Напротив, концепция уже состоявшейся, врожденной, супрамодальной визуально-моторной/проприоцептивной связи предполагает, что трансгрессия происходит немедленно и что эмпирически, а не только объективно, мы рождаемся в мире других. (Gallagher and Meltzoff 1996, p. 226)

К роли самомоделей в переходе от биологической к культурной эволюции я вернусь позже. В данный момент важно лишь отметить, что обладание осознанной Я-моделью, очевидно, было адаптивным для социального познания и построения межличностных отношений.

В заключение позвольте мне упомянуть еще два аспекта ПСМ, которые, очевидно, обладают большой адаптивной ценностью и могут выполнять широкий спектр функций для организма. Генерация виртуальных "я", как обсуждалось в разделах 5.3 и 6.2.7, открывает совершенно новую вселенную: вселенную планирования собственного поведения и воспоминаний о собственном прошлом. Это начнется на уровне симуляции телесных движений, тем самым минимизируя ошибки несоответствия, поддерживая процессы обучения и делая возможным целый ряд внутренне моделируемых альтернатив. Например, процесс предполагаемой феноменальной самосимуляции на уровне пространственной модели собственного тела позволяет создать перспективные модели, имитирующие развитие от движения к восприятию: Какое проприоцептивное восприятие будет вызвано этим движением тела? Это также позволяет использовать обратные модели, моделирующие развитие от восприятия к движению: Какое движение приведет к восприятию определенного, желаемого положения тела? Хорошие вычислительные модели для сенсомоторной интеграции, внутренне имитирующие причинный поток моторной команды и предвосхищающие сенсорную обратную связь, уже существуют (см., например, Wolpert et al. 1995; Wolpert and Ghahramani 2000). Очевидно, каким будет преимущество перевода таких вычислительных процессов на феноменальный уровень репрезентации. Они стали бы доступны для обработки вниманием, непрерывного уточнения и немедленной остановки путем наложения "вето". Очевидно, что более абстрактные и утонченные версии таких первоначальных симуляций, использующие телесную Я-модель, например, при моделировании "схватывания" концепции (см. Gallese 2001; Rizzolatti and Arbib 1998; и раздел 6.3.3), стали бы серьезным эволюционным преимуществом, обеспечив более высокое познание, использование языка и возникновение сложных обществ. Сейчас я не буду углубляться в эти вопросы. Скорее, я хочу отметить, что одна из важнейших биологических функций Я-модели человека заключается в интеграции всех различных способностей, развившихся в ходе его долгой биологической истории. Она не только позволяет организму "владеть" определенными ментальными репрезентациями и симуляциями, активируемыми его центральной нервной системой, но и обеспечивает связь высших, подлинно когнитивных форм самосимуляции - например, рассуждений и ментальной симуляции использования символов - с элементарными биорегуляционными процессами, то есть с презентирующим Я, закрепленным за интероцепцией и элементарным гомеостазом, о котором говорилось в начале этого раздела. Сознательное создание виртуальных "я", таким образом, всегда в конечном итоге связано с физическими потребностями и низкоуровневой функциональной самоорганизацией организма, в котором оно возникает. Таким образом, интегративная функция Я-модели человека достигает еще одного адаптивного преимущества. Она заключается в том, что все процессы самопрезентации и самосимуляции привязываются к логике выживания, вписываются в эмоциональный контекст и накладывают на все процессы самопрезентации и самосимуляции неявную нормативную структуру ("валентную ось"). Таким образом, все уровни феноменальной саморепрезентации в конечном счете основаны на телесном самоуправлении и саморегуляции основного жизненного процесса. Еще одна цитата из Антонио Дамасио проиллюстрирует этот момент:

Существа, обладающие сознанием, имеют некоторые преимущества перед теми, у кого его нет. Они могут установить связь между миром автоматической регуляции (мир базового гомеостаза, который переплетается с прото-Я) и миром воображения (мир, в котором образы различных модальностей могут быть объединены для создания новых образов ситуаций, которые еще не произошли). Мир воображаемых творений - мир планирования, мир формулирования сценариев и предсказания результатов - связан с миром прото-самости. Самоощущение связывает предвидение, с одной стороны, с предсуществующим автоматизмом, с другой.

Сознание - не единственное средство, позволяющее генерировать адекватные реакции на окружающую среду и тем самым достигать гомеостаза. Сознание - лишь новейшее и наиболее совершенное средство для этого, ...

Я бы сказал, что сознание, как оно устроено в настоящее время, ограничивает мир воображения, который в первую очередь касается индивидуума, индивидуального организма, "я" в широком смысле этого слова. Я бы сказал, что эффективность сознания проистекает из его бессовестной связи с бессознательным прото-Я. Именно эта связь гарантирует, что должное внимание уделяется вопросам индивидуальной жизни, создавая беспокойство". (Damasio 1999, p. 303 ff.)

 

6.3 Описательные уровни Я-модели человека

Применение ограничений, разработанных для концепции феноменальной репрезентации в главе 3, позволило получить еще одну полезную рабочую концепцию - концепцию PSM. Давайте теперь строго ограничим предполагаемый класс систем человеческими существами в непатологических состояниях бодрствования. Сознательная Я-модель человека, концептуально, представляет собой сущность, которая может быть одновременно описана на нескольких субличностных уровнях описания. Феноменальное содержание надстраивается над внутренними свойствами системы. Поэтому для дальнейшего развития понятия ПСМ и его применения в междисциплинарном сотрудничестве философии и нейронауки важно искать нейронные корреляты сознательного "я".

 

6.3.1 Нейронные корреляты

Возможно, сознательная Я-модель представляет собой наиболее сложную форму индивидуального феноменального содержания из всех известных нам. Это делает поиск нейронных коррелятов феноменального самосознания чрезвычайно трудным, поскольку по ряду теоретических и эмпирических причин приходится предполагать, что в любой момент времени нейронный коррелят самосознания (NCSC) будет сильно распределен. Стратегически существует по крайней мере два важных способа справиться с этим общим препятствием: во-первых, сосредоточиться на инвариантных разделах Я-модели, а именно на тех аспектах, которые являются самопрезентационными в смысле непосредственной корреляции с внутренними стимулами; во-вторых, сосредоточиться на очень специфических формах ментального Я-моделирования, сохраняя постоянными как можно больше других функциональных факторов. Тем не менее, общая задача представляет собой непреодолимую трудность и, несомненно, останется главной целью нейронауки на многие десятилетия. Однако позвольте мне отметить, что в эмпирическом поиске NCSC есть и положительный аспект.

Поиски нейронного коррелята сознания (НКС) начались только в начале этого тысячелетия (см., например, Metzinger 2000). Как станет очевидно в конце этой главы, очень большой класс активных феноменальных состояний может быть определен именно тем, что они становятся эпизодически интегрированными с текущей Я-моделью на очень малом временном масштабе, поскольку внимание, механизмы волевого выбора и познание блуждают в репрезентативном пространстве и создают преходящие феноменальные репрезентации субъектно-объектных отношений. Это прямое эмпирическое предсказание, вытекающее из теоретических соображений, развитых в этой главе. Глобальная доступность информации всегда означает доступность для преходящей, динамической интеграции с активной в данный момент Я-моделью. Разработанная здесь теория Я-модели субъективности может послужить ценным инструментом для выделения особого и, возможно, наиболее интересного класса НКК: тех сознательных переживаний, которые явно привязаны к перспективе первого лица. И именно поэтому поиск НКК, даже если мы находимся в самом начале этого трудного пути, имеет высокую методологическую значимость. Только если мы найдем нейронные и функциональные корреляты того, что философы называют "феноменальным Я", мы сможем открыть более общую теоретическую рамку, в которую можно будет вписать все данные. В конечном счете, только этот эмпирический проект позволит нам понять, что именно означает, что наш целевой феномен, феноменальный опыт, является субъективным явлением. Назовем это "принципом перспективной интеграции" (ППИ). Я вернусь к нему в разделе 6.5.

Каковы наиболее инвариантные части сознательной модели реальности? Ответ теперь очевиден: Это феноменальное содержание, составляемое презентативной частью телесной Я-модели. Наиболее инвариантная часть сознательной модели реальности в стандартных ситуациях тождественна наиболее инвариантной части Я-модели. Эта часть обладает как феноменальным, так и бессознательным, нефеноменальным разделом. Согласно концептуальным инструментам, разработанным в главе 2 и, в частности, в разделе 5.4 главы 5, существует как ментальная, так и феноменальная саморепрезентация. Вы, возможно, помните, что согласно используемой здесь простой терминологии, существует три различных вида структур, несущих содержание: внутренние репрезентации (которые никогда не осознаются), ментальные репрезентации (которые иногда могут стать осознанными) и феноменальные репрезентации (которые всегда осознаются). Человеческая Я-модель уникальна тем, что создает в высшей степени инвариантную и устойчивую функциональную связь между феноменальной, ментальной и внутренней саморепрезентацией. Феноменальная самопрезентация укоренена в ментальной самопрезентации, которая, в свою очередь, укоренена в чисто внутренних, саморегулируемых состояниях чисто функционального характера. Таким образом, мы должны искать все те процессы, которые, во-первых, генерируют строго коррелирующее со стимулом репрезентативное содержание, во-вторых, внутренне обрабатывают только системную информацию и, в-третьих, могут быть выделены по разным уровням глобальной доступности для обработки вниманием.