8.3 Быть никем

Что значит быть кем-то? "Быть кем-то" не является четко определенным техническим термином ни в философии, ни в какой-либо другой дисциплине. Поэтому он одновременно означает много разных вещей для разных людей. Мы все используем идею "быть кем-то" по-разному и в разных контекстах - как граждане государства или как психологи-непрофессионалы, в этическом и политическом дискурсе или даже в религиозных вопросах. Поскольку это всего лишь книга о сознании, феноменальном "я" и перспективе первого лица, меня в основном интересовали феноменологические аспекты этого вопроса: Что именно означает иметь сознательный опыт бытия кем-то? В этом ограниченном смысле народно-феноменологическое понятие "быть кем-то" обозначает феноменальное свойство, подобное многим другим, свойство, подобное запаху смешанной амбры и сандалового дерева или вкусовому ощущению корицы, свойство, подобное эмоциональному переживанию восторга или чувству удивления, сопутствующему внезапному когнитивному озарению. Это просто способ переживания реальности: в данный момент вы являетесь кем-то. Что делает сознательно переживаемую самость особенной и отличной от всех других форм эмпирического содержания, так это тот факт, что в непатологических стандартных ситуациях и у таких существ, как мы, она в высшей степени инвариантна. Она есть всегда.

Это феноменально прозрачное представление инвариантности и непрерывности составляет интуицию, лежащую в основе многих традиционных философских заблуждений, касающихся существования "я" как независимых от процесса индивидуальных сущностей, как онтологических субстанций, которые в принципе могли бы существовать сами по себе, и как таинственно неизменных сущностей, порождающих резкую транстемпоральную идентичность личности. Но в конце этого исследования мы ясно видим, что индивидуальность (в смысле простоты и неделимости), субстанциальность (в смысле онтологической автономии) и сущностность (в смысле транстемпоральной одинаковости) вовсе не являются свойствами "я". В лучшем случае это народно-феноменологические конструкты, неадекватно описанные сознательные симуляции индивидуальности, субстанциальности и сущности. И в этом смысле мы действительно никто. Теперь мы приходим к максимально простой метафизической позиции в отношении "я": В мире не существует таких вещей, как "я". По крайней мере, их существование не должно предполагаться ни в одной рациональной и действительно объясняющей теории. Метафизически говоря, то, что мы в прошлом называли "самостью", не является ни индивидом, ни субстанцией, а содержимым прозрачной ПСМ. Это не неизменная сущность, а сложный саморепрезентативный процесс, который может быть интересно описан одновременно на многих разных уровнях анализа. Поэтому в онтологических целях "самость" может быть заменена на "ПСМ". Однако это первое прочтение концепции "быть никем" - лишь ответ на грубую традиционную метафизику самости, и, как мне кажется, довольно тривиальный.

На несколько более глубоком уровне возникает вопрос, не делает ли доминирующая структурная характеристика нашего феноменального пространства - тот факт, что оно почти неизбежно удовлетворяет ограничению 6, ограничению перспективности, - конституирующей нашу неспособность видеть некоторые очевидные истины. Может ли тот факт, что мы всегда действуем не только в условиях прозрачного PSM, но и в условиях PMIR, препятствовать эпистемическому прогрессу? Есть одна очевидная область исследований, на которую направлен этот вопрос: сильно расширяющаяся сейчас область наук о разуме - научная психология, когнитивная нейронаука, ИИ и робототехника, философия разума и тому подобное. Точнее, может ли быть так, что сознательный опыт быть кем-то сам по себе препятствует росту знаний в этих дисциплинах, заставляя определенные теоретические положения или решения проблем выглядеть совершенно неправдоподобными, опасно провокационными, абсурдно унизительными или просто немыслимыми для существ вроде нас? Например, многое в современной физике описывает мир таким образом, что это крайне нелогично и, конечно, трудно представить. Тем не менее большинство из нас верит, что эти теории - одни из лучших, созданных человечеством на сегодняшний день. По сути, мы доверяем этим физикам. В науках о разуме все обстоит иначе, причем весьма интересным образом.

Возьмем, к примеру, набросок междисциплинарной, репрезентационистской теории сознания, феноменального "я" и перспективы первого лица, который я предлагаю в этой книге. Даже если вам покажется, что хотя бы некоторые из затронутых идей потенциально достойны обсуждения, вы никогда не сможете поверить в то, что SMT, самомодельная теория субъективности, действительно истинна. Вы не можете в нее поверить. Возьмем, пожалуй, центральную идею - идею о том, что, с метафизической точки зрения, в мире не существует таких вещей, как "я"; что сознательный опыт самости возникает благодаря феноменальной прозрачности системы-модели; и что то, что философы называют эпистемической несводимостью сознательного опыта - тот факт, что он привязан к перспективе первого лица - может быть исчерпывающе проанализирован как репрезентативный феномен, который в будущем, вероятно, будет полностью объяснен на функциональном и нейробиологическом уровнях описания. Вы не можете поверить в истинность этой идеи. "Быть убежденным", подобно запаху смешанной амбры и сандалового дерева или быть кем-то, здесь интерпретируется как феноменальное свойство. Но для нынешней теории вы в принципе не можете обладать этим свойством, потому что феноменальная симуляция истинности SMT подразумевает когнитивно ясный, непатологический способ растворения вашего самоощущения. Это означало бы одновременно быть убежденным и феноменально никем не быть.

Поэтому мой второй вывод в этом заключительном разделе заключается в том, что SMT - это теория, в которой невозможно убедиться в принципе. Я также утверждаю, что этот факт является истинной сутью и глубочайшим ядром того, что мы на самом деле имеем в виду, когда говорим о "загадке" - или иногда даже о "тайне" - сознания. Более того, этот второй вывод - еще один возможный ответ на вопрос, который многие читатели, возможно, уже давно безмолвно задают себе: Почему эта книга называется "Быть никем"? В конце концов, разве это не книга о нейрофеноменологических предпосылках личности, книга, которая рассказывает новую историю о том, что значит быть кем-то? Проблема заключается в следующем: Если нынешняя история верна, то она никак не может быть интуитивно верной. Она никогда не сможет ощущаться как истинная, потому что создает дилемму. Кажется, есть две альтернативы: Либо вы рассматриваете ее как описание набора возможностей, которые могут быть одновременно номологически вероятными (т. е. эмпирически правдоподобными) и концептуально согласованными (т. е. философски правдоподобными). Тогда вас невозможно убедить. Назовем это "научным рогом дилеммы". Вы не можете быть убеждены, потому что идея о том, что в мире не существует таких вещей, как "я" - включая ваше собственное "я", - остается строго контринтуитивной, феноменально невозможной. Теперь вы можете обратиться к другой альтернативе. Назовем это "духовным рогом дилеммы". Вы можете изменить свою глобальную феноменальную модель мира таким образом, чтобы сделать ее возможной. Например, вы можете сделать это, превратив ее в феноменальную реальность, то есть развив стабильное и когнитивно ясное состояние сознания, которое не удовлетворяет ограничению 6. Феноменальная самость не будет инстанцирована. Ваша новая нейрофеноменологическая конфигурация соответствовала бы тому, что ранее было названо "системным сознанием", а именно феноменально бессубъектному состоянию сознания. В этом случае вы не смогли бы правдиво сформировать соответствующие I*-предложения (см. раздел 6.4.4), и, следовательно, вы не смогли бы даже самоописать себе свою новую нейрофеноменологическую конфигурацию. В этом случае вы в принципе не могли быть убеждены в истинности СМТ. В заключение можно сказать, что никто не может быть убежден в истинности существующей теории. И это еще одна из причин, по которой эта книга носит такое название: "Быть никем" в этом смысле описывает эпистемологическую позицию, которую мы должны занять по отношению к собственному разуму при его научном и философском исследовании, позицию, необходимую для того, чтобы действительно решить загадку сознания на более глубоком и всеобъемлющем уровне, исследовательскую позицию, которая по-новому интегрирует подходы от первого и третьего лица и которая, возможно, к сожалению, кажется строго невозможной и абсолютно необходимой в одно и то же время. Она по-новому выходит за рамки классической исследовательской стратегии методологического солипсизма в когнитивной науке, поскольку признает необходимость сдвига перспективы, который мы могли бы назвать "методологическим немоцентризмом".

Является ли все это проблемой? И да, и нет. Это проблема, если - в отличие от других, например физических, теорий о природе реальности - мы накладываем дополнительное ограничение интуитивного правдоподобия на теории сознания, феноменального "я" и перспективы первого лица. Конечно, абсурдно утверждение, что простое прослушивание теоретического описания лежащей в основе каузальной реальности должно создавать соответствующую форму феноменального содержания в нашем сознании (вспомните "Мэри" Фрэнка Джексона). Один и тот же факт может быть представлен в двух разных формах. Я бы сказал, что PMIR может быть именно таким способом представления. Тот факт, что в стандартных ситуациях вы являетесь единой и унифицированной физической системой, действующей в своем поведенческом пространстве в рамках функционально центрированной модели реальности, становится глобально доступным через весьма специфический феноменальный способ представления. Это совершенно новая эпистемическая возможность, которая, однако, не влечет за собой соответствующей метафизической возможности. Нет никаких новых и несводимых феноменальных фактов - все, что есть, это довольно сложный новый способ доступа к внутреннему физическому факту в рамках феноменальной модели, в режиме представления PMIR.