Глава 8

Глава 8

Финн

— Привет, — ответил я на звонок Молли. — Что случилось?

Она шмыгнула носом.

— Я получила еще одно письмо.

Мое сердце остановилось. Она плакала, а это означало, что письмо было нехорошим. Блять. Я и мои гребаные письма. Я не мог вспомнить их все точно, слово в слово. Я помнил их настроение. Примерно половина была написана от чистого сердца. Другая половина, когда я был сломлен.

Одно из них было катастрофическим. Я достаточно хорошо знал Молли, чтобы понимать, что, если бы она получила это письмо, мне бы никто не позвонил. Она просто никогда больше не заговорила бы со мной. Я подумывал о том, чтобы попросить ее не открывать их, но это было бы все равно что сказать ребенку, чтобы он не трогал яркую, блестящую игрушку, положенную прямо перед ним. Любопытство взяло бы верх над ней. Кроме того, у меня не было такого влияния на Молли. Больше нет.

Ей не обязательно было меня слушать. Ей не нужно было делать мне одолжения или доверять мне, как тогда, когда я был ее мужем. Это время прошло.

А это означало, что мне правда нужно было выяснить, кто их отправлял. На прошлой неделе, с тех пор как мы поговорили с Поппи, я часами изучал почерк на конверте, пытаясь определить, чей он, но ничего не получалось. Они шли по порядку, и пока это продолжалось, у меня было немного времени.

Последнее письмо появилось в почтовом ящике Молли больше двух недель назад. С каждым днем, который проходил без письма, мне становилось легче дышать, думая, что, может быть, это все. Что, возможно, человек, который украл мои самые личные мысли, пересмотрел свои действия.

Но я израсходовал свою удачу много лет назад, в тот день, когда нашел Молли.

— Что там было написано? — Я встал со своего офисного кресла, уже собирая свои ключи и бумажник. Сегодня я пришел пораньше, надеясь закончить кое-какую офисную работу до полудня. Затем я собирался провести день в поездках на места, обсуждая заявку на проект с одним клиентом и встречаясь с другим, чтобы получить его одобрение проекта, который мы завершили вчера.

Но, в зависимости от письма, эти встречи, возможно, придется перенести.

— Это было письмо, которое ты написала после того, как Джейми…

Умер.

Мои колени ослабли, и я опустился в кресло.

Из всех писем, которые я написал, это запомнилось мне яснее всего. Кроме того, это было единственное письмо, которое я так и не открыл с того дня, как сложил его втрое.

Я нашел в себе силы снова встать.

— Я сейчас приеду.

— Ты не обязан, — сказала она. — Я уверена, что ты занят.

— Я не хочу говорить об этом по телефону. Ты дома?

— Да.

— Увидимся через несколько минут. — Я повесил трубку и выбежал из своего кабинета.

— Финн, — позвала Бриджит, когда я проходил мимо ее открытой двери.

— Что случилось? — Я отступил назад, не заходя внутрь.

— Ты уходишь? Я думала, мы собирались просмотреть заявки до обеда.

— Черт. — Я взглянул на часы. — Прости. Кое-что случилось.

Она нахмурилась.

— В последнее время часто что-то случается. Что с тобой происходит?

— Просто кое-какие личные дела.

Мои отношения с Молли никогда не были делом Бриджит. Но это не мешало ей вмешиваться. Когда мы переживали развод, Бриджит встала на мою сторону. Она была одной из немногих. Я совершил ошибку, рассказав Бриджит о романе Молли на одну ночь. Бриджит назвала Молли изменщицей и с тех пор не сказала о ней ничего хорошего.

Это случалось не часто, но иногда Бриджит отпускала какое-нибудь замечание, выводившее Молли из себя. Молли ничего не понимает в этом бизнесе. Или Молли не понимает, сколько усилий и часов потребовалось мне, чтобы управлять «Олкотт».

Бриджит была неправа, но не стоило устраивать драму, чтобы сказать ей об этом.

Эти две женщины никогда не ладили, даже когда Молли работала в «Олкотт», а Бриджит была одной из ее сотрудниц.

Но у меня было достаточно забот. Мне не нужно было выслушивать мнение Бриджит о дополнительном времени, которое я проводил с Молли. В конечном счете, это было не ее чертово дело.

— Ну, ты вернешься? — спросила она.

— Я не уверен. Я не знаю, сколько времени это займет.

— Хорошо. — Она нахмурилась. — Я думаю, мы сможем просмотреть их после того, как твой клиент посетит нас сегодня вечером. Мы можем заказать доставку еды и поработать в лофте. Как в старые добрые времена.

— Вообще-то, я не могу задерживаться допоздна. У меня есть планы. — Я перебрался на задний двор Молли и сегодня вечером разбирал фонтан. Дети спросили меня, приготовлю ли я чизбургеры на гриле для всех нас, когда мы закончим работать.

Бриджит этот ответ тоже не понравился.

— Итак, когда?

— Давай вот как поступим. Ты просмотри их все, выбери те, что понравятся больше всего, а потом я просмотрю их вместе с тобой утром. Может быть, мы могли бы встретиться пораньше?

— Завтра я не смогу. У меня назначены встречи на весь день, начиная с восьми.

— Встретимся в семь? Я принесу твой любимый кофе.

Она подавила улыбку.

— Мой любимый кофе — тот, который я готовлю здесь каждое утро.

— Вот именно. Я доставлю его лично, от кофейника до твоего офиса. Я даже позабочусь о том, чтобы использовать нашу самую чистую кружку.

— Иди. — Она отмахнулась от меня. — Увидимся завтра.

— Ты лучшая, — крикнул я, направляясь по коридору к входной двери.

Мой телефон в кармане звенел от электронных писем, а список дел, которые мне нужно было сделать, был огромен, но все, о чем я мог думать по дороге к Молли, было это письмо.

Боже, у меня было разбито сердце. Смерть Джейми уничтожила нас всех.

Поездка к Молли теперь занимала больше времени, чем много лет назад. Бозмен рос слишком быстро, поэтому улицы были постоянно оживленными. Даже сейчас, когда студенты колледжа уехали на лето, приток туристов в наш популярный город замедлил движение транспорта.

Наконец, я свернул с главных дорог на менее людные боковые улочки. Дети катались на велосипедах, наслаждаясь летним солнышком. Работали разбрызгиватели, сохраняя во дворах сочную зелень, и солнце лилось в мое окно.

Все это кричало о счастье. Обычно это заставило бы меня улыбнуться. Но мои мысли были заняты не этим прекрасным июньским днем. Они были заняты майским днем, много лет назад, который был черен как ночь.

Я заехал на подъездную дорожку к дому Молли, выпрыгнул из машины и побежал к двери. Гэвин был снаружи и помахал со своего места на крыльце. Его телефон был прижат к уху, когда он сидел снаружи с компьютером на коленях.

Я помахал в ответ и отпустил его. Я не стал утруждать себя стуком в дверь. Я открыл ее и бросился в дом. Я нашел Молли за обеденным столом, письмо лежало на деревянном столе рядом с коробкой салфеток.

— Привет. — Ее глаза были красными. — Тебе не нужно было приходить сюда.

Я подошел прямо к ней, взял ее за руку и вытащил из кресла.

В тот момент, когда мои руки обвились вокруг нее, слезы хлынули снова, пропитав перед моей рубашки. Вот как мы пережили те дни после смерти Джейми. Мы держались друг за друга, оплакивая смерть нашего брата и друга.

— Я ненавижу это, — прошептала она.

— Я тоже.

— Мне кажется, что каждый раз, когда я подхожу к почтовому ящику, меня уносит назад, в прошлое. Я уже выплакала все слезы. Я не хочу делать это снова.

Я поцеловал ее в макушку.

— Мне жаль.

— Это не твоя вина.

— Моя. Я написал их. И мне следовало избавиться от них много лет назад.

— Нет. — Молли покачала головой, возвращаясь на свое место. — Я рада, что ты этого не сделал. Это… Мне нужно было прочитать это.

— Почему? — Я сел на стул рядом с ней, играя с обратной стороной письма.

Я не хотел открывать его снова. Я не хотел читать его и вспоминать. Поскольку было несправедливо, что ей пришлось пережить это заново, а мне — нет, я подвинул листок через стол и развернул его, читая слова, которые написал в муках много лет назад.

Я проглотил комок в горле и закрыл письмо, надеясь, что эмоции останутся на странице и в прошлом, где им самое место.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Молли глубоко вздохнула. — Мы с Поппи разговаривали на днях. Она задавалась вопросом, была ли смерть Джейми причиной того, что мы расстались. Она подумала, что, если бы справилась с ней лучше, мы все еще могли бы быть вместе.

— Черт возьми. — Я провел рукой по волосам. — Я ненавижу, что она так себя чувствует. Мы расстались не из-за нее.

— Я тоже ей это сказала. Но с тех пор я все время думаю. Все эти письма… — Она указала на листок. — Они заставили меня задуматься. В течение стольких лет я пыталась точно определить.

— Точно определить что?

Она помолчала.

— Начало нашего конца.

Я откинулся на спинку стула.

— Ты думаешь, это была смерть Джейми?

— Я не знаю. Не знала. Но теперь, когда я прочитала это письмо, да. Я верю в это.

Как это письмо могло заставить ее думать, что именно это стало причиной нашего разрыва?

— Я тебя не понимаю. После этого у нас было несколько хороших лет. После этого у нас появилась Кали, а потом Макс.

— Ты сказал это в своем письме. Все изменилось. После смерти Джейми все изменилось.

— Его смерть не была причиной, по которой мы расстались.

— Тогда что было? После его смерти мы стали другими.

Я открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его, когда слова не пришли. Что стало причиной нашего развода? Что увело нас из того места, где все, что мне было нужно, чтобы пережить один из самых трудных моментов в моей жизни, — это один взгляд на нее?

— Я не знаю.

— Это было не просто что-то одно, — сказала она. — Но после этого начались плохие дни.

— Какие плохие дни?

— Плохие дни. Мы зачали Кали во время секса после ссоры. Мы оба были такими уставшими и измотанными. Ты проводил почти каждую секунду с Поппи, убеждаясь, что она… ну, ты знаешь.

Жива.

После похорон мои родители вернулись на Аляску. Каждому из них приходилось работать, потому что… жизнь продолжалась. За исключением Поппи, этого не произошло. Она провела месяцы почти в коматозном состоянии.

Поппи так глубоко погрузилась в депрессию, что ничто не помогало. Ничто из того, что я говорил, не заставляло ее улыбнуться. Ничто из того, что я делал, не заставляло ее открыться и заговорить. Она даже не плакала.