковину с корней и закрепим их. — Я вытащил из кармана складной нож и, наклонившись, срезал ткань с корней куста.

— Папа, я… — Кали заколебалась, ее глаза были устремлены на дыру.

— Что? — мягко спросил я.

Она подарила мне те печальные глаза, которые растопили мое сердце.

— Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось возвращаться к себе домой.

Я отбросил нож в сторону и положил руку ей на плечо.

— Мне тоже. Но это то место, где я живу.

— Ты… не бери в голову. — Она опустила взгляд на грязь, размазывая ее пальцами.

Я дал ей время, позволив набраться смелости заговорить. Так всегда нужно было вести себя с Кали. Она всегда открывалась, если я ее не торопил. В этом она была похожа на меня. Она обдумывала все, прежде чем заговорить. Она держала в себе больше, чем мне хотелось бы.

— Это отстой, — пробормотала она.

— Да, милая. Это так.

Она посмотрела на меня снизу вверх, прикусив нижнюю губу.

— Как ты думаешь, вы с мамой могли бы когда-нибудь снова быть вместе?

Мои плечи опустились. Больше всего на свете мне хотелось сказать ей «да». Сказать ей, что мы снова будем семьей.

— Нет. Я так не думаю.

— Ох. Ладно.

— Я люблю твою маму.

— Любишь?

Я кивнул.

— Я всегда буду любить твою маму. Она самый лучший человек, которого я когда-либо встречал. И она подарила мне тебя и Макса.

— Тогда я не понимаю. Я знаю, что мама тоже любит тебя. Так почему же вы не можете быть вместе? Разве тебе не нравится жить здесь, с нами?

— Больше всего на свете. — Я грустно улыбнулся ей. — Я знаю, это трудно понять. Мы любим друг друга, но также мы должны уметь делать друг друга счастливыми. И прямо сейчас мы этого не делаем. В этом есть смысл?

Она пожала плечами.

— Вроде того.

Это было «нет». В этом не было никакого смысла. Я сам изо всех сил пытался все это осмыслить. И я с ужасом ждал конца этого дня.

После нашей ссоры две недели назад мы с Молли избегали друг друга. Это дало мне достаточно времени, чтобы обдумать нашу ситуацию. Копнуть поглубже и решить, смогу ли я по-настоящему простить Молли за то, что произошло той ночью.

Четырнадцать дней, а я ни на йоту не приблизился к ответу.

Итак, сегодня, после того как двор будет закончен, я собирался домой.

Один.

— Что случилось? — спросила Молли, выходя через дверь во внутренний дворик вслед за Максом, который мчался ко мне и Кали.

— Мы готовы посадить куст сирени.

Она улыбнулась, подметая двор.

— Здесь все выглядит так чудесно.

— Да, это так. — Лучший двор на земле. Не из-за ландшафтного дизайна, а из-за нее и детей. Потому что мы построили его вместе.

Молли подошла и опустилась на колени рядом со мной и Кали. Макс вертелся вокруг нас, переминаясь с ноги на ногу, пока я приподнимал куст над дырой.

— Нужна помощь? — спросила Молли, протягивая руки.

— Да. — Поместив куст в ямку, я дал знак начинать копать землю. — Ладно, ребята. Давайте закопаем его.

Четыре пары рук погрузились в грязь, разгребая и уплотняя ее вокруг корней.

— И это все? — спросил Макс, когда яма была закопана.

Молли рассмеялась.

— И это все. А чего ты ожидал?

— Я не знаю. Думаю, мне больше нравится вырывать что-нибудь, чем сажать.

Я похлопал его по плечу.

— В следующий раз, когда мне понадобится дополнительная помощь при демонтаже, ты мой парень.

— Да. — Он потряс кулаком. — Мам, можно я пойду в парк?

— При условии, что твоя сестра тоже поедет.

Взгляд Макса метнулся к Кали.

— Пожалуйста, пойдем со мной.

— Конечно. — Она улыбнулась и встала, отряхивая грязь со своих голых колен.

Молли постучала по часам на своем запястье.

— Не задерживайтесь слишком долго. Уже почти время ужина.

— Хорошо, мам. — Кали кивнула, прежде чем они с Максом направились к калитке в заборе.

— Подождите, — крикнул я, отталкиваясь от земли. Затем я догнал их до того, как они исчезли в системе окрестных тропинок, которые вели к детской площадке. — Я скоро отправляюсь домой.

— О. — Тело Макса обмякло. Кали избегала встречаться со мной взглядом.

— Как насчет объятий?

Они оба бросились ко мне, обхватив меня руками за талию, как будто тонули. Я положил руку каждому из них на голову.

— Люблю вас, ребята.

— Люблю тебя, папа, — прошептала Кали.

Макс только крепче обнял меня.

Позади нас стояла Молли, обхватив себя руками за талию, и ее взгляд был направлен куда угодно, только не на нас.

Вчера вечером мы говорили о том, как все будет происходить. Молли не хотела придавать этому большого значения. Она сказала, что мы отнесемся к этому как к любому обычному дню. Я собирался поработать во дворе. Ей нужно было немного прибраться в доме. Потом, когда день закончится, я должен был вернуться домой.

Обычный. Одинокий. Несчастный.

— Увидимся, через пару дней, ребята.

Макс кивнул, прижавшись к моему бедру.

Кали отстранилась и наклонила голову, вытирая глаза.

— Давай, Макс.

Он сжал меня в последний раз, затем отпустил и бросился к забору.

Я наблюдал, как они бежали по дорожке, их теннисные туфли стучали на бегу по утрамбованному гравию. Это была мучительная пробежка, как будто они оба вымещали свое разочарование в родителях на гравии.

Я подождал, пока они скроются из виду, затем повернулся и направился к дому.

Молли встретила меня по дороге, и я придержал дверь во внутренний дворик открытой, чтобы она вошла внутрь. В доме пахло отбеливателем и лимоном. Моя служба уборки использовала те же средства, что и Молли, по моей просьбе, но они пахли по-другому.

Здесь пахло как дома.

— Могу я помочь тебе собраться? — спросила она, поигрывая резинками для волос на запястье. Сегодняшние были коралловыми и желтыми. Ни та, ни другая не подходили к ее наряду, но именно это мне в них и нравилось. Они всегда были яркими.

— Нет, я в порядке. Мне просто нужно собрать вещи из ванной, и я буду готов.

Она кивнула в сторону кухни.

— Я пока закончу там. Попрощаешься перед уходом?

— Так я и сделаю. — Я пошел в ванную для гостей и собрал свою кожаную косметичку. Из кухни донесся звук льющейся воды.

Блять.

Это было труднее, чем должно было быть. У меня был дом, жизнь, к которой я мог вернуться. Одна-единственная жизнь. Жизнь, которой я жил в течение шести лет. Жизнь, которую, как я сказал своей сестре, я хотел разрушить, но вот я здесь, возвращаюсь к ней.

Последние две недели были странными. Поскольку учеба была в самом разгаре, мы проводили большую часть вечеров, помогая детям с домашним заданием. Мы вместе ужинали, смотрели телевизор, если было время, или играли в какую-нибудь игру. И несмотря на все это, мы с Молли существовали в мире.

После того последнего боя произошло нечто неожиданное. Все было спокойно. Тихо. Как будто злой призрак свернулся калачиком в своей могиле, чтобы наконец-то отдохнуть.

Мы ладили после развода, но сейчас все было по-другому. Это было не просто чувство вежливости или дружбы. Эта неделя была… легкой. Все это было где-то там, снаружи. Раны были открыты воздуху, и они затягивались.

На много лет позже.

— Финн? — позвала Молли.

— Да?

— Я собираюсь забрать почту.

Я опустил голову.

— Хорошо.

Было еще одно письмо. То, которое я написала во время развода. Я ходил по яичной скорлупе, ожидая, когда оно придет.

Я надеялся, что это произойдет сегодня. Что когда я уйду, мы покончим с ними навсегда.

Я быстро закончил упаковывать свои вещи, затем пошел в гостевую спальню и запихнул все это в свой чемодан. С собранным чемоданом и набитым рюкзаком, перекинутым через плечо, я направился в гостиную и поставил их оба рядом с диваном.

Затем я подождал, пока Молли вернется в дом, держа стопку конвертов в одной руке и один-единственный конверт в другой.

— Оно пришло?

— Пришло. — Она пересекла комнату и протянула письмо. — Вот.

— Открывай.

— Нет, все в порядке.

Я взял конверт у нее из рук.

— Я думал, ты хочешь его прочитать.

— Я хотела. Мне это больше не нужно.

— Почему?

Она одарила меня грустной улыбкой.

— Потому что ты наконец-то сказал мне, что чувствуешь.

По крайней мере, из-за этого стоило писать эти письма.

Я разорвал конверт, вытаскивая единственный лист бумаги. Острая боль пронзила мою грудь, когда я вспомнил, что чувствовал в тот день. Прошло шесть лет, а мне все еще было трудно поверить, что мы бросили друг друга.

— Вот. — Я протянул письмо, но Молли уклонилась. — Оно сырое. Но… настоящее.