Мы уже видели, что готовность к управлению действием имеет много общего с сенсомоторной интеграцией, а также с гибким и разумным размыканием сенсомоторных контуров. Активация тех моторных репрезентаций и симуляций, которые предшествуют основным действиям, очевидно, является своего рода самопрезентацией. Интересно отметить, что любая моторная репрезентация (будь то прямая модель или проприоцептивная обратная связь) неизбежно является формой саморепрезентации. Моторная система обязательно является частью организма в целом. Вообще говоря, феноменальная информация - это информация, которая может быть непосредственно интегрирована в текущий процесс моторной саморепрезентации. Что превращает ментальные репрезентации текущих телесных движений в сознательный опыт? Можно ли применить критерий доступности для избирательного действия и прекращения действия к ментальной саморепрезентации в качестве действующего субъекта? Очевидно, что понятие "агентности" должно быть дифференцировано, и, похоже, мы нуждаемся в концепции саморепрезентации более высокого порядка (см. разделы 6.4.3, 6.4.4, 6.4.5). На данный момент я предлагаю следующее: Ментальная репрезентация текущего телесного движения, моторная саморепрезентация, является осознанной, если она может быть прекращена, то есть если система в целом может наложить вето не только на порождающий ее репрезентативный процесс, но и на его каузальное следствие, само открытое действие. Другими словами, на функциональном уровне описания осознанное действие - это именно то поведение, на которое можно наложить вето или прекратить его практически в любой момент. Феноменальная саморепрезентация себя как того, кто сейчас или в данный момент действует, делает содержание этой феноменальной репрезентации глобально доступным, например, для прекращения этого действия с помощью формы контроля более высокого порядка.
Применив наше первое функциональное ограничение глобальной доступности в качестве примера первого ограничения, мы можем теперь снова сформулировать предварительную, очень простую концепцию феноменальной саморепрезентации. В следующих двух разделах я развиваю эту предварительную рабочую концепцию дальше, в двух направлениях, постепенно обогащая ее содержанием. Однако следует сделать одно заключительное эпистемологическое замечание. Согласно исходным предположениям текущей теории, внутренние саморепрезентации, порождаемые физическими системами, обладают свойством, отделяющим их от всех элементов внутренней модели внешнего мира: в плане содержания они никогда не могут быть полностью пустыми. Помните, что мы исключили из предполагаемого класса систем не только муравейники и звездные облака, но и ангелов и других нефизических существ.
Вставка 5.3
Феноменальная саморепрезентация: S-RepP (ST, X, SR)
S - это индивидуальная система обработки информации.
ST - это система в целом, в соответствии с истинным телеофункционалистским описанием.
SR - это система как репрезентант, то есть подмножество тех свойств системы, которые в данный момент доступны для ее собственных репрезентативных возможностей.
X феноменально представляет SR для ST.
X - это физически внутреннее состояние системы, которое функционально определено как временное.
Интенциональное содержание X в настоящее время доступно для интроспекции3. Оно доступно в качестве репрезентанта для субсимволических процессов саморепрезентации более высокого порядка.
Интенциональное содержание X в настоящее время доступно для интроспекции4. Оно может стать доступным для когнитивной самореференции, то есть, в свою очередь, может стать репрезентантом символических процессов саморепрезентации более высокого порядка.
Интенциональное содержание X в настоящее время доступно для селективного управления самонаправленными действиями.
Тривиально, если внутренняя репрезентация самой системы существует, то в соответствии с фундаментальными предположениями любой натуралистической теории разума должна существовать и физическая система, которая ее породила. Я называю это "натуралистическим вариантом картезианского cogito". Патологические или систематически пустые саморепрезентации могут существовать (см. главу 7), но лежащее в их основе предположение о существовании никогда не будет ложным, поскольку должна существовать некая конструирующая система. Даже если я - мозг в чане или сон марсианина, с точки зрения телеофункционализма феноменальные саморепрезентации даны только в историческом контексте порождающей системы. Более слабые формы феноменального сознания, не имеющие истинного телеофункционалистского описания (поэтому не удовлетворяющие ограничению адаптивности; см. разделы 3.2.11 и 6.2.8), конечно, представляют собой интересные концептуальные возможности - например, при обсуждении машинной субъективности. Но даже для слабо самосознающей машины было бы оправданно предположить, что она обладает каким-то аппаратным обеспечением. Все детали ее текущей сознательной саморепрезентации могут быть ложными, но базовое предположение о существовании всегда оправдано. Конечно, натурализм как таковой должен был бы отстаиваться этой машиной на независимых основаниях.
Ментальные и феноменальные модели внешнего мира, однако, всегда могут оказаться результатами полностью искаженных процессов или чистых, ненамеренных симуляций. В конечном счете, система не обладает никаким эпистемическим якорем в экстрадермальной реальности, не позволяющим ей ошибочно приписывать референциальный характер некоторым из своих внутренних состояний. Саморепрезентация, с другой стороны, в принципе обладает более высокой степенью эпистемической достоверности, и это современная натуралистическая формулировка картезианской интуиции об эпистемической прозрачности когнитивного субъекта для самого себя. В отличие от Декарта, который в восьмом параграфе "Второй медитации" обнаружил мысль неотделимой от эго, с точки зрения современной теоретической модели эго теперь само становится мыслью, особым видом ментальной репрезентации, функционально неотделимой от физической системы, непреднамеренно ее мыслящей. Именно эта система, например, центральная нервная система биологического организма, на самом деле является мыслящей. Она генерирует мысли в виде того, что я назвал в главе 3 феноменальными ментальными моделями. Однако, поскольку она не способна внутренне репрезентировать эти модели как модели (см. раздел 6.2.6), она не способна распознать свое феноменальное "я" - то есть ментальную модель res cogitans - как продукт своей собственной, продолжающейся внутренней репрезентативной динамики, но "путает себя" с содержанием этой модели. Это приводит нас к открытию фундаментальной эпистемической непрозрачности (не путать с феноменальной непрозрачностью), лежащей в основе генерации феноменальной перспективы от первого лица (см. раздел 6.5), того, что я люблю называть "наивно-реалистическим самонепониманием", автоматически и сублично производимым самомоделирующейся физической системой. В следующей главе мы углубимся в этот основной вопрос. Однако на данном этапе необходимо указать на то, что саморепрезентация порождает более высокую степень эпистемической уверенности, чем репрезентация внешнего мира. Теперь давайте обратимся к логической структуре двух других вариантов самонаправленной обработки ментальной информации. К счастью, теперь мы можем быть еще более краткими, поскольку мы уже столкнулись с большинством существенных вопросов.
5.3 От ментальной к феноменальной самосимуляции: Самоподобие, автобиографическая память и конструирование будущего себя
Как и ментальные самопредставления, ментальные самосимуляторы являются вычислительными инструментами, используемыми человеческим мозгом. Эти инструменты используются биологическими системами для обработки как можно большего количества информации, имеющей отношение к репродуктивному успеху и выживанию, как можно более быстрым и эффективным способом. Однако самосимуляторы - это именно те инструменты, функция которых состоит в том, чтобы не достигать высокой степени ковариации с реальным состоянием системы. Их содержание формируют возможные "я". Функционально говоря, это состояния системы, которые могут быть активированы независимо от актуального, внутреннего входа и встроены в репрезентативные состояния, феноменально моделирующие возможные миры.
Однако интересно отметить одно конкретное исключение, формирующее дальнейшее феноменологическое ограничение для любой убедительной теории самосимуляции: существуют ситуации, в которых феноменальные репрезентации возможного "я" накладываются на активную в данный момент модель реального мира. Например, пассивно наблюдая за действиями других игроков в футбольной игре, в которой вы не участвуете, вы можете постоянно накладывать возможные движения и сложные телесные действия себя на эту перцептивную сцену, которая все время феноменально переживается как в конечном счете реальная. То есть, похоже, существует интересный класс феноменальных самосимуляций, где возможные "я", так сказать, встраиваются не в возможные миры, а в то, что феноменально воспринимается как существующий мир. И, как всем известно, такие процессы (напоминающие РБД или эхопраксию) также могут выходить из-под контроля. Тем не менее, парадигматическим примером ментальной самосимуляции как преднамеренного создания контрфактических феноменальных "я" является, конечно же, их использование в качестве инструментов в когнитивных операциях. Они могут помочь системе в планировании собственного будущего, в оценке будущих, связанных с собой целевых состояний и в генерировании адекватных паттернов телесных действий. Самосимуляторы также появляются в качестве агентов во внутренних монологах, в фантазиях и дневных снах. Все эти случаи объединяет то, что они не только содержат воображаемые самосимуляторы, но и то, что репрезентация контрфактического "я" является лишь одним из компонентов всеобъемлющей, сложной ментальной симуляции возможного мира. На уровне феноменальной самосимуляции функциональной целью, очевидно, является глобальная доступность фактов о потенциальных состояниях системы относительно определенных ситуаций. Правдоподобно предположить, что ментальные операции, о которых идет речь, не управляются непосредственно проприоцептивным входом, а скорее, например, премоторной корой. Очевидно, что телесные события любого рода могут вызывать процессы самостимуляции, но они не являются стимул-коррелированными процессами в узком смысле, как это было представлено ранее. Опять же, спонтанные фантазии, связанные с самим собой, часто возникают, когда тело отдыхает, занимается рутинной деятельностью, в ситуациях, когда нет необходимости фокусировать большое количество внимания на текущем состоянии тела или когда мы не направляем на него когнитивную обработку высокого уровня. Давайте вкратце рассмотрим новую концепцию ментальной самосимуляции. Отметим интересную особенность процесса самостимуляции. Связанные со стимулом качества сенсорного сознания - боль, чувство голода или головокружение, вызванное нарушениями в вестибулярном аппарате, - как правило, не могут участвовать в процессах самостимуляции (см. также следующий раздел). Очень трудно вызвать реальное болевое ощущение, или фундаментальный, презентирующий аспект голода, или головокружение только путем генерирования образов, связанных с собой. Опять же, исключения составляют все ситуации, в которых внутренние источники сигналов достаточной силы противостоят системе. Это может быть, например, в сновидениях или других типах галлюцинаций, связанных с самим собой. Однако несенсорные содержания ментальной саморепрезентации могут активироваться и независимо от стандартных конфигураций стимулов, а затем использоваться в ментальных операциях. Теперь они как бы не отслеживают текущее "я", а являются лишь возможным состоянием системы, неким подмножеством ее возможных аспектов или свойств. Их содержание лишь слабо коварирует с состоянием системы. Образы, связанные с собой, лишены качественного "сигнального аспекта", характерного для самопрезентаций (см. следующий раздел). Вычитая коррелирующий со стимулом компонент самопрезентации, мы подходим к тем аспектам содержания, связанного с системой, которые в принципе могут быть доступны в автономном режиме. Что касается возможных исключений, то в главе 2 мы отмечали, что некоторые люди являются эйдетиками от рождения или натренировали свой мозг упражнениями по визуализации. Такие люди в непатологических ситуациях могут быть способны внутренне активировать полный презентационный аспект представления объекта, например, с закрытыми глазами представить клубнику "на самом деле" красной. Несомненно, существуют аналогичные случаи способности к феноменальной самосимуляции. Высокие прыгуны в воду или гимнасты могут быть способны фактически эмулировать эффекты вестибулярного воздействия в феноменальном образе тела, мысленно моделируя серию спиральных погружений, кувырков или стремительных прыжков. Аналогичные соображения могут быть применимы и к кинестетическим качествам, активируемым одаренными танцорами, мысленно моделирующими возможные движения; как мы уже неоднократно отмечали, в очень сложной области феноменального опыта любые попытки провести абсолютные концептуальные линии опасны. Исключения будут существовать всегда.