17

МИРАНДА

Полчаса спустя Ной кормит меня за кухонной стойкой, мы оба сухие, одетые и уставшие, но достаточно голодные для позднего обеда. Я наблюдаю, как парень суетится за дверцей гигантского холодильника из нержавеющей стали, вытаскивая для нас миску с нарезанными фруктами, мясом индейки и майонезом.

Для меня.

— А что мы будем делать с этим? — Я указываю на майонез, не видя поблизости никакого хлеба.

— Я просто макаю в него мясо.

— Намазываешь ножом?

— Нет. — Он смеётся. — Как дикарь. Ты не против?

Его дом — его правила, и мне нравится и то, и другое, поэтому я облизываю губы.

— Ты босс.

Парень смотрит на меня, откручивая крышку банки, мышцы напрягаются, привлекая моё внимание.

У меня только что был секс с этим большим, красивым мужчиной.

У меня.

Миранды Джейн Прессингер.

Не то чтобы у меня раньше не было секса, но почему-то сейчас я чувствую себя по-другому. По-особенному? Как будто мы с Ноем достигли новой фазы в наших новых отношениях — невысказанной связи, соглашения после драмы, произошедшей за последние несколько дней.

Я чувствую близость с ним.

Защищённой.

Оглядываясь по сторонам, изо всех сил стараюсь не пялиться на его дом, но это трудно. Ной всего на несколько лет старше меня и живёт в собственном доме. По сравнению с моей убогой квартиркой это просто дворец. По сравнению с любой квартирой, это настоящий дворец.

Блестящие каменные столешницы. Дорогие приборы из нержавеющей стали. Большие окна. Мебель на заказ. Километры и километры паркетных полов.

— У меня также есть остатки пиццы. Разогреть?

Остатки пиццы?

— Эм, это моё любимое блюдо.

Парень выкладывает ломтики на тарелку, ставит сырное совершенство в микроволновку на несколько минут, при этом у меня урчит в животе. Я довольствуюсь тем, что наблюдаю, как он суетится, доставая мне воду со льдом. Добавляет лимон.

Очаровательно.

Моё сердце тает, и я спрашиваю ещё раз:

— Уверен, что тебе не нужна моя помощь? — Мама учила меня не сидеть сложа руки, пока кто-то прислуживает мне, если только это не в ресторане, и даже тогда иногда я чувствую себя виноватой.

— Я твой должник, — просто говорит он.

— Ты мне ничего не должен.

— После того, как вышли эти статьи…

— Ной, в том, что они написали о нас, не было твоей вины. Или моей. Ты должен отпустить это.

Я так и сделала. Почему он не может?

— Какой смысл расстраиваться из-за этого? — Я кладу в рот кусочек клубники и жую. — Это сведёт тебя с ума.

Парень кладёт обе руки на стойку, наклоняясь вперед.

— Похоже, я постоянно зацикливаюсь на вещах. — Ной пожимает плечами, выпрямляясь, как только звенит микроволновка. — У меня есть привычка не... пускать всё на самотёк. Это... — Он снова делает паузу. — Давит на меня.

Я изучаю его: его лицо, решительную линию рта, разочарованные линии бровей.

Хочу сказать ему, что беспокоиться и позволять вещам давить на тебя не приносит ничего хорошего. Это не меняет исход любой ситуации, а только напрягает тебя. Вместо этого беру пиццу с тарелки, которую он поставил передо мной, и откусываю кусок, задумчиво пережёвывая. Вытираю рот салфеткой и запиваю водой.

На Ное только боксёры, которые он надел после того, как вернулся в дом голым, и я не могу оторвать глаз от его подтянутой груди. Мускулистых рук.

Мой рот наполняется слюной, и не от вкуса соуса для пиццы, поскольку я сижу здесь в одной футболке, в которой приехала, и трусиках, конечно, подушка стула под моей задницей грубая на фоне моей гладкой кожи.

Ёрзаю на стуле, всё ещё не сводя глаз с симпатичного молодого человека передо мной, который, кажется, не замечает моего разглядывания.

Я заметила это в нём — Ной скромен и, казалось бы, не подвержен влиянию славы, и не только напоказ. На самом деле он, кажется, хочет просто играть в бейсбол и не заботится ни о чём, что с этим связано.

Вроде этого огромного дома.

— Можно я на минутку побуду странной? — спрашиваю я, откладывая остатки пиццы. — Не мог бы ты показать мне дом?

Декорирование — моя страсть. Я люблю смотреть на дома в интернете. И, похоже, кто-то очень высокооплачиваемый пришёл и спроектировал интерьер для Ноя. Хотя, он не соответствует характеру парня, но это не моё дело.

Тем не менее, когда Ной соглашается показать мне все вокруг, я спрыгиваю со стула, и не могу удержаться, чтобы не прокомментировать:

— Он тебе совсем не подходит.

Холодные металлы. Холодный камень. Холодильные приборы.

— А что мне подходит? — Он приводит меня в кабинет в передней части дома, на полу ковёр, на стенах плакаты в рамках, трофеи и бейсбольная атрибутика. Я замечаю дедушкины карточки на полке, всё ещё в коробках из оргстекла.

— Определённо что-то более уютное. Мне кажется... твоя мама должна была помочь тебе с дизайном, а не профессионал. — Я беру со стола тяжёлое серебряное пресс-папье, которое, должно быть, стоило больше пятисот долларов. — Мне нравится эта комната, Ной. Держу пари, ты проводишь здесь большую часть своего времени.

— Да, и на чердаке. Это наверху.

Значит, не в большой комнате с жёсткими диванами через коридор отсюда?

Иллюзия.

Ненавижу такие комнаты — пространства, которые бесполезны, потому что они модные и предназначены для компании. Зачем дизайнеру покупать ему смехотворно дорогие диваны, которыми он никогда не будет пользоваться и которые просто для галочки?

Деньги.

Очередной клиент.

Неудивительно, что иногда Ной такой измученный.

Парень выводит меня из своего кабинета, и мы поднимаемся по винтовой лестнице; наверху находится мансарда с мягким диваном и креслом-подушкой. Похоже, она предназначена для детей, но отпечаток на диване говорит мне, что именно здесь Ной проводит своё время.

Я заглядываю в ванную комнату для гостей. В комнату для гостей. В ещё одну комнату для гостей. В следующую комнату для гостей. И в ещё одну гостевую ванную комнату. Ещё есть кабинет со столом для аэрохоккея, и я выпаливаю не выдержав:

— Я просто не понимаю всех этих случайных комнат? Все это не имеет смысла.

Ной пожимает плечами, и я закрываю рот, не желая критиковать.

— А это моя спальня.

Я делаю шаг внутрь.

Большие окна в задней части комнаты. Зона отдыха, два кресла и пуфик у камина. Обычные прикроватные тумбочки. Лампы.

Гигантская кровать.

— Мне понадобится лестница, чтобы взобраться на эту штуку, — поддразниваю я, подходя и прижимаясь задницей к матрасу, чтобы продемонстрировать. Край достигает моей талии.

Ной подходит, двумя руками хватает меня за бёдра и поднимает, сажая на матрас.

— Видишь? Не так уж сложно.

Он целует меня.

Я целую его в ответ.

Парень прижимается между моих раздвинутых ног. Я обхватываю его ногами, притягивая ближе, наслаждаясь жаром его тела, желая, чтобы он оказался на мне.

Руками блуждаю по его телу; Ной руками скользит по моим обнажённым бёдрам.

Наши языки переплетаются.

Его член твердеет, и я тихо стону, откидываясь назад на матрасе, освобождая ему место, чтобы забраться на меня, и он делает это без раздумий. Руками скользит от моих бёдер к подолу футболки, по животу.

Я помогаю ему снять с меня рубашку.

Он помогает мне снять его боксёры.

Гладкое, подтянутое тело. Тёплая кожа. Твёрдые мышцы. Жёсткий член.

Всё для меня.

Нетерпеливая, я уже мокрая и хочу его прямо сейчас. Поэтому, когда Ной начинает прокладывать поцелуями путь вниз по моему телу, я понимаю его намерения и дёргаю его за плечи.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Не хочу ждать.

Жадная. Эгоистичная.

Слушайте, когда вы так же, как я, не трахались целую вечность, то хотите секса, и немедленно.

Ной снова приподнимается по моему телу, целует меня в губы.

— Ной... мы не использовали презерватив в бассейне. Может, наденешь его сейчас? — Или уже бессмысленно его использовать? Что, если его пловцы — суперсперматозоиды и проникли сквозь противозачаточные, которые я принимаю? Он даже не спрашивал меня об этом раньше; хорошо, что я на таблетках и мне не нужно слишком беспокоиться. Он меня почти не знает, а вдруг я охотница за деньгами, ищущая лёгкой наживы — плохой ход, Ной.

Действительно, плохой ход.

— У меня где-то здесь есть один. Кажется. — Голый, он бросается к прикроватной тумбочке, задрав задницу, выдвигает ящик и начинает в нём рыться. Затем победоносно вскидывает в воздух пакетик из золотой фольги. — Нашёл один!

Да уж.

— Сколько ему лет? — дразня, спрашиваю я, лёжа на кровати и наблюдая, как он вскрывает упаковку.

— Понятия не имею. У меня здесь не бывает женщин, так что вообще не понимаю, откуда он там появился. Нереализуемые надежды, наверное.

Ной раскатывает латекс по своему члену, и я смотрю, как заворожённая. Никогда не находила такие вещи сексуальными, хотя сейчас немного возбуждаюсь, наблюдая за ним. Он делает это медленно, обдуманно. Брови сосредоточенно нахмурены, как будто тоже наслаждается каждой секундой действа.

— Иди сюда, — говорю я ему, когда он заканчивает, обвиваю его рукой за шею, притягивая для поцелуя. Поцелуй, от которого у меня тает внутри, пока парень рукой скользит по моей коже.

— Тебе небольно? — шепчет он. — Ну, знаешь, после прошлого раза?

Нет.

Ладно, может быть, немного. Но…

— Недостаточно, чтобы помешать мне сделать это снова.

Я покачиваю бёдрами и наслаждаюсь его весом. Его жаром. Это так отличается от того, как он чувствовался в бассейне, когда вода плескалась вокруг нас. Я могла чувствовать его внутри себя, но ощущения были другими — опыт был другим, хотя был таким же интимным.

Ной наклоняется и проводит губами по ложбинке между моей шеей и плечом, и я немного наклоняю голову, так что парень задерживается там. Блаженство.

Когда он выравнивает наши тела и толкается вперёд — во второй раз за сегодня, — я более чем достаточно мокрая, чтобы он без проблем вошёл в меня. В отличие от бассейна, где требовалось больше настойчивости.

Запускаю пальцы в его волосы, когда парень погружается внутрь, затем скольжу руками вниз по его спине, ногтями слегка царапаю позвоночник, этот изгиб над его задницей, я нахожу невероятно сексуальным.