Если ПСМ, в которую в данный момент интегрирована информация, не является галлюцинаторной, то существует не только феноменальное владение и присвоение, но и соответствующий тип интенционального содержания. Тогда система представляет определенные аспекты реальности как части себя, и делает это правильно. Она достигает не только самоощущения, но и самопознания. Это важно, поскольку влечет за собой серьезный сдвиг и в функциональных свойствах корреляции. Теперь система в целом устанавливает причинно-следственные отношения с определенными аспектами реальности, интегрируя их в глобально доступную репрезентацию себя как целого. Репрезентативное владение идет рука об руку с функциональной интеграцией. Чем больше самопознания приобретает система, тем больше она способна функционально присвоить соответствующие аспекты себя. Феноменальный вариант самопознания имеет здесь особое значение, поскольку он помогает отслеживать вновь открытые аспекты себя и улучшает функциональный профиль репрезентативно присвоенных аспектов себя, например, делая их глобально доступными для фокусировки внимания, селективной когнитивной обработки и гибкого поведенческого контроля. Именно этот непрерывный процесс динамичной, глобально доступной и функционально активной самоинтеграции отражается на феноменальном уровне. Он отражается в виде прозрачного опыта владения собой, в виде агентности, в виде резко усиленного самоконтроля, в виде гибкости, избирательности и автономности - словом, в виде ультрареалистичного опыта "быть кем-то". И снова важно отметить, что функциональное присвоение на субсимволическом уровне, скорее всего, будет происходить в разной степени. Фактическая сила корреляции между различными частями Я-модели в мозге может сильно варьироваться, например, во время процесса, в котором новое содержание приобретается как вновь усвоенное свойство системы. В патологических конфигурациях, таких как шизофрения, она также может меняться в зависимости от процесса, в котором репрезентативное содержание фактически утрачивается. Репрезентативная потеря части Я-модели неизбежно означает потерю информации, что, в свою очередь, эквивалентно потере вычислительного ресурса для самоконтроля.

Интересно отметить, что подобные колебания внутренней когерентности также отражаются на феноменологическом уровне. Феноменальное присвоение характеризуется сложным и постоянно меняющимся ландшафтом. Феноменальное чувство собственности - это не одно простое свойство, жесткая характеристика нашей внутренней жизни. Например, оно имеет тонкий временной профиль; оно чувствительно к контексту и разворачивается во времени. Серьезное отношение к феноменологии владения означает справедливость того факта, что даже в обычной жизни степень, в которой, например, вы пререфлексируете определенное свойство вашего тела или вашей эмоциональной личности как свое собственное, или, скорее, как нечто вызванное извне и не принадлежащее вашей "истинной идентичности", очень изменчива. Она меняется, например, по мере взросления. И, как известно и философам, и ученым, степень, в которой вы действительно воспринимаете определенную мысль или аргумент как свой собственный, безусловно, зависит от реакции вашего социального окружения. Если реакция на определенные части вашего когнитивного "я" чрезвычайно позитивна и приятна, велики шансы, что вы будете переживать их как глубоко оригинальную часть себя, как то, что всегда принадлежало вам, и как то, что никогда не было присвоено откуда-либо еще.

Как опыт агентства связан с опытом владения? Можно ли разделить обе формы феноменального содержания?

Агент - это система, которая обладает определенной степенью избирательного и гибкого моторного контроля и которая, в том смысле, который был только что описан, репрезентативно и функционально присвоила лежащие в основе процессы выбора, интегрировав их в свою самомодель. Сознательно переживаемая агентность появляется только в том случае, если эти процессы выбора являются частью PSM. Как более подробно объясняется в разделах 6.4.5 и 6.5.3, существенной частью этого процесса является активация волевого ПМИР: репрезентация "Я в процессе обдумывания", интегрирующая Я-модель с определенными внутренне моделируемыми действиями или состояниями цели. Это, таким образом, феноменальная репрезентация отношения практической интенциональности, поскольку она прозрачно представляет систему как находящуюся в определенном отношении к набору возможных действий или конкретному состоянию цели, и она лежит в основе опыта агентности.

Существуют ли феноменологические ситуации, в которых существует агентность без собственности? В более общем смысле можно предположить, что, например, пациенты, страдающие акинетическим мутизмом, не ощущают себя агентами, но при этом обладают базовым сознательным чувством собственности на свое тело как таковое. Поскольку они бодрствуют и демонстрируют ориентировочный рефлекс, у них, скорее всего, есть интегрированный феноменальный образ тела. Все, что интегрировано в этот образ тела, проявляет феноменальное свойство "минности", неконцептуальной собственности. С другой стороны, учитывая имеющиеся данные, кажется, что у таких пациентов никогда не возникает ни волевого ПМИР (они не действуют), ни когнитивного ПМИР (поскольку они не столько "заключены в тюрьму неподвижности", сколько вообще не имеют разума; см. Damasio 1994, p. 73; 1999, p. 101 и далее), а аттенционный ПМИР, мимолетный и нестабильный, может быть вызван только извне. Таким образом, телесное владение существует без аттенционального, когнитивного или моторного агентства. Однако здесь остается вопрос, действительно ли владение и агентство диссоциированы в одной и той же области. Шизофреники, испытывающие вставные мысли и интроспективное отчуждение, могут представить нам более конкретный случай. Феноменологически они испытывают когнитивную агентность: конкретные, сознательные мысли отбираются и навязываются им в их собственном сознании, в том, что я назвал непрозрачным разделом их PSM (см. раздел 6.4.2). Феноменологически существует когнитивный агент - кто-то другой, кто думает или посылает эти мысли. То есть каузальная история этих состояний феноменологически моделируется как имеющая внешнее происхождение. Они вызваны агентом. Однако этот агент не идентичен субъекту опыта. Во-вторых, вставленные мысли, безусловно, принадлежат шизофренику в том смысле, что теперь являются частью его внутреннего мира, его PSM, поскольку они вставлены в то, что феноменологически он все еще переживает как свой собственный разум. Таким образом, в одной и той же области, в области когнитивных репрезентативных содержаний, вероятно, присутствуют агентность от третьего лица и право собственности. Нейрофеноменология шизофрении показывает, как для одного и того же индивида мыслительная собственность и агентность могут быть разобщены.

Следующий логический шаг состоит в том, чтобы спросить, может ли в одной и той же области содержания и в любом типе реальной нейрофеноменологической конфигурации агентность от первого лица когда-либо сосуществовать с отсутствием собственности. Существуют ли случаи, в которых феноменальное "я" моделируется как телесный, аттенциональный или когнитивный агент, но в которых неконцептуальная собственность не существует? Давайте рассмотрим несколько потенциальных примеров: Можете ли вы иметь прозрачную самомодель себя как активно генерирующего определенную мысль, не владея затем этой мыслью? Можете ли вы ощутить себя активно и целенаправленно внимающим воспринимаемому весу книги, которую вы сейчас держите в руках, без автоматического владения текущим актом внимания? Можно ли сознательно инициировать телесное движение, не владея проприоцептивной обратной связью, не переживая феноменально фактическое движение как движение собственного тела? Очень заманчиво сказать, что здесь - если вообще где-либо - мы действительно сталкиваемся с феноменальной необходимостью, с чем-то вроде закона, с существенной связью между двумя элементами, сохраняющейся во всех возможных случаях. Агентство, репрезентация процессов субличностного выбора на уровне ПСМ, является главным кандидатом на концептуальную сущность феноменальной собственности, феноменальной самости и глубинного происхождения субъективности, просто потому, что эти два элемента так сильно коррелируют. Является ли это специфическим для данной области нейрофеноменологическим "законом самосознания"? Связано ли образование феноменального "я", сознательно переживаемой собственности с механизмом, с помощью которого системы, подобные нам, функционально присваивают субличностные процессы, выбирающие целевые объекты для внимания, познания и действия?

Ответ может быть положительным, но мы не должны забывать, что это справедливо только для здоровых человеческих существ. Агентность от первого лица, безусловно, является достаточным условием для владения в большинстве непатологических конфигураций. Однако, еще раз расширяя нашу объяснительную целевую область, исходный пример акинетического мутизма, похоже, показывает, что это не является необходимым условием: Вы можете феноменально владеть своим телом, не будучи агентом. Наши лучшие современные контрольно-теоретические модели бреда контроля, возникающего при шизофрении (например, Frith et al. 2000), дают нам детальное понимание того, как агент может сознательно владеть своим телом и своими самопричинными телодвижениями, не будучи в состоянии феноменально присвоить процесс выбора и инициации, приводящий к ним. В результате он владеет телом, которое ощущается как дистанционно управляемая марионетка. Напротив, владение, похоже, необходимо для агентности. Сознательные процессы отбора на личностном уровне всегда работают с элементами, представленными через ПСМ, и эти элементы стали частями ПСМ через субличностные, бессознательные механизмы интеграции, которые сами по себе не могут быть феноменально собственностью. И это один из способов, с помощью которого субъективность закреплена в объективном мире: Она обязательно зависит от субличностной, бессознательной обработки информации.