Теперь мы уже можем начать понимать, как доступность для интроспективного внимания исключает сознательную обработку: Репрезентативное содержание, активное в нашем мозге, но в основном недоступное для внимания, никогда не будет сознательным содержанием. Прежде чем мы перейдем к рассмотрению второго и третьего суб-ограничений - доступности для познания и доступности для контроля поведения - нам нужно сделать небольшой крюк. Проблема заключается в следующем: Что на самом деле означает говорить об интроспекции? Интроспекция представляется необходимым феноменологическим ограничением для понимания того, как состояния внутренней системы могут стать ментальными состояниями, и для попытки разработать концептуальный анализ этого процесса. Однако феноменологии недостаточно для современной теории разума. Феноменологическая "интроспективная доступность в стандартных условиях" не дает нам удовлетворительной рабочей концепции ментального, поскольку не может зафиксировать достаточные условия для ее применения. Мы все знаем сознательные содержания - а именно, феноменальные модели дистальных объектов в нашем окружении (т.е. активные структуры данных, закодированные как внешние объекты, "объектные эмуляторы", упомянутые выше), - которые в стандартных условиях мы никогда не переживаем как интроспективно доступные. Однако недавний прогресс в когнитивной нейронауке сделал более чем рациональным предположение, что и эти типы феноменальных содержаний полностью определяются внутренними свойствами мозга: все они, очевидно, обладают минимально достаточным нейронным коррелятом, от которого они зависят (Chalmers 2000). Многие типы галлюцинаций, агнозии и игнорирования наглядно демонстрируют, насколько узки и строги корреляции между нейронными и феноменальными состояниями и насколько сильна их детерминация "снизу" (см. соответствующие разделы в главах 4 и 7; см. также Metzinger 2000a). Эти данные, как таковые, не зависят от теоретической позиции, которую можно занять по отношению к проблеме "разум-тело" в целом. Например, существуют перцептивные переживания внешних объектов, субъективный характер которых мы никогда бы не назвали "ментальным" или "интроспективным" на уровне нашего дорефлексивного субъективного опыта. Однако научные исследования показывают, что даже эти состояния при разных условиях могут переживаться как ментальные, внутренние или интроспективно доступные. Это приводит к простому, но важному выводу: процесс ментальной репрезентации во многих случаях порождает феноменальные состояния, которые переживаются как ментальные с позиции первого лица и которые переживаются как потенциальные объекты интроспекции и внутреннего внимания. Она также порождает репрезентаты, которые переживаются как нементальные и как внешние состояния. Внимание, которое мы направляем на эти состояния, описывается как внешнее внимание, как феноменологически, так и на уровне народной психологии. Таким образом, ментальная репрезентация как процесс, анализируемый с позиции третьего лица в когнитивной науке, не ведет исключительно к ментальным состояниям, которые переживаются как субъективные или внутренние на феноменальном уровне репрезентации. Внутренность, равно как и внешность объектов внимания, по-видимому, сама является своего рода репрезентативным содержанием. Один из основных интересов этой работы заключается в развитии понимания того, что означает, что обработка информации в центральной нервной системе феноменально представляет некоторые внутренние состояния как внутренние, как телесные или ментальные, в то время как для других она этого не делает.
Наша онтологическая рабочая гипотеза гласит, что феноменальная модель реальности надстраивается исключительно над внутренними свойствами системы. Таким образом, теперь нам приходится разделять два разных значения слов "интроспекция" и "субъективное". Двусмысленность, на которую я только что указал, порождается тем, что феноменальная интроспекция, как и феноменальная экстроспекция, на уровне функционального анализа является типом репрезентации содержательных свойств активных в данный момент внутренних состояний. В обоих случаях их содержание возникает потому, что система во второй раз обращается к уже активной внутренней репрезентации и тем самым делает ее глобально доступной для внимания, познания и управления действием.
Будет полезно выделить четыре различных понятия интроспекции, поскольку существует два типа внутренней метарепрезентации: субсимволическая, аттенциональная (которая только "выделяет" свой объект, но не формирует ментальную концепцию), и когнитивная (которая формирует или применяет устойчивую ментальную "категорию" или прототип своего объекта).
1. Интроспекция1 ("внешнее внимание"). Интроспекция1 - это субсимволическая метарепрезентация, оперирующая предсуществующей, когерентной моделью мира. Этот тип интроспекции представляет собой феноменальный процесс аттенциональной репрезентации определенных аспектов состояния внутренней системы, интенциональное содержание которой составляет часть мира, изображаемая как внешняя. Сопутствующая феноменология - это то, что мы обычно описываем как внимание или субъективный опыт внимания к некоторому объекту в нашем окружении. Интроспекция1 соответствует народно-психологическому понятию внимания.
2. Интроспекция2 ("сознательно переживаемая когнитивная референция"). Это второе понятие относится к концептуальной (или квазиконцептуальной) форме метарепрезентации, оперирующей уже существующей, когерентной моделью мира. Подобная интроспекция возникает в процессе феноменально репрезентирующей когнитивной референции к определенным аспектам состояния внутренней системы, интенциональное содержание которой составляет часть мира, изображаемая как внешняя.
Феноменологически этот класс состояний образуют все переживания внимания к объекту в нашем окружении, одновременно узнавая его или формируя новое ментальное представление о нем; это сознательный опыт когнитивной референции. Хорошим примером является то, что Фред Дрецке (1969) назвал "эпистемическим видением".
3. Интроспекция3 ("внутреннее внимание" и "внутреннее восприятие"). Это субсимволическая метарепрезентация, оперирующая с уже существующей, когерентной Я-моделью (о понятии "Я-модель" см. Metzinger 1993/1999, 2000c). Этот тип интроспективного опыта порождается процессами феноменальной репрезентации, которые направляют внимание на определенные аспекты состояния внутренней системы, интенциональное содержание которой конституируется частью мира, изображаемой как внутренняя.
Феноменология этого класса состояний - то, что в повседневной жизни мы называем "направленным вовнутрь вниманием". На уровне философской теории именно этот вид феноменально переживаемой интроспекции лежит в основе классических теорий внутреннего восприятия, например, у Джона Локка или Франца Брентано (см. недавнее критическое обсуждение в Güzeldere 1995).
4. Интроспекция4 ("сознательно переживаемая когнитивная самореференция"). Этот тип интроспекции представляет собой концептуальный (или квазиконцептуальный) вид метарепрезентации, опять же оперирующий уже существующей, целостной Я-моделью. Феноменальные репрезентативные процессы этого типа порождают концептуальные формы самопознания, направляя когнитивные процессы на определенные аспекты состояний внутренней системы, интенциональное содержание которых конституируется частью мира, изображаемой как внутренняя.
Общая феноменология, связанная с этим типом репрезентативной деятельности, включает все ситуации, в которых мы сознательно думаем о себе как о себе (то есть когда мы думаем то, что некоторые философы называют Я*-мыслями; для примера см. Baker 1998 и раздел 6.4.4). На теоретическом уровне этот последний тип интроспективного опыта явно представляет собой тот случай, который традиционно больше всего интересует философов разума: феномен когнитивной самореференции, проявляющийся в рефлексивном самосознании.
Очевидно, что первые два понятия интроспекции, соответственно, интроспективной доступности, довольно тривиальны, поскольку они определяют внутренность потенциальных объектов интроспекции исключительно с помощью простого физического понятия внутренности. В данном контексте внутренность как феноменальный опыт имеет большее значение. Теперь мы яснее понимаем, что означает определение феноменальных состояний как делающих информацию глобально доступной для системы, в частности, понятие доступности внимания. Интересно отметить, как эта простая концептуальная категоризация уже проливает свет на вопрос о том, что, собственно, означает утверждение, что сознательный опыт - это субъективный процесс.
Что значит сказать, что сознательный опыт - это субъективный опыт? Интересно отметить, как только что сделанный шаг помогает нам разделить ряд возможных ответов на вопрос о том, что же на самом деле представляет собой субъективность субъективного опыта. Будем считать, что субъективность - это свойство не репрезентативного содержания, а информации. Во-первых, существует довольно тривиальное понимание субъективности, сводящееся к тому, что информация интегрирована в исключительно внутреннюю модель реальности, действующую внутри отдельной системы и, следовательно, дающую этой системе своего рода привилегированный интроспективный доступ к этой информации в смысле уникально прямых причинно-следственных связей между этой информацией и оперирующими с ней аттенционными или когнитивными процессами более высокого порядка. Назовем это "функциональной субъективностью".